И не прервется род - Наталья Способина

земле. Миролюб ехал рядом с нами. Он был хмурым и задумчивым с самого утра. Я попыталась выведать у Радима, что случилось, но тот шепнул, мол, не думай об этом. Да шепнул так, что услышало пол-отряда, и я в очередной раз убедилась: он не тот, с кем можно переговариваться, сохраняя тему беседы в секрете. Миролюб, вероятно, догадался, что речь шла о нем, улыбнулся одним уголком губ и подмигнул мне. А после завел с Радимом скучный разговор о строительстве укрепления на Лысой горе. Было видно, что этой теме уже лет сто, поэтому спорили они без энтузиазма, просто чтобы скоротать путь.

Я же принялась размышлять о Ждани. Проворочавшись полночи без сна, я четко сформулировала суть проблемы. Есть одна из Святынь – хванский Шар. Она – Святыня Воздуха, и ее хранитель Альгидрас. До вчерашнего дня только Каменная Дева имела на меня влияние. Помимо навеянных чувств к неприятному мальчишке, она медленно и неотвратимо меня убивала. И вот вчера меня ни с того ни с сего стал звать хванский Шар. Вспомнив охватившую меня тревогу, я тут же поняла, каково Алвару. Ведь его Святыня зовет его точно так же. Он видит ее во сне. Как вообще можно долго сохранять разум, когда в твоем сознании что-то с такой тоской зовет тебя к себе?

Но почему Шар? Как это работает? Альгидрас сказал, что его слышали все. Алвар вчера подтвердил, что понимает, о чем речь. Означает ли это, что Миролюба Шар тоже звал? Я попыталась вспомнить, как вел себя Миролюб, но вынуждена была констатировать, что если и было какое-то беспокойство с его стороны, то выглядело это так, будто он тревожился за меня. Ох, как же мне хотелось задать Альгидрасу парочку неприятных вопросов!

В возвращении в Свирь были и минусы. Оно означало, что приключение, полноправной участницей которого я была последние несколько дней, закончится, и я даже не была уверена, что узнаю, как будут проходить поиски Девы.

Я вздохнула. Радим тут же обеспокоенно спросил, все ли в порядке. Да уж, к чувству безопасности прилагалась круглосуточная опека. Радим-то всерьез считал, что меня нельзя волновать. Значит, снова придется вырабатывать план побега и искать возможность встретиться с Альгидрасом. Некстати вспомнилось, как он вчера прижимался лбом к моему затылку, – и сердце понеслось вскачь. Я вдруг разозлилась. Мне до смерти захотелось посмотреть на эту их Деву, которая превратила меня в страдающего подростка.

Из задумчивости меня вывел Радим, легонько толкнув в плечо. Оказалось, что Миролюб обращается ко мне с просьбой выбрать щенка от свирских псов. Кто-то из его погибших дружинников тоже хотел такого пса, и теперь Миролюб собирался передать щенка семье. Я оказалась вовлеченной в разговор о щенках, погибших дружинниках и приближающейся зиме. За этой беседой все мысли об Альгидрасе и Деве вылетели из головы, потому что из-за погибших воинов я искренне переживала, а в свете приближающейся зимы очень боялась того, что Миролюб поднимет вопрос о свадьбе. Но он ловко обходил эту тему добрый час.

Вскоре мы остановились на привал, и впервые за сегодняшний день я увидела Алвара. Тот легко соскочил с коня и поприветствовал меня шутливым полупоклоном. Однако я заметила, что его губы бледны, а под глазами залегли круги. По тому, с каким беспокойством Альгидрас смотрел на Алвара, было видно, что он отнюдь не уверен в том, что Алвар переживет встречу с женщиной, которую мечтал увидеть большую часть своей жизни.

Улучив момент, когда Радим отошел к одному из воинов осмотреть ногу его захромавшего коня, я направилась к Алвару.

– Как ты? – спросила я.

– Все славно, краса. Я вот-вот увижу землю, приютившую на долгие месяцы моего брата и ставшую домом для главной Святыни. Порой не верил, что доживу до этого дня.

– Ты уверен, что это не причинит тебе вреда?

– О, конечно причинит, краса. Но в этой боли – счастье.

– Ты странный, – резюмировала я, и Алвар расхохотался.

К нам подошел Альгидрас, и я повернулась к нему, игнорируя то, как заколотилось мое сердце. Говорить в присутствии Алвара было ощутимо легче.

– Ему плохо, – указала я на Алвара.

