Академия при царском дворе. Греческие ученые и иезуитское образование в России раннего Нового времени - Николаос Хриссидис

там работали Лихуды, согласно ее наблюдениям, был использован лишь однажды358. Неясно, имели ли в виду авторы «Привилегии» университет в западноевропейском смысле, хотя некоторые исследователи отвечают на этот вопрос утвердительно359. Кое-где в учебниках Лихудов их школа носит название lykeion (лицей) (см., например, титульный лист учебника Софрония по логике и философии)360. Кроме того, по крайней мере в некоторых их челобитных (поданных в 1690–1694 годах) они называют свою академию «греколатинской школой»361. Хотя Лихуды, несомненно, имели понятие об отличии коллегии от академии и университета в западноевропейском контексте того времени, даже им не свойственно систематическое использование какого-либо одного названия для своей школы (если допустить, конечно, что в переводах их челобитных точно передается оригинальное словоупотребление). Как бы, однако, академия ни называлась в документах того времени, в первую очередь важно то, чему в ней учили. Поэтому более полезным будет разобрать ее реальную учебную программу, а затем сопоставить с западноевропейскими образцами вместо того, чтобы углубляться в вопрос о названии. В ту эпоху и на православном Востоке, и в Западной Европе границы между различными ступенями образования зачастую были нечеткими и названия учебных заведений порой отражали не столько реальность, сколько замыслы их основателей362. Разумеется, мы не можем знать, во что превратилась бы школа Лихудов, если бы они прочитали в ней полный курс. Было бы наиболее разумно видеть в академии Лихудов среднее и высшее учебное заведение, в этом отношении носящее сходство с некоторыми академиями и коллегиями, существовавшими на территориях Украины и Белоруссии в раннее Новое время363.

До нас не дошли подробные сведения об учебной программе академии и о ее разделении на классы. Тем не менее некоторые источники, включая бумаги Патриаршего казенного приказа и Приказа книгопечатного дела, а также учебники самих Лихудов, дают весьма четкое представление о ее организации364. В обоих этих приказах фиксировались все финансовые взаимодействия между академией и ее источниками финансирования – в первую очередь патриархатом, но также и царями (финансирование от имени последних производилось через Приказ книгопечатного дела). Кроме того, они выплачивали стипендию учащимся (возраставшую по мере того, как учащиеся переходили из одного класса в другой) и составляли весьма подробные описания особых случаев, когда и преподаватели, и учащиеся получали денежные вознаграждения за выступления и речи в присутствии патриарха по праздничным дням. Упоминания о подобных случаях при царском дворе сохранились и в документах приказов, относившихся к царской администрации (в первую очередь Посольского приказа). В этих записях фигурируют имена некоторых (но не всех) учеников, поскольку кое-кто из них, судя по всему, не получал стипендий от приказов, так как имел иные источники дохода или вследствие своего социального положения. Эти бюрократические источники помогают реконструировать ход учебного процесса в академии и состав ее учащихся. Важным дополнением к этим документам служат учебники Лихудов, а также челобитные, с которыми Иоанникий и Софроний обращались к царям на протяжении многих лет365.

Следуя иезуитским образцам, Лихуды разделили курс занятий на две части: первая включала грамматику, поэтику и риторику, вторая – философию (в том числе логику) и богословие366. В годы своей работы в академии (1685–1694) Лихуды преподавали все эти предметы, кроме богословия367. Опираясь на труды предыдущих исследователей, Д. Яламас дает более четкую картину учебного процесса. Он отмечает, что, согласно комментарию в одном из учебников Софрония по грамматике, грамматические классы делились на три уровня: нижний, средний и высший. Нижний уровень в свою очередь делился на подуровни: младший и старший. На такие же три уровня делился и сам курс грамматики. Курсы риторики, логики и философии преподавались в средних и высших классах, или «школах», как они называются в источниках. Эти уровни делились на два подуровня, называвшихся «первая статья» (высший уровень) и «вторая статья» (низший уровень), в соответствии с которыми учащиеся делились на группы в зависимости от успеваемости. Подобное деление отражалось и на величине стипендий, выплачиваемых учащимся, а также на сумме денежного вознаграждения, которое им полагалось за выступления в присутствии патриарха. Исследователи справедливо указывают, что эта система в целом соответствует структуре как западноевропейских, так и, насколько можно судить, некоторых греческих школ XVII века (хотя в последнем случае отсутствие специальных исследований по этой теме делает подобные сравнения более спорными)368. Более того, разделение курсов на три уровня с их внутренним подразделением на два подуровня полностью аналогично принципам, применявшимся в иезуитских коллегиях при организации учебного процесса, что явно предполагало наличие элементарных навыков чтения и письма. Наряду с иезуитскими коллегиями существовали начальные школы (в Италии они назывались scuolette), где обучали алфавиту и элементарным навыкам письма (на латыни). При лихудовской академии действовала подобная же школа, где кандидаты в ученики академии обучались отдельным элементам церковнославянского. В источниках того времени эта школа называется школой «словенского книжного писания», то есть простому русскому языку в ней не учили (хотя скорее всего он подразумевается как язык обучения). Аналогичную роль применительно к греческому языку играла Типографская школа Тимофея до 1687 года, когда все ее успевающие учащиеся были переведены в академию.

Если с разделением курсов на уровни нет никаких неясностей, то вопрос о продолжительности обучения в Славяно-греко-латинской академии далек от определенности. В иезуитских школах курс грамматики занимал от трех до четырех лет, после чего один год отводился на поэтику и еще один – на риторику. Затем в течение еще двух или трех лет продолжались занятия философией (включая логику), и, наконец, не менее двух лет шло изучение теологии369. В случае академии у нас, к сожалению, нет четких свидетельств о продолжительности преподавания конкретных предметов. И все же некоторые указания на этот счет содержатся в ряде источников. Так, в одной из челобитных царям Ивану и Петру и царевне Софье (поданной в 1687 году), Иоанникий и Софроний утверждают, что их ученики (надо полагать, наиболее успевающие) закончили изучение латинской и греческой грамматики, а также поэтики, прошли часть курса риторики и уже могут говорить на греческом (и на простом, и на «ученом», книжном языке) и на латыни370. Таким образом, даже со скидкой на возможные преувеличения со стороны двух учителей, представляется, что к 1687 году более успевающие ученики приступили к изучению риторики. В отчетах Патриаршего казенного приказа отмечается, что 27 декабря 1689 года Софроний и его ученики, изучающие риторику, грамматику и «книжный» греческий и церковнославянский языки, выступили с речами в присутствии патриарха Иоакима371. Некоторые учащиеся самое позднее в