И не прервется род - Наталья Способина

ничего не сказал в свое оправдание, Радим же снова сжал мои пальцы. Некоторое время мы молчали.

– Беда, – наконец повторил Радим, – а дальше как? Ко мне как Вадим прискакал да сказал, что твоих воинов положили, я чуть умом не тронулся.

– Город на кого оставил? – хмуро спросил Миролюб, явно переводя тему.

– Улеб там. Ничего не случится.

Во мне шевельнулось нехорошее чувство. А что, если Радима вот так выманили из города? Я помотала головой, отгоняя дурные мысли. Тут с ними за каждым кустом засаду ожидать начнешь.

На поляне воины развели костер. Не такой высокий и яркий, какой получался у Алвара. Я отыскала взглядом савойца. Тот стоял в стороне с Альгидрасом и выглядел настороженным. Когда суматоха в отряде немного улеглась и большая часть воинов заняла место у костра, Алвар приблизился к Радиму и слегка поклонился. Едва он открыл рот, чтобы представиться, как на его плечо опустилась рука Альгидраса:

– Радим, это Алвар. Он… мой брат. Мы вместе росли в монастыре.

Губ Алвара коснулась легкая улыбка, а я почувствовала волну тепла.

– Брат моего брата – мой брат, – церемонно сказал Радим. – Приветствую тебя на моих землях.

Строго говоря, земли эти принадлежали Миролюбу, но тот никак не отреагировал на эти слова.

– Чего ищешь ты здесь? – спросил Радим, разглядывая чужеземца.

– Я здесь с братом Альгаром, – вежливо ответил Алвар, и его акцент в этот момент был поразительно похож на обычный легкий акцент Альгидраса. То ли долгое общение на словенском давало свои плоды, то ли он сейчас старался говорить так специально, но нездешность его речи словно сгладилась.

– Что ж, будь по-твоему, – подытожил Радим, но мне показалось, что присутствие Алвара ему не по душе.

Впрочем, как гостеприимный хозяин, он постарался этого не выдать, даже когда Алвар подошел к костру и поприветствовал огонь уже привычным для нас ритуалом. Не заметить, что пламя потянулось к его пальцам, было невозможно, но надо отдать должное воинам: те последовали примеру своего воеводы – не отреагировали никак.

К счастью, после обеда вопрос о том, с кем я еду, даже не вставал. Радим одной рукой закинул меня в седло, и по тому, как он при этом улыбнулся, я поняла, что для него подсаживать Всемилу вот так было привычным делом.

Ехать с Радимом было намного комфортней, чем с Альгидрасом. Мне не нужно было дергаться и думать о том, как я выгляжу со стороны, поэтому я с благодарностью оперлась спиной о его грудь и скоро поймала себя на мысли, что задремываю. В полудреме я слышала, как Радим с Миролюбом о чем-то переговаривались. Стоило мне попытаться сесть ровнее, как Радим шепнул: «Спи», и я послушно закрыла глаза. Уже совсем засыпая, я отметила, что в рассказе Миролюба не было Ансгара. Лиходеи остались просто лиходеями, и, наверное, Миролюб принял правильное решение. Слишком много людей нас окружало, чтобы пересказывать внезапно ожившие старые легенды.

Проснулась я, когда начало темнеть. Спина затекла, и я боялась даже представить, как должно было затечь плечо Радима, на которое я сползла во сне. Однако стоило мне зашевелиться, как он с улыбкой в голосе спросил:

– Выспалась? – И тут же добавил: – Недолго уже.

Я подумала, что каким-то образом проспала всю дорогу до Свири, но оказалось, что мы подъехали к постоялому двору. Именно то, что наш отряд остановился, меня и разбудило.

Радим стащил меня с коня и подхватил на руки. Я попыталась сопротивляться, но он не стал слушать. Потом мы все оказались за массивным столом, и я окончательно проснулась только от умопомрачительного запаха горячей похлебки. Наш отряд разросся, поэтому мы заняли в трактире три стола. Алвар с Альгидрасом оказались за отдельным столом; и я с огорчением подумала, что неожиданное появление Алвара не способствовало разрешению разногласий между бывшими побратимами. Радим поглядывал в сторону Альгидраса хмуро. Тот вовсе не смотрел в ответ. Но я была уверена, что ведет он себя так исключительно от неловкости. Впрочем, долго размышлять над этим я не могла, потому что после сытного ужина меня снова стало клонить в сон.

