Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

Алиса Бодлер

«Элиас»

Каким ты был для меня, Элиас?

Любящим, верным и нежным? Тем, кто всегда знал, чего я хочу.

Каким ты был для меня, Элиас?

Холодным, колючим и чуждым? Тем, кто всегда знал, чего я боюсь.

В день нашей встречи ты говорил о том, что находится за гранью. Рассказывал о Мире «под нами», что полнится страхами и утопает в густой безграничной тьме.

Ты собирался победить ее своим светом.

В день нашего прощания ты не хотел говорить мне ни слова. Ушел, посвятив себя миссии, что была предначертана тебе судьбой.

Ты сделал шаг, и Мир забрал тебя, утянув в свою тень.

Ты обещал, что однажды вернешься, Элиас.

* * *

ОКТЯБРЬ

Лаура стояла напротив старого, пыльного шкафа в дальнем закутке коридора на вилле Имедема. Уже пять месяцев прошло с тех пор, как эмм[22][Прим. автора – на эстонском, свекровь.] Серафима отодвигала его и записывала что-то на белой, сокрытой за никому ненужным предметом мебели, двери.

«Что-то», как она теперь знала – было именем.

До боли знакомым ей именем, вокруг которого все последние месяцы и строилась ее жизнь.

Лаура встретила Элиаса Грэма во время Кадрипяева. В конце холодного месяца ноября, когда юные девы надевали не по погоде легкие белые платья, усыпали волосы цветами и рисовали на щеках яркий румянец. Они ходили по соседским домам плавным строем, колядовали, пели песни и несли благие вести о семейном благополучии.

Тогда Лаура не знала, что Кадрин день одарит ее бесценным подарком.

Так же, как и не знала о том, что однажды подарок придется вернуть, оставив лишь часть.

Две части.

Одна из которых была способна изменить все.

* * *

НОЯБРЬ

Колядование в доме Грэмов – в последнем доме из списка вилл, что предстояло посетить – шло замечательно.

Наряженные девушки привычно пели, приплясывали и гадали… Лишь иногда смущаясь и отводя свои прекрасные юные лица от местных хозяев: сын доброй и щедрой женщины Серафимы, Элиас Грэм очаровывал всех.

Темные, беспорядочно лежащие кудри, яркие выразительные глаза, худоба и высокий рост. Непривычная для эстонского Ихасте наружность удачно отличала его от других, сплошь светловолосых и загорелых от работы с землей, парней. Элиас всегда улыбался, задорно шутил и громко смеялся. И мог быть душой компании, если бы только сам этого захотел.

Но он предпочитал сторониться. На общих вечерах, прогулках, в церкви и даже когда-то давно в единственной в Ихасте школе Элиас прятался за невидимой границей, которую выстроил сам еще в детстве.

С тех пор он никогда ее не переступал.

Добровольная обособленность в столь крепко сплоченном обществе маленького поселения пугала. Ведь для нее, как казалось окружающим, не было никаких причин.

– С мамашей его что-то не так. – шептала Лауре подруга Хельга, когда девушки ждали своей очереди для того, чтобы принять в подарок от Серафимы пряжу, нитки и бисер для рукоделия. Так выражали благодарность в Кадрин день. – От того он и один в свои тридцать с хвостом, с такой-то наружностью. Вот так говорят! А потому – не заглядывайся.

– Я и не заглядываюсь… – краснела Лаура и отводила глаза от Элиаса. – Что ты придумала!

– Ага, конечно, Лаура, – язвила Хельга. – Значит, это он выпучил свои глаза на тебя.

То было правдой.

Стараясь тепло принимать всех собравшихся на вилле гостей, обычно чурающийся общества Элиас сверлил взглядом Лауру. И, помогая матери раздавать подарки девушкам, без всякого сомнения ждал лишь ее одну.

– Меня зовут Элиас. – только и сказал молодой хозяин дома, стоило Лауре приблизиться к Серафиме.

– Я знаю, – неловко промолвила девушка и взяла из рук матери Элиаса моток сиреневой пряжи. – Я… я Лаура.

– Тебе повезло, Лаура, – улыбнулся Элиас, поглядывая на клубок. – Это мой любимый цвет.

С тех пор Элиас Грэм дежурил у дома Лауры беспрестанно.

* * *

ДЕКАБРЬ – МАРТ

Он добивался ее внимания причудливым образом. И делал это настойчиво, не давая Лауре ни времени, ни права на отказ. Дарил странные подарки: сплошь глиняные статуэтки, тотемы и антикварные побрякушки. Подкладывал письма, где рассказывал о других мирах, о запретных местах и загробной мистике. Баюкал жуткими сказками, напевая в ночи о темной миссии, преодолении зла и связи между любовью и смертью.

Лаура росла без отца.

А такому, как Элиас – особенному, преданному и настоящему – хотелось доверить все то, что болело и не было излечено. Все то, что никому и никогда нельзя было сказать.

Родство двух сердец росло, несмотря на злобу ближнего круга.

– Отвратительное существо. – проговорила Хельга, увидев однажды подаренную Элиасом статуэтку. – Кто это вообще такой?

– Ты что, подруга, совсем позабыла традиции? – рассмеялась влюбленная Лаура. – Это Туу-ни. Властитель царства «под нами». Повелитель мертвых! Элиас хорошо знает все эти легенды и говорит, что в них много правды. Только подумать, он рассказывает мне столько всего! Он невероятно умен.

– Такой себе божок, – хмыкнула Хельга, брезгливо отставляя мистическое воплощение загробного царства. – Такой себе подарок для девушки! Может уже и не в мамаше-то дело, а в нем? Взрослый детина, а тащит тебе лишь игрушки.

– Зависть, Хельга, порочна и губительна, – обиделась Лаура. – И не стыдно тебе? Элиас заботится о матери, доме, земле…Твоему лентяю Хуго только в пример.

– Мой Хуго пусть и лентяй, да сказки не рассказывает, – покачала головой подруга. – Смотри, как бы не обернулась и любовь его выдумкой, как суть да дело подойдет.

И несмотря на злословие «суть да дело» подошли очень быстро.

Так быстро, что Лаура сама не могла того ожидать.

– Моя Лаура, – сказал как-то Элиас в начале весны во время вечерней прогулки у опушки леса. – Станешь ли ты моей навсегда?

– Ох, Элиас! – только и успела воскликнуть Лаура до того, как он опустился перед ней на колено.

– Пожалуйста, Лаура, – взгляд его отчего-то казался жалобным. – Совсем мало времени осталось. Но я хочу и должен провести его с тобой.

– О каком времени ты говоришь, Элиас? – занервничала девушка. – И что с тобой стряслось?

– Пожалуйста, Лаура. Я все расскажу тебе, если только ты согласишься.

Сердце ее трепетало.

Предвкушение счастья с тем, кто стал опорой и светом, кружило юной Лауре голову. Заставляло забыть о вопросе, что она задала. Любые невзгоды можно пережить, если только тот, кого ты любишь, рядом.

Так подумала Лаура. И согласилась.

* * *

АПРЕЛЬ

У Грэмов не было пышной свадьбы и не было даже гостей, но