Дети Божии - Мэри Дориа Расселл

визит… неудобен… Неудобно, чтобы вы приходили… – Сандос запнулся, подбирая слова, что удивило ее: его итальянский всегда был безупречен. – Но «неудобно» – не то слово. Mi scuzi. Я не хочу ничем вас обидеть, синьора.

Смущенная и разочарованная, она уверила его в том, что никоим образом не обижена, что было откровенной ложью, но ложью такой, которую она намеревалась воплотить в жизнь. И посему сообщила Сандосу, что смена обстановки окажет благое воздействие на него и предписала провести вечер в Неаполе, городе людном и полном веселых покупателей. Она не сомневалась в том, что к середине декабря он преодолеет свою простуду.

– Никто не празднует Рождество так, как это делают неаполитанцы, – объявила Джина. – Вам надо увидеть праздничный город…

– Нет, – сказал он. – Это невозможно.

Трудно было не оскорбиться, однако она уже научилась понимать его и правильно истолковала резкость как страх.

– Не волнуйтесь! Мы поедем ночью! Вас никто не узнает – наденете перчатки, шляпу и черные очки, – предложила она со смехом. – В любом случае мой тесть всегда посылает со мной и Селестиной охрану. Мы будем находиться в полной безопасности!

Когда и такая перспектива его не тронула, она отступила на шаг и с щедрой мерой иронии заверила его в том, что не планирует покушаться на его добродетель и что Селестина станет их чапероне. Последовали решительные возражения, а за ними – новый круг чопорных извинений. И когда разговор завершился, она была изумлена тем, насколько ей хотелось плакать.

Цветы принесли ближе к вечеру.

Неделю спустя Джина решительно вышвырнула их на компостную кучу с полным отсутствием сентиментальности. Карточку она сохранила. На ней, конечно, не было подписи – только слова, написанные почерком цветочницы: «Мне нужно время» – что, по ее мнению, было подлинной, пусть и невдохновляющей истиной. Итак, на Рождество Джина Джулиани предоставила Эмилио Сандосу время.

Дни преддверия Рождества в том году выдались трудными. Джина проводила их с родными и старыми друзьями, стараясь не думать о том, где сейчас Карло, с кем сейчас Карло или что означают присланные Эмилио цветы. Джина Джулиани не слишком умела не думать о важных предметах. Декабрь казался ей бесконечным, как и Селестине, которая просто не могла дождаться конца месяца, когда настанет время большой вечеринки на Богоявление в доме тети Кармеллы. В этот день все дети узнают, что они получили от Ла Бефаны[26], девки, грубо прогнавшей троих волхвов, когда они остановились в Италии на своем пути к Младенцу Христу.

Все старались никак не испортить Селестине праздник и потому активно портили ее подарками. Особенно расщедрились свекор и свекровь. Они симпатизировали Джине, к тому же являвшейся матерью любимой внучки, и следили за тем, чтобы Кармелла приглашала ее на все семейные торжества. Невзирая на все укоризны, регулярно произносившиеся доном Доменико в адрес своего сына, Карло оставался членом семьи, а родство – существенный фактор.

На празднике у Кармеллы Джина поговорила о своей жизни с семидесятичетырехлетней Розой, тетушкой Карло, особой, к экивокам несклонной. Пытаясь уклониться от слушания родственных и дружеских излияний и сокрушающего слух шума, производившегося несколькими дюжинами детей, разгоряченных сластями, ожиданием и жадностью, они с Джиной укрылись в библиотеке.

– Карло – козел, – решительным тоном объявила Роза, когда обе женщины устроились в мягких, как пух, кожаных креслах и положили ноги на низкий стильный столик. – Но ослепительный мужик, Джина, я понимаю, почему ты на него запала! Он мой родной племянник, но честно скажу тебе: он будет трахать все, что движется…

– Роза!

– …Мальчишек, собак, шлюх, – продолжила Роза, столь же безжалостная, как Селестина. – Они думают, что я ничего не знаю, но люди-то говорят. На твоем месте я отстрелила бы ему яйца. – Поблекшие глаза худощавой старушки дышали кознями и насилием. Повернувшись к Джине, она схватила ее за руку с неожиданной силой.

– А хочешь, я его пристрелю тебя ради? – спросила она.

В восторге от идеи, Джина расхохоталась.

– Честно, убью! – заверила ее Роза, принимая более уютную позу. – И мне ничего за это не будет. Кто станет сажать в тюрьму такую старую перечницу, как я? Я помру раньше, чем суд успеет рассмотреть апелляцию.

– Соблазнительное предложение, Роза, – сказала Джина полным симпатии голосом, – но, выходя за него замуж, я уже знала, какой он кобель.

– Ну как знаешь. – Роза пожала плечами. В конце концов, ради Джины Карло бросил свою первую жену. Хуже того, Джина Дамиано познакомилась с великолепным Карло Джулиани в гинекологической клинике; работая там медсестрой, она ухаживала в послеоперационном покое за любовницей Карло после опасного аборта на втором триместре. Джина до сих пор помнила владевшее ею самой чувство отстраненного изумления собственной глупостью, когда, завороженная его внешностью, услышала, как принимает сделанное Карло неотразимо чарующее предложение отобедать с ним в ту самую первую ночь.

Ей не следовало бы удивляться, когда она застала его с очередной любовницей, однако Джина в это время уже была беременна Селестиной и ошибочно позволила себе устроить сцену. Первые побои стали ужасным потрясением, она даже поверить не могла в то, что такое произошло. Только потом она вспомнила, что видела в госпитале синяки у тогдашней любовницы, и неловкие объяснения Карло. Все симптомы, так сказать, были очевидны, и она сама была виновата в том, что проигнорировала их. Она подала на развод; поверила в его обещания; подала снова…

– Из твоего брака все равно не вышло бы ничего путного, – проговорила Роза, нарушая течение мыслей Джины. – Я не хотела ничего говорить до свадьбы – всегда надеешься на лучшее. Но Карло позволяет себе слишком много – всякого дерьма. Ладно, пусть он козел, так был бы домашним.

Наклонившись вперед, Роза негромко произнесла:

– С моей точки зрения, в основном братец Карло пошел в свою мамашу, мою невестку, ты не знала? Даже когда они были еще молодоженами, Доменико трахал баб направо и налево и просто не мог представить, что жена его не поступает подобным же образом. Никогда не верил в то, что Карло его сын. Отравил все, что мог. А потом уже невестка моя донельзя испортила Карло своим воспитанием, наверное, чтобы поквитаться. Знаешь, почему Кармелла получилась такой хорошей?

Джина покачала головой, подняла брови.

– Собственные родители не обращали на нее внимания. Ничего лучшего просто не могло случиться. Они так были заняты борьбой за Карло, что просто не замечали дочь. А теперь посмотрите на нее: удивительная кулинарка, прекрасная домохозяйка, а кроме того, она очень сметливая бизнесвумен, Джина! Не стоит удивляться тому, что все дела теперь ведет Кармелла!

Джина рассмеялась:

– Вот он… новый