Не могу остановиться. Откуда берутся навязчивые состояния и как от них избавиться - Шарон Бегли

Английский психиатр сэр Джордж Генри Сэвидж (1842–1921) соглашался с тем, что компульсии не являются проявлением умопомешательства. Он называл их «очень распространенными» и предполагал, что «практически каждый имеет те или иные», добавляя: «У меня возникает особое чувство, полагаю, свойственное многим, когда я иду по тротуару. Я испытываю стремление не наступать на трещины и в то же время склонность… касаться тростью стального ограждения, идя по улице… Лишь немногие подобные случаи дают постоянных обитателей домов умалишенных».

Это мнение, однако, разделяли не все. Английский невролог Джон Хьюлингс Джексон (1835–1911), основатель журнала Brain, называл компульсии, которые Тьюк и Сэвидж пытались избавить от клейма безумия, «бредовыми иллюзиями». Соответственно, разгорелся спор, продолжающийся поныне: является ли компульсия проявлением психического заболевания или всего лишь заостренной формой универсального, в сущности, поведения.

Задумаемся о причинах самых обычных действий. Почему мы протираем кухонные столы и застилаем постели, покупаем запас продуктов на несколько дней, да просто прилежно учимся и держимся за рабочее место? Нет ли в них оттенка одолевающих нас страхов — микробов или беспорядка, голода или провала? Человеческое поведение представляет собой обширнейший спектр вариантов, и, хотя крайние проявления могут внешне отличаться от средних, они относятся к единому множеству, а не выпадают из него, как у жертв психотического расстройства, при котором мозг входит в режим функционирования, резко отличающийся от нормального. Однако компульсивная потребность отмывать руки после туалета, проверять, не пришло ли за последнюю минуту судьбоносное письмо, или компульсии, провоцируемые любыми другими тревогами, время от времени посещают любого из нас. Как писал Тьюк сто лет назад, «разница лишь в степени, и… самое сложное — понять, в какой момент грань оказывается пересечена».

В споре победила позиция Тьюка. К началу прошлого века было признано, что компульсии, как и управляющие ими тревоги, являются неврозами, а не психозами — странностями, причудами, «вывертами», но не безумием. Даже Хьюлингс Джексон, отстаивавший учение о «бредовых иллюзиях», уступил, приняв аргумент Тьюка, что, хотя это «отклонения от нормального психического состояния или, по крайней мере… заостренные и устойчивые психические состояния», они происходят от тревожности, являющейся нормальным состоянием для представителей рода человеческого, в силу чего «считать [их] ненормальностью было бы чрезмерным буквализмом».

Компульсии заняли положенное место в науке в 1903 г., когда французский психиатр Пьер Жане (1859–1947) издал 750-страничный труд, посвященный обсессиям и компульсиям, «Обсессии и психастения» (Les Obsessions et La Psychasthenie)[38]. Это был на тот момент самый исчерпывающий анализ заболевания, которое сегодня называется обсессивно-компульсивным расстройством. В нем подробнейшим образом описывались симптомы ОКР, в том числе симметричных компульсий, как в примере Жане, когда «больной, увидев красный предмет справа от себя, должен [затем] найти подобный слева». Автор утверждал, что компульсивное поведение провоцируется ощущением, что действия не были выполнены должным образом, то есть — согласно нашему современному пониманию — тревогой. (Во Франции ОКР до сих пор называется la folie du doute — «психоз сомнения».) Компульсии, писал он, есть результат «сниженной энергии в самых главных элементах психической организации» — фактически следствие того, что разум слишком слаб, чтобы справиться с тревогой, порождающей компульсию.

Предложенный им метод лечения был весьма изобретательным. Жане рекомендовал прописывать людям, попавшим в тиски компульсии, «правильное питание, здоровый сон, свежий воздух и избегание переутомления», добавляя, что «могут принести пользу препараты брома в больших дозах». Он также полагал, что наркотический «приход» творит чудеса, временами прописывая опиум «страдающим от сильной тревоги». Уильям Хаммонд, приводивший случай молодой женщины с компульсивной потребностью наводить чистоту, выписывал успокоительные. Английский психиатр Генри Модсли в учебнике психиатрии, изданном в 1895 г., рекомендовал опиум и морфий трижды в день, иногда дополненные малой толикой мышьяка.

Несмотря на расхождения по поводу лечения, к концу XIX в. специалисты сошлись во мнении, что компульсии «проистекают из нарушения эмоциональных, а не мыслительных процессов», как писал в «Истории клинической психиатрии» (A History of Clinical Psychiatry) Герман Берриос. «Тревожность была принята в качестве возможной причины, поскольку это объяснение поддержали великие деятели, а также потому, что на протяжении второй половины XIX века «аффективность» [и] эмоции» вновь стали предметом научного интереса. В результате, хотя в XVIII и XIX вв. компульсии считались расстройствами волевой или мыслительной деятельности, к рубежу XX в. «гипотеза "эмоциональной природы" возобладала».

В конце XIX в. во Франции разразилось нечто вроде эпидемии одной из самых удивительных разновидностей компульсий в истории психиатрии — мании путешествий. По причинам, о которых до умопомрачения спорили ведущие психиатры того времени, трудовой люд — конторские служащие, мастеровые, ремесленники, чернорабочие — внезапно охватила неодолимая тяга к перемене мест. Люди отправлялись куда глаза глядят и двигались пешком и по железной дороге неделями, порой годами, зачастую не имея при себе ничего, кроме одежды, в которой ушли, и нескольких франков в кармане.

Имя первого «безумного путешественника» назвал философ Йэн Хэкинг в своем выступлении в рамках лекций Пейджа-Барбура в Университете Вирджинии в 1997 г. Это был некто Альбер Дада, слесарь-газовщик из Бордо, родившийся в 1860-х гг. В юности у Альбера развилась необычная психическая болезнь: услышав название далекого города, а именно Марселя, он испытал настоятельную потребность его посетить. Так он и поступил, проходя до 40 миль в день. Прибыв на место, он случайно стал свидетелем разговора об Африке и счел себя обязанным сесть на корабль до Алжира. Дальнейшие перекочевки, обычно сопровождавшиеся амнезией — Альбер забывал, кто он такой, — швыряли его из Бельгии в Голландию, затем в немецкий Нюрнберг и все дальше на восток: Прага, Берлин, Познань, Москва, где он побывал в 1881 г., путешествие из Бордо в Верден в 1885-м.

Снова и снова, по сообщению Хэкинга, «потребность двигаться овладевала им». Лечащему врачу Альбер сказал, что его «терзает необходимость путешествовать». В этих словах слышна тревожность, питающая современные компульсии. «Все, что мне нужно, — это идти, — поведал Альбер одному доктору. — Несколько мгновений назад мной овладело огромное желание пуститься в путь. Я едва не уехал от вас в Льеж». В дороге его почти всегда охватывает «веселость», говорил он врачам. Если и накатит печаль, достаточно пройти с километр, «и печаль проходит сама собой». Угнетенность из-за пребывания на одном месте становилась невыносимой при виде отъезжающих путников, например солдат, садящихся в поезд, чтобы отправиться в полк. «Это было невыносимо, — впоследствии рассказывал он врачу. — Я завидовал всем этим новобранцам, которые едут повидать страну». В таких случаях, признавался Альбер, «я чувствовал, что нужно идти, пройти долгий путь. Ни на минуту меня не покидал этот гнет, толкавший в дорогу».