Несущий смерть - Стивен Кинг

Пес повертел головой, пока его взгляд не остановился наКевине Дэлевене. Губы еще шире разошлись, обнажая страшные клыки, пастьоткрылась, из горла повалил дым, пес грозно зарычал. Матовые шары ламп подпотолком магазина разлетелись вдребезги, усыпав пол осколками. Пес рванулся,широкая грудь прорвала ткань, разделявшую два мира.

Палец Кевина лег на кнопку спуска полароидной камеры.

Пес снова рванулся, теперь высвободились передние лапы, сошпорами, которые тут же вонзились в деревянную поверхность верстака, оставивглубокие дыры. Кевин слышал, как вырываются неизвестно откуда задние лапы, изнал, что в его распоряжении остаются считанные секунды. Еще рывок, и песпрыгнет со стола, в мгновение ока покроет разделяющее их расстояние, своимогненным дыханием подожжет брюки и тут же вонзится страшными клыками ему вживот.

— Скажи: «чи-из» [8], сучье вымя! — приказал Кевин.

И надавил на кнопку.

Вспышка была такой ослепляющей, что это мгновение чуть ли неполностью выпало из сознания Кевина: потом — когда все кончилось — он этувспышку так и не вспомнил. Его камера не выросла в размерах, не началаплавиться. Просто в ней три или четыре раза подряд что-то хрустнуло. То литрескались линзы, то ли лопались какие-то пружины.

В белом зареве он увидел, как полароидный пес застыл.Идеальная черно-белая полароидная фотография: голова отброшена назад, каждаяшерстинка стоит торчком. Клыки сияли белизной костей, пролежавших тысячелетия встерильной пустоте каверн, оставленных водой. Глаза и те стали белыми, как угреческих статуй. Лишь дымок продолжал струиться из ноздрей и открытой пасти.

Эта фотография была совершенно не похожа на все остальные,виденные Кевином: черно-белая, а не цветная, и трехмерная, а не двухмерная. Онсловно видел перед собой живое существо, вдруг обратившееся в камень послевзгляда, неосторожно брошенного на Медузу.

— Спекся наконец, сукин ты сын! — истерично прокричал Кевин.

И, словно соглашаясь с ним, застывшие передние лапыоторвались от стола; полароидный пес стал исчезать в дыре, из которой появился;сначала медленно, затем все быстрее. С глухим рокочущим звуком, будтосползающая со склона лавина.

Что я увижу, если подбегу и загляну в тоннель, утягивающийполароидного пса? — подумал Кевин. Увижу я тот дом, тот забор, старика стележкой, вытаращившегося в изумлении на лицо гиганта, не мальчика, а МАЛЬЧИКА,который смотрит на него из дыры в безоблачном небе? Засосет меня эта дыра? Илислучится что-то другое?

Но Кевин не побежал, а выронил «Полароид» и закрыл лицоруками.

Только Джон Дэлевен, лежа на полу, увидел завершающий акт:мембрану, образовывавшую пузырь, тоже стало втягивать. Раздался сильный хлопок.Мембрану засосало в дыру, вслед за ней и лежащие на столе полароидныефотографии, сделанные стариком. Поверхность верстака вновь стала ровной игладкой.

Его сын стоял посреди магазина, закрыв лицо руками, иплакал.

— Кевин! — Мистер Дэлевен поднялся и обнял мальчика заплечи.

— Я должен был сделать фотографию, — говорил Кевин сквозьслезы и ладони. — Только так мы могли избавиться от него. Я должен былсфотографировать это чудовище. Вот что я хочу сказать.

— Да. — Отец крепче прижал мальчика к себе. — Да, и тысфотографировал.

— Я все равно что застрелил его, папа. Ты понимаешь? —Взгляд Кевина был полон боли и страдания.

— Да, — кивнул мистер Дэлевен и поцеловал сына в горячующеку. — Понимаю. Пойдем домой.

И повел Кевина к двери, подальше от окровавленного,обожженного тела старика (мистер Дэлевен надеялся, что Кевин не заметил труп,но знал, что обязательно увидит, если они еще какое-то время пробудут вмагазине). Кевин уперся.

— А что скажут люди? — спросил Кевин тоном чуть ли не старойдевы, и мистер Дэлевен невольно рассмеялся.

— Пусть говорят что хотят. До правды им никогда недокопаться, да и сомневаюсь, что кто-то попытается. — Он помолчал. — Меррилла вгороде не любили, знаешь ли.

— Я бы не захотел докапываться до правды, — прошептал Кевин.— Пойдем домой.

— Да. Я люблю тебя, Кевин.

— Я тоже люблю тебя, — ответил Кевин и, взяв отца за руку,вывел его из дыма и затхлости в яркий свет осеннего дня.

Кевину Дэлевену исполнилось шестнадцать лет, и он получилто, что хотел: персональный компьютер и принтер. Игрушка стоила тысячу семьсотдолларов. Годом раньше его родители не могли бы позволить такого подарка, но вянваре, через три месяца после трагедии в «Империи изобилия», тетя Хильда тихоумерла во сне. Она действительно ЧТО-ТО СДЕЛАЛА для Кевина и Мег, вернее, МНОГОСДЕЛАЛА для всей семьи. После прохождения завещания через суд по наследственнымделам и уплаты налогов Дэлевены стали богаче на семьдесят тысяч долларов.

— Как здорово! Спасибо вам огромное! — кричал Кевин ицеловал мать, отца и даже сестру.

Мег, повзрослев на год, все так же хихикала, но уже неуклонялась от поцелуев. И Кевин не мог решить, хорошо это или плохо. Вторуюполовину дня он провел наверху, запуская проверочную программу. Около четырехчасов спустился вниз, заглянул в кабинет отца.

— Где мама и Мег?

— Поехали в торговый центр… Что случилось, Кевин?

— Тебе лучше подняться наверх, — пробубнил мальчик.

У двери своей комнаты он повернулся к отцу. Бледный какполотно. «Придется еще приплатить», — думал мистер Дэлевен, поднимаясь налестнице следом за сыном. Естественно. Разве не этому научил его Поп Меррилл?Долг, который ты берешь, — ерунда.

А вот горбатят тебя проценты.

— Мы можем взять другую машину? — спросил Кевин, указывая накомпьютер со светящимся монитором.

— Не знаю. — Мистер Дэлевен подошел к столу. Кевин держалсяпозади, наблюдал. — Наверное, если возникнет такая…

Он не договорил, всматриваясь в экран.

— Я запустил программу текстового редактора. И напечатал:«Быстрая рыжая лиса перескочила через ленивую спящую собаку», — сказал Кевин. —Только принтер выдал мне совсем другое.

Мистер Дэлевен перевел взгляд на распечатку. Его руки и лобпохолодели. Он прочитал:

Пес опять сорвался.