В комнате я вяло обрадовалась теплой воде, умылась и забралась в кровать под пуховое одеяло. К счастью, в этот вечер вопрос о том, кто будет охранять мой сон, тоже не поднимался.

Радим устроился со мной на кровати поверх одеяла и подгреб меня под бок, словно мягкую игрушку. Я улыбнулась и, уже проваливаясь в сон, вспомнила:

– А что там справа от дороги, если ехать в Свирь? Чуть дальше от места, где вы нас встретили?

– Лес, – в голосе Радима слышалась улыбка, а его пальцы лениво перебирали мои волосы.

– А за лесом?

– Поле.

– А за полем?

– Болота.

– А за болотами? – Я тоже не смогла сдержать улыбки.

– А за лесом, полем и болотами, – начал Радим голосом, которым рассказывают обычно сказку перед сном, – раньше был большой город. В городе том жила красивая девочка, которую отец привел в наш дом. А потом в нашем доме родилась еще одна красивая девочка, которую укусит за нос волчок, если она не будет сейчас спать.

Он шутливо зажал мой нос большим и указательным пальцами. Меня же окатило жаром от озарения. Я отбросила его руку и резко села на постели:

– Там Ждань?

Радим тоже сел и удивленно на меня посмотрел.

– Да. Как Ждань сгорела, никто там больше и не селился. А что?

– Ничего, – пробормотала я, глядя на огонь в очаге.

Выходит, там сгоревшая двадцать лет назад Ждань. И теперь там хванский Шар! Альгидрас говорил, что почувствовал его по пути в Каменицу.

– Случилось что? – нахмурился Радим.

– С побратимом твоим поговорить хочу! – недобро произнесла я.

Ох, как же много у меня к нему вопросов. А самый главный: почему меня зовет хванский Шар? И почему, зная об этом, этот подлец не сказал мне ни слова?

Радим обхватил меня за плечи и уронил на постель.

– Спи! Завтра о своих сказаниях спросишь.

Я была вынуждена подчиниться, но еще долго смотрела в потолок на отблески затухавшего в очаге огня, слушая мерное дыхание Радима. Я не чувствовала Шар по пути в Каменицу. Почему же теперь он меня зовет?

Что такое любовь?

Мама ответила б мудрая:

«Это цветок, что в сердце твоем распускается.

Это росток, что сквозь камни на свет пробивается.

Это когда со счастливой улыбкой встречаешь утро ты».

Что такое любовь?

Дочка ответила б взрослая:

«Это пожар, от которого сердце плавится,

Это мой дар для того, без кого не мечтается,

Это когда забываешь дышать ночью звездною».

Что такое любовь?

Воин ответил бы без затей:

«Это удар точно в сердце, прямой, безжалостный.

Это азарт: как с собою сумеешь справиться?

Это когда ее жизнь сотен тысяч других ценней».

Что такое любовь?

Глава 16

Радим разбудил меня рано утром, сунул под нос тарелку с кашей и сказал, что ждет за дверью. Я наскоро позавтракала, умылась из оставленного слугами кувшина и направилась на поиски Радима. Искать долго не пришлось. Он обнаружился тут же, в коридоре, в процессе явно неприятного разговора с Альгидрасом. Альгидрас выглядел виноватым и недовольным. Воевода – сердитым и тоже виноватым.

– Доброе утро! – громко произнесла я.

Радим обернулся и широко улыбнулся, Альгидрас пробормотал «доброе утро» и исчез за углом. Я вдруг поняла, что, если бы Радим узнал о том, что произошло между мной и Альгидрасом, мне бы он ничего не сделал, а вот того убил бы. А исходя из недавно открывшейся информации о неубиваемости Альгидраса и Алвара, это было бы не самым удачным продолжением истории.

Мы выехали засветло. Радим посадил меня на своего коня и выступил во главе отряда. То и дело кто-то из его воинов вырывался вперед и возвращался с докладом. До Свири оставался всего день пути, но, видимо, время настало беспокойное, и воевода перестраховывался даже на своей