Все оттенки ночи. Страшные и мистические истории из переулков - Анна Александровна Сешт

и к лучшему. Как говорил Элиас, – лишь так они могли сосредоточиться друг на друге. Лишь так они могли быть предоставлены сами себе.

И лишь так он мог рассказать ей всю правду.

В их первую ночь они не предались страсти.

Чуть только порог их новой семейной спальни был пересечен, Элиас переменился.

– Я должен сказать тебе все, – горячо шептал он, прижимая к себе Лауру, целомудренно целуя ее в висок. – Я должен сказать сейчас, пока не стало слишком поздно.

Лаура тяжело вздохнула.

А Элиас заговорил твердо и чувственно, делая паузы лишь для того, чтобы молодая жена могла усвоить услышанное.

– Этот дом особенный, моя Лаура, – шептал муж. – Эта вилла стоит на рубеже миров, обязанная своей стойкостью кровавой сделке, что заключила женщина Вирве из моего рода.

– Что? – улыбнулась Лаура. – Ты что же, шутишь так, Элиас? Издеваешься надо мной?

– Совсем нет, любимая, – Элиас взял жену за руки. – И я говорил тебе об этом раньше. Но ты должна знать, что все мои слова, все, что ты слышала до этого, не мрачная сказка. Все это – реальность, в которой я жил. В которой нам с тобой предстоит жить и бороться.

Губы Лауры дрогнули. Она попыталась сбросить ладони мужа с своих, но тот лишь обвил ее пальцы крепче.

– Много лет назад, любовь моя, после войны, землю Ихасте заливали реки крови. Члены моей семьи были в числе первых, кто хотел поселиться на территории, которая тогда принадлежала мертвым, и за то была обязана поплатиться. Каждая новая семья должна была отдавать Тууни всех мужчин нашего рода до тридцати пяти лет. И миссия эта – вся целиком – ложилась на плечи наших женщин…

– Замолчи! – оторопело прошептала юная жена. – Это все чушь…Замолчи!

– И кровавый долг Тууни, Лаура, еще не оплачен. Условия сделки действительны до сих пор.

Элиас помедлил.

– Совсем скоро, Лаура, я буду должен отправиться туда, как и все мои праотцы. Моя мать не позволит отказаться от миссии и выполнит свою работу. Но знай, что следом за ней это дело…Теперь оно станет и твоим.

Невинное тонкое тело Лауры покрылось мурашками, съежилось и затряслось. Она не понимала смысла происходящего, не верила в то, что говорил ее муж. И липкий ужас настигал ее тяжелой волной, накрывавшей ее с головой, единя со своей темной сутью.

– Ты…Ты издеваешься надо мной… – дрожала девушка. – Ты…говоришь все это специально…Ты сумасшедший…

– Нет, Лаура, – серьезно ответил муж. – Я говорю правду. Не для того, чтобы напугать тебя, а чтобы мы вместе смогли отменить предначертанное. Ты нужна мне в предстоящей схватке. Мы можем остановить все это, но только вместе.

Лаура наконец вырвала руки из цепкой хватки и вскочила с постели. Теперь ужасный гнев переполнял ее.

Да как он смел говорить это сейчас?!

В ту ночь, когда супруги должны были предаваться любви и клясться друг другу в вечной преданности, он вещал ей о смерти…О собственной смерти, о тяжком бремени, о том, что не должно было касаться ее! Совсем не о том, на что она давала согласие, совсем не о том!

– И ты решил сказать все это после свадьбы, Элиас?! – кричала Лаура. – Ты что же, связал нас узами брака лишь для того, чтобы испортить мне жизнь, затянув в безумие своей семьи?! Почему же ты не сказал мне обо всем раньше?! Насколько же ты ненавидишь меня?!

– Я люблю тебя, – с горечью произнес Элиас. – Но, если бы я сказал тебе раньше…

Поднявшись с места, он обнял жену за талию и притянул к себе. Правую ее руку, ту, где сияло золотое кольцо, он бережно, точно хрупкую птичку, взял в свою ладонь. И горячо прошептал в ее пальцы:

– …Разве бы ты не ушла?

* * *

МАЙ

Супружеская жизнь с Элиасом залилась мрачным чернильным пятном, оставив лишь крошечные просветы. Именно в них проникала былая нежность, любовь и страсть, ныне казавшиеся тусклым откликом прошлого, оставшегося далеко позади.

Муж Лауры становился с каждым днем все безумнее.

– Я нашел новый выход! – то и дело твердил он, притаскивая в дом все более чудные артефакты. – Я должен попробовать…

Попытки Элиаса повернуть вспять то, во что его супруга верила отнюдь не до конца, были бесконечны и занимали все его время.

К ужасу Лауры, эмм Серафима верила в семейную легенду ничуть не меньше сына и подтвердила все его слова. И кроме того, пыталась убедить молодую невестку в том, что все происходящее держится в рамках традиций.

– Та смерть, которой ты боишься – отнюдь не смерть, – качая головой, говорила она. – Элиас всегда будет с нами, но лишь по ту сторону.

– Но он не согласен с этим… – пыталась спорить Лаура. – И называет это кровавым долгом. Разве же так говорят о чем-то, кроме смерти, мама?

– Это твоя судьба, – пространно отвечала Серафима. – И его тоже. Ничего не попишешь.

– Но вы его мать! – распалялась девушка. – Я бы никогда не поступила так с собственным сыном!

Эмм улыбалась, но больше не говорила ничего. Возможно, в словах злословицы Хельги лежало зерно истины?

Каждый день Лаура пыталась образумить мужа. В ее голове крепилась мысль о том, что виной помешательству Элиаса является внушение матери, но не более того…Ведь еще совсем недавно, в начале весны, она видела его другим! Она знала, каким он был на самом деле, и знала, что заставляет его сходить с ума.

Она могла положить конец всему этому. Нужно было лишь покончить с верой Элиаса в устаревшие, мрачные, чудовищные семейные байки.

– Мы должны уехать! – настаивала она. – И ничего не случится! Мы просто уедем, и все…Твоя мама просто внушила это тебе, Элиас, но ничего-ничего не случится! Она просто боится тебя потерять, вот и все!

– Бесполезно, любимая, – отвечал Элиас, улыбаясь и неустанно листая старые безликие книги. – И поздно уже. Совсем скоро время придет.

– Но так не может быть! – плакала Лаура. – Не должно быть! Мы только обручились, Элиас! У нас даже нет детей.

– Обязательно будут, – успокаивал он жену. – Если только ты согласишься мне помочь.

– Но я не могу помочь тебе побороть то, чего нет, любимый! Я клянусь тебе, что тебя губит любовь эмм…Она осталась одна и боится встретить так старость. У нее никого не осталось, поэтому она запугивает тебя!..

Однажды Элиас разозлился. Чуть услышав жестокие слова жены о Серафиме, он бросил свои дела и налетел на Лауру, будто хищный зверь. На глазах девушки он тянулся вверх от злости, превращался в чужого, холодного монстра со сверкающим взглядом и когтями вместо рук,