И не прервется род - Наталья Способина

мне не указывай, что делать! – отчеканила я. – Ты мне никто.

Альгидрас вдохнул, выдохнул, провел рукой по волосам и посмотрел мне прямо в глаза:

– Я желаю тебе добра.

– Правда? – наигранно удивилась я. – А меня ты спросил, хочу я от тебя добра? Так вот: не хочу. Вот у тебя Алвар есть – ему добро и причиняй, а от меня отстань.

Альгидрас обернулся к Алвару, точно ожидая от него подмоги, тот же в ответ расцвел такой неприлично довольной улыбкой, что меня разом отпустила тревога за него. Как бы ни дергала его Дева, во все, что касалось Альгидраса, Алвар включался сразу и от всей души. Хванец понял, что помощи ждать неоткуда, и вновь повернулся ко мне.

– Он сейчас не в себе, видишь? – указал он на Алвара. – Ему плохо, и он берегов не видит.

– Не наговаривай! – возмутился Алвар, впрочем, все еще улыбаясь.

– Время забав минуло. Ты в опасности и здесь, – тихо отчеканил Альгидрас, не обращая больше внимания на савойца. – Пойми наконец!

– Ну что ты! Ты же, сцепив зубы, героически провел обряд. Защитил меня от всех ваших Святынь разом. Не надорвался, бедный?

В лицо хванца бросилась краска, и он резко повернулся к Алвару.

– Я лишь объяснил ей про обряд, как и говорил. Больше ничего. Клянусь!

Альгидрас несколько секунд сверлил его злым взглядом, потом повернулся ко мне.

– Я должен был… – начал он.

– Ты должен был мне сказать! – прошипела я, ткнув его пальцем в грудь. – И мы вместе должны были решить, что делать. Ты обманул меня. И как это только сработало, в этих же ваших обрядах все добром должно быть?

– Было добром, – негромко откликнулся Альгидрас, глядя на скорбно опустившего уши Серого.

Теперь краска бросилась в лицо уже мне. Я почувствовала, как запылали щеки и уши.

– Ты меня обманул, – упрямо повторила я, изо всех сил стараясь не вспоминать о том, что все правда было добром.

Наверняка от меня сейчас фонило эмоциями на всю Свирь так, что стоявшие рядом мужчины всё чувствовали, но у меня не было ни сил, ни желания прятаться. Я услышала, как неловко кашлянул Алвар, и отошла к Серому. Пес подставил голову под мою ладонь, уже не пытаясь игриво наскакивать.

– Что дал этот обряд? – спросила я, не оборачиваясь.

Альгидрас ответил сразу:

– Святыни, признавшие меня, признали и тебя.

– И?

– Они хранят род и…

– Я вошла в род? – резко обернулась я.

Альгидрас смотрел в землю, Алвар – с сочувствием на Альгидраса.

– Отвечай! – потребовала я.

Вместо ответа тот просто кивнул, не поднимая глаз.

– Отлично! – восхитилась я, наплевав на то, насколько сложно для местной речи это прозвучало. – И что теперь ты будешь делать, когда я выйду замуж за Миролюба?

Альгидрас вскинул голову и посмотрел на меня расширившимися глазами. Мое глупое сердце невольно дернулось.

– Он опять сватался?

– О, так ты знаешь, что Радим разрывал уговор? – недобро прищурилась я. Все-то он обо мне знает, а сам ни черта не рассказывает!

– Радим говорил, – не отводя от меня взгляда, пояснил Альгидрас. – Так он сватался? И ты ответила? Ты согласилась?

И что-то дрогнуло в моей душе еще раз. В его взгляде была смесь тревоги и раздражения, и если бы я уже не обжигалась, то посчитала бы, что все это щедро приправлено ревностью. Но я отчетливо вспомнила слова Добронеги: «Это они тобой тут крутят, как им надо».

– Не твоего ума дело! Лучше придумай, как будешь объясняться с княжичем.

– Краса, – встрял Алвар, – ты злишься, и ты в своем праве. Но так вышло. Ты в его роду. И ты не можешь вступить в другой.

Мое сердце подскочило. Вот Алвар и сказал то, на что я надеялась и чего так боялась. Я сглотнула и перевела взгляд на Альгидраса:

– Ты когда собирался мне об этом сказать, м?

Альгидрас сморщил переносицу и отвел взгляд. «Понятно».

– И что теперь? – взорвалась я. – Я тут должна в девках сдохнуть по твоей милости?

Я не знаю, зачем сказала это. Наверное, потому, что что-то глубинное женское во мне встрепенулось в ожидании того, что мой мужчина заявит свои права. Выступит против всего мира и скажет, что никому меня не отдаст и чтобы я выкинула из головы всякие глупости. Вот только не было тут моего мужчины. Был человек, чувства к которому были навеяны Святыней и не стоили лично для него ничего. И сама я ничего не стоила. Это только в книжках бывает по-другому.

