Вишневая - Линн Берг

огромных усилий попыталась вытащить из памяти хоть что-то полезное для ответа на билет. Вязкая субстанция вместо мыслей плотно засасывала в свою трясину и не позволяла быстро сориентироваться. Невнятный и малосодержательный монолог на тему особенностей геополитической ситуации на Ближнем Востоке Есеня выдавала сквозь страшную боль в висках и так невовремя накатившее чувство голода. Лишь разрозненные клочки воспоминаний, оставшиеся с прошедших пар, позволили не скатиться в позорную тройку и выторговать у преподавателя натянутую и явно незаслуженную четверку.

Едва покинув злополучную аудиторию, Есеня устало навалилась на стену и прикрыла глаза. Кого она пыталась обмануть? Дело было вовсе не в усталости и не в пустом желудке. Просто сегодня, едва набравшись смелости и выгадав момент, Вишневецкая шла в университет в строгой уверенности перевестись на будущий семестр к другому преподавателю. Потому что так было бы правильнее. И плевать, что это довольно трусливый шаг с ее стороны.

— Ты уверена? — с сомнением переспросила Настя за завтраком. В третий по счету раз.

— Было бы странно продолжать заниматься с ним после случившегося, — меланхолично бросила Сеня, ковыряясь в уже остывшей овсянке.

— Ну, вдруг вы все-таки помиритесь.

Она, скривившись, покосилась на подругу:

— Тогда это будет еще страннее.

— А если Зубков откажется брать тебя в секцию?

— В нашем университете достаточно преподавателей. На нем свет клином не сошелся.

— И все-таки я бы на твоем месте подумала, — пожала плечами Настя, вцепившись пальцами в стакан с апельсиновым соком.

«Вот только ты не на моем месте», мрачно подумала Есеня, но вслух благоразумно решила это не озвучивать.

День так и располагал к тому, чтобы разбить в пыль все свои смелые ожидания: с бесцветного неба мелкой, острой крошкой падал снег, толстая корка льда под ногами так и норовила опрокинуть тело. Перед глазами в черно-белых декорациях города сновали черно-белые люди, ледяные порывы ветра болтали провода и ветки. Вид хоть удавись. Одна лишь мысль грела Есеню — сегодня спортзал должен был быть почти пуст.

В период сессии занятий там по понятным причинам не бывает, только секции. Исходя из планов Насти навестить сегодня семью, тренировка не предвиделась, а, стало быть, и шанс наткнуться на Миронова стремился к абсолютному нулю. Более благоприятного времени для смены преподавателя и придумать нельзя. Страшил лишь возможный отказ со стороны Владимира Семеновича. В памяти еще остались воспоминания о том, с каким недовольством он то и дело кидал на нее случайные взгляды во время отработок. Раздражала ли она его сама по себе или тем, кто ее тренирует, Есеня не знала, но несмело надеялась на то, что дело было исключительно в Дане.

Манеж привычно гудел от разговоров и суетливо снующих всюду людей. Даже в отсутствие обязательных пар народу сегодня было предостаточно, благо путь от входа до тренерской лежал через широкий коридор и нужды пересекать весь зал, прорезая путь сквозь спертый воздух и кучу потных тел, не было. Зубкова Есеня застала за заполнением каких-то отчетов, веером пожелтевшей бумаги рассыпанных по столу.

Вопреки ожиданиям проходить через унизительную необходимость упрашивать и слезно молить его взять над ней шефство, Владимир Семенович только согласно кивнул без лишних слов и привычного недовольства. Кажется, он успел серьезно пересмотреть свои взгляды после тех стартов, когда к удручающим результатам сборной прибавился и тот неудобный факт, что Синицына с рыжей Алисой решили вдруг сменить тренера.

Подписание бумаги о переводе заняло чуть меньше минуты, половину от того времени, которое Зубков потратил на обдумывание ее предложения. Лишь после этого, кажется, он решил оценить Вишневецкую долгим, тяжелым взглядом, прикидывая, сколько времени уйдет на то, чтобы подготовить ее к весенним забегам.

— Не видел тебя на тренировках с ноября, — заметил Владимир Семенович, задумчиво почесывая покрытый белой щетиной подбородок, — как обстоят дела с твоей подготовкой?

— Я бегаю по утрам, — полуправдой убежденно выпалила Есеня, — по пять километров.

И плевать, что последняя пробежка была в декабре, да и тело тогда пребывало в куда лучшей форме, чем сейчас. Эти бреши можно заполнить, стоит только приложить каплю усилий. А уж это она умеет хорошо.

— Мало, — покачал головой Зубков, — нужно по десять.

— Значит, буду по десять.

Он в ответ наградил ее кривой ухмылкой, из которой так и сочилось неприкрытое сомнение. Впрочем, это было не так и важно, ведь свое согласие он уже дал. Вишневецкая и без того планировала вернуться к пробежкам в лесу, едва вокруг утихнут страсти. Когда-то они неплохо прочищали мозг, а именно этого ей как раз и не хватало в последнее время. Совмещать приятное с полезным вполне разумно.

— Жду тебя на тренировках в будущем семестре.

Пока он не успел одуматься, Есеня понимающе кивнула и поспешила удалиться. Заветная бумажка в руках упрямо отказывалась влезать в подготовленный файл. Чертыхаясь, она принялась складывать листок, совершенно упуская из виду какое-то движение рядом. Прикосновение к плечу заставило инстинктивно дернуться и ошарашенно уставиться на того, кого она меньше всего ожидала сегодня здесь увидеть.

— Ты что тут делаешь?

Настя с растерянной улыбкой стерла пот со лба и спокойно ответила:

— Как что? Сегодня тренировка, ты забыла?

— Ты же сказала, что поедешь навестить семью.

По горлу пробиралось подкатывающее чувство паники. Если Синицына здесь, значит и он здесь… А если он здесь…

— Ну да, — кивнула Настя, — после тренировки. Я же говорила об этом за завтраком.

…То Вишневецкой следует скорейшим образом отсюда смыться, пока она не попалась ему на глаза.

— Блин, вот блин, — на выдохе пролепетала она. — Мне надо бежать.

Но тут рука Насти требовательно впилась в ее предплечье, заставляя против воли тормозиться. Есеня беззвучно выругалась, оборачиваясь.

— Стой. Зубков согласился?

— Поговорим дома, ладно? — выпалила она и широкими шагами понеслась к выходу.

Как она могла упустить ее реплику о тренировке? Ведь это было так важно! Чертов мозг отказывался работать как положено и фильтровал информацию настолько лениво и непредсказуемо, что умудрился засунуть все слова Насти в папку с названием «спам». Ей определенно необходим здоровый сон, и еда, и долбанные тренировки, и целый вагон успокоительного. А еще нужны силы на то, чтобы идти быстрее, еще быстрее, пока на расстоянии протянутой руки не окажется дверь, ведущая в холл манежа.

— Ты собралась перевестись?

Знакомый голос заставил замереть на месте. Резко, неосторожно и довольно болезненно. Есеня оцепенела, словно лань, застигнутая охотниками врасплох. Нужно было бежать, чтобы спастись, но что-то внутри упорно не позволяло. Все, на что она была способна, это тяжело дышать и беспомощно тонуть в ледяном океане мироновских глаз.

— Выходит, что так, — нарочито спокойно ответила