Авиатор: назад в СССР 12 - Михаил Дорин

— кровь, слёзы и сухие ветра. Ангола, школа испытателей, каждая авария, где приходилось рисковать и самолётом, и собой. И вот я открываю глаза.

— Серёга, мы это сделали. Всё было не зря, — слышу из задней кабины голос Сагита.

— Не зря. Красота, — отвечаю я, вглядываясь в бесконечную даль Чёрного моря.

Сбоку слышу свист. Вигучев первым вылез из кабины. Шлем он ещё не снял. Его комбинезон был весь вымокший от пота. Я тоже вспотел не меньше.

— Ну, вы и отчаянные парни. И сколько же у вас осталось? — улыбнулся он.

Я догадался, что имел в виду наш коллега. Вигучев решил, что у нас остаток топлива был маленький. Если нас не пропустить вперёд, мы просто уйдём на сушу. И тогда, в этот день посадка может получиться только у него. Это было бы большим подспорьем в противостоянии двух фирм. Никто бы не разбирался потом, когда сели МиГовцы.

— Ты понимаешь, о чём он? — картинно спросил я у Сагита.

— Понятия не имею.

Я выполнил воинское приветствие, на что суховский лётчик выпрямился в струнку. Вигучев громко рассмеялся и приложил правую руку к голове, проявляя к нам уважение.

К самолётам уже шла огромная масса людей. Я начал спускаться по стремянке, а меня уже пытались поймать на руки и трижды подкинуть вверх.

Встав ногами на палубу, я почувствовал единение с кораблём. Будто стал его частью. В нём большая сила. Эмоций сдержать не получилось. Я медленно опустился на колени и поцеловал палубу, которая так мягко приняла нас сегодня к себе.

— Мы сделали это, Вань, — сказал я, поднимая голову.

Вигучева уже подбрасывали в это время на руках, а мне хотелось выполнить свой ритуал. Вот только сегодня к самолёту было не так просто попасть. Люди обступили меня очень плотно.

Белкин начал расцеловывать, не сдерживая слёз. Самсонов не отпускал от себя Вигучева и приветливо махал нам.

Большие начальники с адмиральскими звёздами на погонах во все стороны говорили, что были уверены в успехе. Мол, всё получилось, благодаря им. Не спорю, что они много сделали работы. Однако всю ответственность на себя, как мне кажется, взяли генеральные конструкторы и один простой руководитель полётами.

Подняв голову, я увидел облокотившегося на перила невзрачного человека. Он нервно выкурил сигарету и тут же начал вторую. Седой, щуплый и очень уставший. Наверняка, тот самый руководитель полётами.

Из-за его спины вышел знакомый мне человек. Развевающиеся на ветру светлые волосы и надменный вид — товарищ Чубов тут как тут. И всё же не захотел спускаться.

— Хватаем его! — кричит кто-то из техников.

И я несколько раз был подброшен над толпой. В очередной раз почувствовал себя рок-звездой!

Как только меня поставили на палубу, я встретился взглядами с Чубовым. Грозный взгляд сменился ехидной улыбкой. Он несколько раз кивнул мне и нехотя поаплодировал.

— Товарищи! Товарищи лётчики! — подошёл к нам адмирал. — Это было здорово. Мы все переживали, но решение было нами принято посадить самолёты сегодня. Теперь ждите вызов. Поздравляю!

— Куда? — хором спросили мы втроём.

— Думаю, надо вам колоть дырочку на ваших пиджаках и кителях, герои.

Глава 14

Морской ветер приятно обдувает, развевая мои волосы. Крики чаек перемешались с громкими разговорами людей, стоящих на палубе «Леонида Брежнева». Со всех сторон слышны радостный смех, шутки и поздравления. А мне хочется побыть в стороне от всего празднования.

Подойдя к краю палубы носовой части корабля, я смог насладиться невероятным зрелищем. Высокий корпус авианесущего крейсера, идущего на большой скорости, рассекал волны Чёрного моря. Его острый нос, будто лезвие, врезался в плотную массу воды. С этой лёгкостью ножа вспарывались глубинные толщи морских вод.

Огромная, кажущаяся в несколько метров высотой, волна расходилась в стороны под углом. Мне всё это напомнило пашню. Когда весной крестьяне вспыхивали плугом влажную землю. Погрузился я в наблюдение за ходом корабля полностью. В последний момент только услышал приближающиеся ко мне шаги.

— Засмотрелись? — прозвучал за спиной знакомый ледяной голос.

— И вам здравствуйте, — ответил я, повернувшись к Егору Алексеевичу.

Он широко улыбнулся и полез в карман своей кожаной куртки.

— Признаюсь, что вы меня удивили. Я не рассчитывал увидеть сегодня вас и Вигучева на палубе.

Егор Алексеевич закурил сигарету. Делал он это с невероятным пафосом. Крепко затянувшись, он выпустил дым, который тут же унесло порывом ветра в сторону.

— Сдаётся мне, вы вообще не рассчитывали увидеть нас на палубе, — предположил я.

— Ну, будет вам, Родин! — посмеялся Чубов и подошёл ближе к корме.

Встал Чубов у самого края. Опасное расстояние, но его так и тянет посмотреть на тёмно-малахитовые воды. Пока я не понимаю смысла этого разговора. Между делом решил меня позлить?

— Вам светит звезда Героя Советского Союза, вы понимаете это? — повернулся он ко мне и выпустил дым.

Теперь потоком ветра его принесло мне в лицо. Рассчитал, засранец!

— Это решит руководство. Если достоин, то наградят.

— Конечно! Премия вам большая положена будет. Слава, почёт, уважение!

— Не ради этого всего мы работали долгое время. Стране нужна палубная авиация.

Егорушка громко рассмеялся. Смех был совершенно гомерический.

— А что вас рассмешило, Егор Алексеевич?

— Погоди… ха! — продолжил хохотать Чубов.

Я даже начал сомневаться в адекватности товарища «арийца».

— Мне вопрос повторить?

— Всё, всё, всё! Просто, давно такой ерунды не слышал.

Что-то не то. Не зря этот деятель подошёл ко мне. Настроение, похоже, испортить хочет.

— Ты думаешь, ваши героические потуги что-то изменят? Не нужны никому корабельные Су-27 и МиГ-29. И скоро ты это поймёшь. Но посадка была красивой. Мне понравилась, — ответил Чубов и сделал шаг назад.

Его нога проскользнула,