Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

смотрела на мужчину, лежащего под ней. Она была по-настоящему озадачена. Что именно она делала и что нужно было делать дальше?

Мужчина же под ней, напротив, был очень спокоен. Его взгляд на мгновение задержался на ее лице, как будто он что-то обдумывал.

– Затащить в кровать, сорвать одежду, повалить, прижать.

Фэнцзю не поняла. Молодой мужчина не сводил с нее глаз.

– Четыре шага – все без малейшей запинки. – Он вздохнул. – Но не припомню, чтобы учил тебя этому. Так откуда?..

Фэнцзю показалось удивительным, что этот всегда величественный мужчина оказался под ней и теперь еще так скорбно вздыхает. Она отражалась в его глазах, сияющих, как звезды в ночи. Их свет был холоден, но по какой-то необъяснимой причине согревал сердце.

Она наклонилась и прижалась губами к его векам, почувствовав, как задрожали его ресницы. Это было так интересно.

– Из книг, – почти не разжимая губ, выдохнула она. – В книгах есть и яшмоликие красавицы, и золотые чертоги[27]. В книгах все есть.

– А руководство к дальнейшим действиям?

Голос мужчины был очень тихим. Не будь их лица так близко, она бы его не услышала. Она слегка отодвинулась от него, чтобы заглянуть ему в глаза, и кивнула.

– И оно.

На самом деле Фэнцзю мало что помнила. Раз она не могла вспомнить, значит, ни к чему сейчас себя мучить. Ей хотелось только плотнее прижаться к мужчине, лежащему под ней.

– Нужно задуть свечи. И наступит утро, – сказала она ему со всей серьезностью. Затем приподнялась и с сомнением спросила: – Но где же свечи?

Молодой мужчина по-прежнему сохранял свою уязвимую позу, позволяя ей прижимать себя к кровати руками и рассматривать, как охотник оценивает наконец пойманную добычу. Он некоторое время внимательно смотрел на нее, а затем сказал:

– Думается, в твоей книге кое-что пропустили.

Фэнцзю пробормотала:

– Ту книгу мне подарила тетя, я уверена, что там ничего не пропустили.

Все это время она крутила головой по сторонам, высматривая свечи. Ничего не обнаружив, она хорошенько подумала и пришла к выводу, что даже тетина книжка могла быть несовершенной. Она с любопытством спросила:

– А что могли пропустить?

Глаза мужчины слегка потемнели.

– Не могу сейчас тебе сказать.

Фэнцзю заметила, как слегка подрагивал его кадык, пока он говорил. Она никогда раньше не обращала на это внимания, потому что никогда не была так близка к этому мужчине. Или, возможно, были времена, когда они могли быть так близки в прошлом, но у нее просто не хватило той же смелости, что сегодня.

Ее больше не интересовали упущения в книгах. Она что-то уклончиво пробормотала, потом отпустила мужчину, потянулась к вырезу у него на груди и ослабила всегда наглухо запахнутые одежды. Ее рука замерла. Открытый вырез обнажил красивые ключицы. Глаза Фэнцзю загорелись.

Мужчина не оказал никакого сопротивления, безропотно отдаваясь на волю ее любопытства. Она осторожно провела по ключице рукой, затем чуть задержала на ней пальцы и с завистью сказала:

– Ключицы… Нет их у меня. – Она с сожалением вздохнула. – Я в детстве всегда о них мечтала, – печально сообщила она ему. – Но, в конце концов, у меня их до сих пор нет. Мама сказала, что очертания тела у меня округлые, поэтому и ключицы не видны, но они есть.

С этими словами она поднесла руку к тому месту, где предположительно скрывалась ее ключица, и потянула одежды, желая показать ключицы молодому мужчине. Она замерла, нащупав их, чихнула и сказала:

– Кажется, у меня они есть.

Мужчина мог двигать только одной рукой, но с легкостью вытянул одеяло и уверенно поднял его, чтобы накинуть ей на плечи. Глаза его все так же затапливала темнота, когда он объяснил ей:

– Просто это не твое тело. Но и на твоем теле можно разглядеть очертания ключиц.

От его движения ворот распахнулся еще сильнее, обнажив бледный шрам под ключицей, похожий на рану от клинка.

Слов мужчины Фэнцзю не поняла. Она только дотронулась до шрама, моргнула, затем осторожно погладила его и спросила:

– Все еще болит?

Мужчина напрягся и чуть наклонил голову. Очевидно, это была старая рана, нанесенная давным-давно, но он все же выдохнул:

– Болит.

Фэнцзю осторожно приблизилась, прижалась алыми губами к шраму, немного помедлила, затем высунула язык и лизнула. Нечаянно она прихватила зубами ключицу. Мужчина сдавленно застонал. Фэнцзю обеспокоенно спросила:

– Все еще больно? Даже после того, как я облизала?

Мужчина ответил ей в тон, в голосе его не слышалось никаких чувств:

– Возможно, это из-за того, что появились новые раны.

Фэнцзю переместилась чуть ближе к распахнутому вороту мужчины и долго искала раны, но обнаружила только следы зубов у его ключицы. Она провела по ним кончиком пальца, слегка приподняла голову и, коснувшись губами его ушей, мягко спросила:

– Здесь? Давай полижу, и пройдет…

Прежде чем Фэнцзю успела договорить, она каким-то образом оказалась под ним. Она в замешательстве распахнула глаза, глядя на красивого мужчину сверху.

Он перехватил ее руку и прижал к себе. Одеяло, которое изначально было накинуто на нее, теперь лежало у него на плечах. Под одеялом властвовала тишина.

Она не давила на него так сильно, подумала Фэнцзю, не прижималась так, что не было и шанса пошевелиться. Но и сопротивляться ей не хотелось.

Молодой мужчина спокойно смотрел на нее, находясь достаточно близко, чтобы она слышала его дыхание – совсем не такое спокойное, как выражение его лица. Он смотрел на нее, но, казалось, видел кого-то другого. Отражавшаяся в его глазах девушка тоже, кажется, была другой.

Фэнцзю наклонила голову и с любопытством спросила его:

– О чем ты думаешь?

Он помолчал.

– Возможно, о том… что хочу быстрее поменять вас двоих местами.

Она не знала, что он имел в виду, но притворилась, что поняла. Тем же мягким голосом она спросила:

– Почему «возможно»? Неужели сосредоточиться не можешь, потому что из головы все мысли вымело?

Заметив, что мужчина на мгновение оцепенел, она неловко покрутила запястье и спросила:

– Ты устал? Мне холодно, приляг же рядом и согрей меня.

* * *

Во главе с принцессами Цзюйно и Чанди в комнату ворвалась целая толпа служанок. Из-за тяжелых занавесей со стороны кровати донесся ласковый шепот:

–…Мне холодно, приляг же рядом и согрей меня.

Пара последующих слабых вздохов завершила картину происходящего за пологом разврата.

Принцессы переглянулись и растянули губы в улыбочках, очень довольные собой.

Они пришли как раз вовремя.

Существовало две техники поимки прелюбодеев: захват словами и захват силой. Словесный означал громогласные воззвания к небу, земле и общепризнанным истинам, дабы уточки-мандаринки, предававшиеся удовольствиям