Разговор со своими - Татьяна Александровна Правдина

своих», в крошечный ресторан. Не забуду никогда!

А потом рабочие сцены, нормальные ребята, читавшие Хемингуэя, сказали, что пойдут на корриду, несмотря на то что «хозяин» этого не позволяет. Зяма сказал, что, может, он и прав, так как это жестокость, и что он не пойдет. А я спросила: съедать бифштекс не жестокость? И сказала, что больше верю Хемингуэю, и попросила ребят купить билет и на меня и взять с собой. До сего дня не жалею, что видела это. Это – искусство, такое же, как фламенко. Кстати, очень похоже! Вернувшись, я целый вечер играла в тореадора, а Зяма хохотал, завидовал и жалел, что не поддался на мои уговоры.

Глава 35

Япония

Сила примера. – Начинаю жить. – «Ранний Блок» в Японии. – Бесконечное рукопожатие. – Сауна и чайная церемония. – «Аригато, домо аригато!» – Синтоизм. – Как можно потерять лицо. – Смешная вазочка. – Театр Но.

После Испании мои поездки с Зямой на заграничные гастроли стали рутиной. Нужны были только: отпуск на работе, характеристика из райкома партии (притом, повторяю, членом партии не была), медицинская справка. И, конечно же, деньги на авиабилеты… Были: Бельгия, вся Скандинавия, Голландия, но самая главная – Япония! При этом и самая долгая – три с половиной месяца. Был отпуск за прошлые годы, текущий год и полтора месяца отпуск без сохранения содержания. Япония была и остается страной, произведшей на меня самое большое впечатление. Даже теперь, после моих путешествий с Зямой, не с театром, в США, Израиль и в совсем, совсем Европу – Прагу, Париж, Женеву и др., а потом, увы, без него, в Италию, Англию и тоже др., Япония для меня «круче» всех.

В советское время, вернувшись из безумно мне понравившихся Лиссабона или Амстердама, я на следующий день шла, чувствуя себя совершенно привычно, в магазин «Диета», занимала сразу очередь в кассу и к продавцу. А приехав из Японии, я адаптировалась больше месяца. Оказалось, что белый цвет у нас не совсем белый, а детям до пяти лет нельзя говорить слово «нельзя». А как же вы их, чуть повзрослевших, приучаете стоять, как вкопанных, на красный свет? Ответ прост: силой примера…

Однажды я стояла в большом магазине электротоваров, ожидая артистку театра, выбиравшую люстру, чтобы подойти, когда надо будет разговаривать на кассе. По всей свободной площади магазина стояли на подставках картинки, картонные макетики и прочая легкая реклама. Девочка лет трех-четырех ходила между этих подставок и размашисто рукой сшибала всю эту вполне легкую массу.

Кроме меня на эту вакханалию смотрел служащий магазина (он был в форме). Я понимала, что я не могу и подумать о том, чтобы малявку остановить или хотя бы позвать ее взрослых. Служащий не шелохнулся, не схватил бандитку за руку, не закричал: «Мамаша, возьмите вашего ребенка!» – а дождался момента, когда ей все это надоело и она перестала крушить. Спокойно прошел и поставил все на место. При этом приветливо улыбался маленькой. В любых ситуациях лица взрослых, обращенные к детям, всегда в улыбке!

Наверно, сегодня Япония изменилась (мы были там около сорока лет назад). Через две недели пребывания в Токио я поняла, что чувствую себя как баба, приехавшая из глухой деревни, говорящая: «Как вы в этой сумасшедшей Москве живете?» Английских надписей очень мало, в метро без них очень трудно, говорят по-английски тоже очень редко и неохотно. Предела изобретательности нет, все, что должно работать, – лампочки, защелки и т. п. – работает. Написано в номере, что надо закрываться на цепочку. При поселении в новый номер я радостно воскликнула: «Вот и у них цепочка не вставляется!» Рукастый Зяма: «Дура, конечно, если вставлять другой стороной».

Чувствую, что впаду в депрессуху. Говорю, отправляй меня домой. Зяма возмущен: «Ты что, с ума сошла, нам еще три месяца быть!» Ночью я подумала: надо перестать быть туристкой, а начать жить. У меня отпуск, надо не торопиться бежать «смотреть». Завтракать, как в отпуске, минут сорок. И, перестав носиться, я успокоилась и, действительно, начала жить!

Вскоре к нам пришел аспирант университета – славист. Я привезла ему письмо от его бывшего учителя, который работал переводчиком у нас в японской редакции. Имя учителя Миядзава, а аспиранта – забыла. Он был очень рад общаться с нами – практика в русском языке! Был очень трогательный, рассказывал, как он благополучно живет: у него с мамой жилье размером в целых восемь татами! (татами = два квадратных метра). А когда мы спросили, кому будет нужен в Японии «Ранний Блок» – тема его научной работы – и можно ли на это прокормиться, он сказал, что ранний Блок нужен ему, а на жизнь надо совсем немного: можно же есть лапшу из стаканчика – она ничего не стоит.

Он привел к нам свою коллегу, которая съездила с нами в древние японские столицы: Киото – Сад камней, в Нару, где была потрясающая встреча с детьми. Зяма и я, осматривая очередной очень, очень старый храм, вышли на его лоджию, и туда же с другого ее конца вышла длинная вереница экскурсантов – школьников явно начальных классов. Когда, проходя мимо нас, первый из них поравнялся со мной, я протянула ему руку. И! Все последующие уже сами тянули руки для пожатия. Их было человек тридцать! Когда они прошли, к нам подошла пожилая пара англичан, и они, смеясь, сказали: «Спасибо, Вы выглядели, как наша королева!»

В древней японской столице Нара

Сильнейшее впечатление – посещение японской сауны. Поняла, почему японки так неотразимы для мужчин. Совершенно, казалось бы, хрупкие, на самом деле вполне плотненькие и сексапильные, просто очень тонкокостные! Еще – чайная церемония. Наша знакомая повела не на туристическую (поскольку сама японка), а на настоящую, к своим знакомым. Несмотря на тогда еще имеющую место быть некоторую спортивность, увидев, как надо сидеть, поняла, что не смогу. Но наша японка понимала это раньше меня, и сразу мне было сказано, чтобы я села, как мне удобно, а не на скрещенные поджатые ноги. Зяму сразу посадили так, что он мог положить свою негнущуюся инвалидную ногу. Конечно, мы к этому действу не готовы! Человек шесть (или восемь?) сидят в круг на полу, и им передают предмет – первым была небольшая ваза. Каждый осматривает ее со всех сторон очень внимательно и довольно долго и передает соседу. Осматривание сопровождается словами, как потом нам объяснили, выражающими впечатление от этого предмета. Мы с