Элеонора Августа - Борис Вячеславович Конофальский

До города добрались с трудом, дорога стала каменистой и шла вверх и вверх, а ближе к Шаффхаузену стала к тому же извиваться. Кони сбивали копыта, но тянули и тянули пушки и телеги. Даже привыкшие к походам солдаты и те устали.

– Скажите людям своим, что дело это последнее: коли возьмем город, так повернем вниз к реке, – говорил офицерам Волков, видя, как измотаны его солдаты.

И не врал им. В общем, кампания подходила к концу, он чувствовал, что людям приходится делать над собой усилие, чтобы двигаться. Генерал боялся, что боевой дух в его войске слабеет с каждым днем и солдаты все больше ждут окончания своих контрактов.

Подошли к Шаффхаузену, а город-то непрост. Волков даже обозлился на Дорфуса, почему он говорил, что город слаб. Где он слаб? В каком месте? С какой стороны к нему подступиться? Стены слабы, низки, башни стары, мосты сто лет не поднимались? Так все это городу и не понадобится, если в нем найдется тысяча людей, которые не захотят Шаффхаузен сдать.

Южной стеной город был повернут к большой горе и уходил на нее своим южным краем и самой южной стеной. С запада и севера его обтекает река, хоть и мелкая из-за сухого лета, но весьма быстрая. Через нее было два моста: большой деревянный и малый старый каменный. В том-то и дело, что мосты были: один сожгли, второй частично разломали. Горожане, наученные горьким опытом Висликофена, постарались. Они и стену северную, за рекой и с большими воротами, вроде как стали укреплять.

Приехал Пруфф, он всегда прибывал последний – капитан не отходил от своих пушек, а они тянулись в конце колонны, – встал рядом с офицерами и, лишь взглянув на город, сказал:

– Дурни, укрепляют эту стену, и пусть, мы ее бить не будем. Пушчонки у них там… Раз, два… Три, кажется, пушки вижу, затеют возню, а я тут много ниже их пушек буду. Да и далеко по стене бить, ядра силу теряют.

Его уверенность, его тон сразу приободрили офицеров, но полковник Брюнхвальд спросил:

– А какую же будем?

– Так восточную, вон и горка хорошая есть, почти что со стеной вровень, – сразу отвечал артиллерист, он махнул плетью на восток, – вон, оттуда бить будем, я еще с дороги приметил, что стена там крива. Древняя стена, долго не простоит.

– А пушки? – спросил Волков, разглядывая город врага. – Горцы же перетащат их на восточную стену.

– Обязательно перетащат, – пообещал Пруфф. – Так что подраться придется.

– А победите? – с некоторой неуверенностью спрашивал генерал.

– А как иначе? У нас полукартауна есть, у них калибры маленькие, полукартауне не чета, да и пушкари… – Артиллерист поморщился. – Когда эти городские олухи стреляли в последний раз? Неведомо. А у моих людей так звон от пальбы в ушах уже сколько времени не унимается. Поглядите на их одежу, там места нет без прожженных дыр. Нет, моим людям эти городские неровня.

Тут с ним трудно было спорить. Волков и сам видел, он порой удивлялся, как наловчились часто и точно бить канониры Пруффа. Ни ядром, ни картечью не мазали.

– На ту сторону реки придется переходить, – заметил капитан Кленк.

– Придется, придется, – соглашался Пруфф и снова указывал плетью, – вон те посады с восточной стороны частью разберем, – он махнул плетью еще раз, словно смахивал что-то безжалостно, – частью пожжем к дьяволу.

– Будь я на их месте, увидав пушки, сразу сделал бы вылазку, – заметил Брюнхвальд.

– Истинно, истинно, – согласился артиллерист, – так и сделают. Как господин Шуберт разровняет мне площадку, как только сожжем домишки вокруг и выставим орудия, жди вылазки.

– Господин полковник, – заговорил Волков, – восточная стена ваша, перед воротами поставьте палисады.

– Будет исполнено, господин генерал, – отвечал Брюнхвальд.

– Господин капитан, – продолжал Волков.

– Да, господин генерал, – откликался Кленк.

– Южнее пушек выставьте сильные пикеты, чтобы со склона горы к позициям артиллерии не подобрались. Господин фон Реддернауф, у вас дело все то же, я хочу все знать, все видеть, что происходит вокруг, и сейчас, и ночью тоже.

– Да, генерал, – отвечал кавалерист.

– Инженер Шуберт, вам быть в подчинении у капитана Пруффа. Майор Роха, начинайте жечь посады, где вам укажут артиллеристы.

Кажется, Волков отдал все нужные распоряжения, но было еще одно дело, и для этого ему потребовался не кто иной, как молодой прапорщик.

– Максимилиан! – окликнул знаменосца генерал.

– Я здесь, – отозвался тот.

– Хочу, чтобы вы съездили к стене и переговорили с ними.

– С кем? – немного растерялся знаменосец. – С горцами?

Волков не счел нужным отвечать, а лишь с укором посмотрел на прапорщика и продолжил:

– Возьмите трубача, четверых гвардейцев и ветки зелени. Подъедете к стене и крикните им, что я желаю говорить со старшим.

– А если они не захотят?

– Не загадывайте, скажите, о чем я прошу, а уж коли спросят зачем, так ответите, что, дескать, не знаю я, что делать с пленными солдатами и пленным генералом. И если не захотят они о них говорить, так я всех пленных велю казнить прямо здесь, под стенами, чтобы горожане полюбоваться могли. Буду казнить и тут же в реку мертвых кидать. Так и скажите.

Максимилиан кивнул.

– Да, генерал, сейчас же и поеду.

– Максимилиан, – остановил его генерал.

– Да, генерал.

– Горцы хамы, будут браниться, задираться, так вы не отвечайте, не поддавайтесь, я за хладнокровие вас и выбрал.

– Да, генерал, – ответил прапорщик и пошел исполнять наказ.

А генерал, хоть время шло к вечеру, взяв с собой людей, поехал к южной стороне города посмотреть склон и гору. Он хотел знать, можно ли из южных ворот вывести незаметно людей для вылазки.

Стрелки Рохи тем временем под вой старых баб тащивших из домов все, что можно было спасти, и угрюмые проклятия не спрятавшихся в городе мужиков, стали поджигать первые дома, стоявшие возле пригорка, на котором суетились саперы и артиллеристы. Роха, Шуберт и Пруфф наблюдали за этим с пригорка, который выравнивали под пушки саперы. И артиллерист указывал майору, которые дома жечь. Пруфф снова направил свою плеть и сказал:

– Вот все те дома, что левее кирхи ихней, к дьяволу.

– Вон те? – уточнял Роха.

– Да, будут мешать мне. И те, что у реки, тоже запалите, чтобы вся стена оказалась у моих ребят как на ладони.

– Сейчас запалю.

А Пруфф продолжал:

– Господин Шуберт, – он опять указывал плетью, – тут, фронтом к стене, поставьте корзины, насыпьте в них землю, пусть корзины будут в рост человеческий. Как они на эту стену пушки перетащат, сии корзины будут весьма полезны для укрытия от их огня. Тут