– Знаю, – откликнулся Альгидрас. – Но он упрям, и я не могу помешать ему себя убивать.

– Можешь! Просто закрой его так же, как меня вчера от хванского Шара.

– О! Краса, мой поклон, – шутливо поклонился Алвар. – Как ты узнала?

– Спросила у Радима, что находится в той стороне, – глядя в глаза Альгидрасу, ответила я.

Надо отдать ему должное, он даже смутился: на щеках выступили розовые пятна.

– Я не спрашиваю о том, когда ты собирался мне рассказать, потому что знаю – никогда. Я спрашиваю, почему твоя Святыня меня зовет?

– Я не… – Альгидрас запнулся и прокашлялся, прежде чем продолжить, – я не знаю, удастся ли мне закрыть Алвара от Девы. До поездки в Каменицу я не знал, что могу что-то делать с этой Силой. Мне нужно увидеть ее, прикоснуться и попробовать.

– Краса спрашивала не о том, – встрял Алвар, явно веселясь, несмотря на недомогание. Мне определенно начинала нравиться его избирательная вредность.

– Про Алвара я поняла. Найдешь Деву, попробуешь. Будем надеяться, что Алвар доживет до сего светлого момента, – с издевкой произнесла я.

– Непременно, краса! – заверил Алвар и тоже повернулся к Альгидрасу, которому хватало совести смотреть мне прямо в глаза, невзирая на явное смущение.

– Так что там с Шаром? – напомнила я.

– Он тебя признал, – осторожно произнес Альгидрас.

– Почему?

– Он…

– Альгар! – голос Алвара звучал серьезно. – Не повторяй моей ошибки. Скажи правду. Прямо сейчас. Она все равно тебя возненавидит. Сейчас или чуть позже. Разве это важно?

Я удивленно обернулась к Алвару и поняла, что он не шутит.

– Что случилось?

Альгидрас перевел взгляд на Алвара. И столько всего было в этом взгляде, что я невольно отшатнулась. Алвар вдруг покачал головой, словно отвечая на невысказанный вопрос. Удивительно, но со стороны это выглядело так, будто они общались. Впрочем, я же могла чувствовать порой отголоски их эмоций. Что мешало им сейчас транслировать друг другу что-то, недоступное другим? Словно в подтверждение моих мыслей Алвар вытянул руку, и Альгидрас после секундной заминки коснулся пальцами его раскрытой ладони. Я смотрела на бледную кисть Альгидраса на фоне загорелой кожи Алвара и думала о том, что мне бы тоже хотелось вот такого чувства братства, которое сильнее, чем кровное родство, сильнее, чем ненависть и непонимание. Алвар первым убрал руку и повернулся ко мне. В его взгляде были сочувствие и что-то похожее на нежность.

– Я провел обряд, – на одном дыхании выпалил Альгидрас.

Я медленно повернулась к нему, пытаясь осознать сказанное:

– Что?

– Шар признаёт хванца хванцем после проведения обряда. Обряды придумали после разделения Святынь, чтобы питать Силы стихий. Но есть и еще одно. Святыня получает силу и отдает ее тоже. И ты становишься частью рода.

Я помотала головой:

– Я не понимаю. Что за обряд? Когда?

Альгидрас отвел взгляд, сморщил переносицу, зачем-то развязал завязки плаща, вновь их завязал. Алвар шумно выдохнул и тронул меня за локоть:

– Пойдем, я испрошу дозволения у воеводы Радимира с тобой прогуляться.

– Подожди, он не ответил, – отмахнулась я.

– Пойдем, – Алвар настойчиво потянул меня за рукав в сторону Радима.

Тот уже закончил осмотр коня и сейчас наблюдал за тем, как воин перевязывает пораненную острой щепкой ногу захромавшего животного, а еще то и дело косился в нашу сторону с явным неудовольствием. Наконец, не выдержав, он двинулся нам навстречу. Алвар в своей вежливо-цветистой манере испросил дозволения прогуляться со мной по краю поляны, дабы досказать старую савойскую легенду, и мне пришлось с энтузиазмом подтвердить, что я очень хочу ее дослушать. На вопрос Радима, отчего бы ему не досказать легенду прямо здесь, Алвар загадочно ответил, что та легенда не для ушей настоящих воинов, потому как это может отвернуть от них удачу, но никаких вольностей в ней нет, и, если воевода захочет, он может последовать за нами. От этого заявления я похолодела, но, видимо, предрассудки в Радиме одержали победу над здравым смыслом.

– Я даже Олегу не могу ее досказать, –