Альгидрас нахмурился и провел рукой по лицу, дернул ворот плаща, снова сморщил переносицу…

– Ну и славно, – улыбнулась я и, потрепав Серого по ушам, отправилась на поиски Радима.

Алвар и Альгидрас синхронно расступились, давая мне дорогу. Я до последнего ждала, что Альгидрас что-то скажет, перехватит мою руку, остановит, объяснит. Разумеется, не дождалась.

На нижней ступеньке крыльца сидел Миролюб. У его ног возился котенок, а Миролюб смотрел на него и чуть улыбался.

– А где Радим? – спросила я, присаживаясь рядом.

– В доме. Сейчас выйдет. Разрешил пока хванцу с Серым поздороваться.

– Я их встретила.

Миролюб повернулся ко мне и несколько секунд меня внимательно разглядывал.

– Плакала? – спросил он. – Кому из них уши оборвать?

Я улыбнулась:

– Это мы с Серым обнимались. Я по нему скучала.

Не знаю, поверил ли Миролюб, но допытываться не стал, и я была ему за это благодарна.

– И не обойти вас, – проворчал Радим и присел на верхнюю ступеньку.

Мы с Миролюбом обернулись к нему.

– Думаю все утро о твоих словах, – пожаловался Радим Миролюбу и вдруг признался: – Страшно. Коли все так, то против такого ничего не сделаешь. Ни меч не поможет, ни кинжал. Да еще Олег, говоришь, такой. Ну какой из него чудесник? Он же на виду всегда.

– Он стреляет без промаха, – заметила я.

– Стреляет… Мало ли тех, кто стреляет без промаха?

– Таких мало, – отозвался Миролюб. – Может, и вовсе нет.

– А ну как правда чудесники? Что делать?

Миролюб сдвинулся по ступеньке к перилам, оперся спиной о столбик, потер левое плечо повыше локтя, точно оно у него ныло. Я отчего-то вспомнила его слова о том, что отсеченная рука болит к непогоде, и пробормотала:

– С такими только дружбу водить и поперек дороги не становиться. До поры.

Радим тоже вздохнул, перевел взгляд на меня, тут же улыбнулся и, потянувшись вперед, потрепал по волосам:

– Иди в дом. Отдохни. А то мы, поди, тебя утомили.

Я поняла, что Радим опомнился и меня сейчас отошлют, и с надеждой посмотрела на Миролюба. Тот не подвел:

– Не бойся, Радим. Она в дороге на те чудеса насмотрелась. Не испугается.

Я улыбнулась Миролюбу и умоляюще посмотрела на брата Всемилы:

– Можно?

Тот снова вздохнул и признался:

– Боюсь, что беда от этих чудес будет. А ну как ее заденет? – сказал он Миролюбу.

– Я о ней не меньше твоего пекусь, воевода, – серьезно откликнулся тот. – Вреда не будет. Да и любопытная она, как кошка. Все одно в окно вылезет, – рассмеялся Миролюб.

– Что правда, то правда, – пришлось признать Радиму. – Долго они еще у того пса будут? – проворчал он и легко поднялся, будто ничего не весил.

Миролюб последовал его примеру. И вышло это у него так же плавно и красиво. Я подумала, что мне такое ни за что не повторить. Но пробовать и не пришлось: Миролюб протянул ладонь и, стоило мне за нее ухватиться, одним махом вздернул меня на ноги. Краем глаза я увидела, что Радим покачал головой, успела испугаться, что сейчас речь зайдет о помолвке, но повезло: из-за угла появились Альгидрас с Алваром. Будто почувствовали, что Радим собирался за ними. Впрочем, наверняка ведь почувствовали.

Радим спустился с крыльца и оглядел двор, словно еще раз убеждаясь, что посторонних здесь нет, после чего повернулся к подошедшим. Алвар был без плаща и в своей короткой вышитой куртке на фоне могучего Радима смотрелся мальчишкой. Он остановился, не дойдя до воеводы пары метров. Миролюб подошел к Радиму и встал рядом. Альгидрас остановился за плечом Алвара.

Я вцепилась в перила, напрягаясь всем телом, и только потом поняла, что это нечеловеческое напряжение не только мое – то ли у Алвара, то ли у Альгидраса, а может, у них обоих сейчас был напряжен каждый мускул. Я помотала головой и медленно выдохнула, стараясь расслабиться. Ничего не вышло. Пришлось просто терпеть.

Четверо мужчин стояли и рассматривали друг друга точно перед боем. И оставалось только гадать, каково