Чужое солнце - Сара Райнер

Но когда они вернулись в отель, Кло пришлось спуститься с небес на землю. Когда они проходили мимо стойки администратора, дежурный клерк окликнул Джеймса и, протягивая ему сложенный листок бумаги, сказал:

– Пока вас не было, сэр, вам поступило сообщение.

Джеймс развернул бумагу и побледнел.

– Черт, это Мэгги! – воскликнул он. – Я совершенно забыл ей позвонить и сказать, что долетел благополучно. – И Джеймс с тревогой посмотрел на Кло. Вышколенный клерк, напротив, тактично отвернулся: Джеймс только что выдал себя с головой, но он старательно делал вид, будто ничего не заметил. Отель должен оставаться на стороне клиента, что бы ни случилось – это правило Кло вычитала в какой-то книге и сейчас получила наглядное подтверждение тому, что оно действует даже в Америке.

– Хочешь, я побуду здесь, а ты пока позвонишь ей из номера? – предложила она.

– Так и сделаем. Спасибо. – И Джеймс с такой поспешностью помчался к лифтам, словно несколько минут что-то решало, а Кло осталась в вестибюле одна. Чем себя занять, она совершенно не представляла, однако в конце концов все же поднялась по изогнутой, точно серп, лестнице в бар, где заказала двойной эспрессо. Сев за тот же столик, за которым они завтракали, Кло постаралась не думать о том, что как раз сейчас Джеймс сидит на их кровати и разговаривает с женой. Вместо этого она стала наблюдать за людьми, подходившими к стойке администратора. Там были и сплошь татуированные, с ног до головы покрытые пирсингом рок-звезды со своими подружками, и прилично одетые бизнесмены, которые вполне могли оказаться крестными отцами мафии, и двое явных геев с новорожденным младенцем на руках, и другие, весьма экзотические персонажи. Наблюдать за ними было безумно интересно, и все же Кло никак не удавалось отвлечься от мыслей о Джеймсе и перестать гадать, что именно говорит он жене в эти самые минуты.

С одной стороны, ей было очень приятно, что Джеймс так увлекся их совместной поездкой, что забыл позвонить домой. Это было еще одним подтверждением того, что она ему небезразлична, и Кло почувствовала, как у нее теплеет на душе. Но с другой стороны она совершенно искренне жалела Мэгги. Конечно, она волновалась, думала Кло, да и какая жена на ее месте не волновалась бы? Она небось напредставляла себе всяких ужасов, а в это время ее драгоценный муженек обнимался со мной и думать обо всем забыл. Нет уж, сказала себе Кло, раз он обещал позвонить домой при первой возможности, значит, должен был сделать это еще до того, как мы отправились кататься на пароходе. Ну а с третьей стороны… С третьей стороны, успокаивала себя Кло, Мэгги давно должна была привыкнуть, что Джеймс – занятой человек и проводит много времени вне дома. Как-то он обмолвился, что его жена – человек самостоятельный и самодостаточный, и сейчас Кло решила: Мэгги, вероятно, давно смирилась с его недостатками и приняла их как данность. В таком случае пропущенный звонок для нее – вещь совершенно обычная, пустяк, из-за которого не стоит слишком переживать.

Так она сидела, раздираемая самыми противоречивыми эмоциями, и гадала, что же ей делать. Наконец Кло допила кофе и встала, собираясь подняться наверх – по ее прикидкам Джеймс уже должен был закончить разговор. И тут тоненький голос у нее в голове закричал беззвучно:

«Ну почему, почему он обязательно должен быть женат?!!»

Нагруженная четырьмя пакетами из универсама «Уэйтроуз», Мэгги первой протиснулась в кухонную дверь. Натан, крепко прижимавший к себе пятый пакет, двигался следом. Свалив покупки на стол, она первым делом перевела дух, потом повернулась к телефонному аппарату и слегка нахмурилась: лампочка автоответчика не мигала – значит, никаких сообщений не было. Забрав у Натана пакет с продуктами, Мэгги швырнула его к первым четырем и, сняв трубку, набрала 1471[13]. Компьютерный голос продиктовал ей номер Фрэн – сестра звонила рано утром, и Мэгги машинально бросила взгляд на часы. В Нью-Йорке давно миновал полдень, а от Джеми по-прежнему не было никаких известий.

Даже если учесть, что ему нужно было отоспаться после перелета и смены часовых поясов, он должен был уже позвонить, подумала она. Я сама велела ему не звонить сразу, а подождать до утра. Наверное, Джеми просто захотелось подольше поваляться в постели, решила Мэгги немного погодя. Ведь нам обоим так редко это удается!

И, успокоив себя таким образом, она вернулась к столу, чтобы разобрать покупки.

– А можно мне печенье? – тут же спросил Натан, хватая пакет «Вагон Уилз», который Мэгги купила ему в минуту слабости.

– Можно, но только после того, как ты поможешь мне все убрать.

Незаметно наступил вечер, но Джеми так и не позвонил, и Мэгги начала волноваться по-настоящему. В восемь она уложила Натана в постель и позвонила мужу на мобильный, но попала на голосовую почту. Тогда она решила позвонить в отель.

– Я соединю вас с его номером, мэм, – сказала оператор на гостиничном коммутаторе, и в трубке зазвучали длинные гудки. Мэгги слушала, как телефон звонит и звонит, пока в трубке не раздался голос телефонистки: – Номер мистера Слейтера не отвечает, мэм. Хотите оставить ему сообщение?

– Да, пожалуйста… Передайте, пожалуйста мистеру Слейтеру, что звонила его жена Мэгги.

– Разумеется, мэм.

Мэгги сидела, свернувшись клубочком, на диване и смотрела десятичасовые новости, когда телефонный звонок заставил ее подскочить.

– Привет, Мэгги!

– Джеми! Что-нибудь случилось?

– Ничего, абсолютно ничего. Извини, что не позвонил тебе раньше, но…

– Я очень волновалась! Я знаю, это глупо, но ведь ты обещал позвонить, как только проснешься!..

– Да знаю я, знаю! Извини, ладно? Совершенно вылетело из головы, представляешь? Из-за этой смены часовых поясов у меня башка просто чугунная!

Несмотря на все его извинения, Мэгги продолжала чувствовать себя уязвленной, но решила не накалять обстановку.

– Как долетел? – спросила она.

– О, прекрасно! – отозвался Джеми, и ей показалось, что его голос звучит как-то слишком отстраненно. – Как и всегда. Но иммиграционный контроль и таможня когда-нибудь меня доконают. Такое впечатление, что с каждым разом формальности занимают все больше и больше времени. Когда я наконец попал в отель, было уже совсем поздно.

– Гм-м… – отозвалась Мэгги. Давным-давно, еще до рождения Натана, они как-то раз ездили в Нью-Йорк вместе. Джеми обещал, что ей будет там очень хорошо, и хотя поначалу Мэгги никак не могла избавиться от напряжения (до этой поездки Нью-Йорк ассоциировался у нее в первую очередь с его первой возлюбленной), огромный город с каждым днем нравился ей все больше. Многочисленные галереи и музеи, огромный выбор ресторанов, дизайнерская одежда по разумным ценам – всего этого не было в Лондоне, и она наслаждалась ощущением свободы, которое дарил ей Нью-Йорк. Особенно сильным это чувство сделалось, когда Мэгги побывала в Гринвич-Виллидже и на Кристофер-стрит. В те времена эти кварталы, прилегающие к Нью-Йоркскому университету, все еще сохраняли дух бунтарства и молодежного радикализма, и Мэгги сразу вспомнила, какой была она сама в годы учебы.