Вишневая - Линн Берг

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 59
Перейти на страницу:
так близко принимать это к сердцу. В тот проклятый вечер, еще не выйдя из его номера, Есеня наивно полагала, что произошедшее ровным счетом ничего не изменит. Они просто переспали. Конец истории. Не стоило рассчитывать на что-то большее, мечтательно загадывать, разжевывать и смаковать. Она запретила себе надеяться. Но кто бы знал в тот момент, что появление третьей переменной в этом уравнении заставит вдруг ощутить, что у нее насильно отбирают то, что ей по сути и не принадлежало, и это вдруг ранит так глубоко?

В воздух выстрелил раздраженный вздох:

— Браво, ты даже здесь умудрилась выставить меня виноватым.

И чего все так вцепились в эту проклятую вину, будто бы дело было исключительно в ней? Совесть что у матери, что у Дани не прогибалась под весом упреков, ведь оба предпочли сделать ход конем и первыми встать в глухую оборону. Пожалуй, Есеню такое поведение уже переставало хоть как-то удивлять.

— Виноват не ты, виновата я, — по привычке в полголоса обронила она, — что так серьезно отнеслась ко всему этому.

— Ты всегда и ко всему относишься так, будто любая ошибка может стоит тебе жизни, — почуяв слабость, Миронов с готовностью вогнал в открывшийся просвет острую шпильку. — Представь себе, в отношениях этот принцип не работает, потому что ошибаться приходится часто, — и будто в довесок щедро отсыпал, — и, знаешь, в этой ситуации как ребенок ведешь себя только ты.

— Я?

Ее черед обороняться, а сил на это словно бы уже и не осталось. Глаза жгли подступающие слезы, на сдерживание которых она так старательно тратила последнюю энергию.

— Вместо того чтобы просто спросить, ты увиливаешь, игнорируешь, сбегаешь, и ждешь, что проблема решится сама. Скажи мне, что с гимнастикой было не так же.

Все это так глупо и бессмысленно. Так бесполезно. И так обидно — обидно от факта, что он, черт возьми, прав. Она и правда трусливо спасовала, рассчитывая на какое-то неведомое чудо, которого так и не случилось. И весь тот ворох последствий, что успел накопиться из-за ее безрассудного поведения, стал внезапно настолько неподъемным, что она потеряла всякую надежду однажды его разгрести.

— Что мы вообще делаем, а? — спросила она внезапно, поднимая на него увлажнившиеся глаза, — мы ведь всю жизнь друг друга терпеть не могли. Что изменилось за полгода?

— Я не знаю, — честно ответил Даня, нервно выдыхая, — ты ждешь от меня ответов? У меня их нет.

По крайней мере, на сей раз он не увиливал, и ответить на это ей было нечем.

— Славно поговорили, — поджав губы, только и бросила она.

От холода неприятно ломило руки, сдерживать крупную дрожь уже не получалось. Сейчас ей совсем не повредила бы чашка горячего чая и ванна с пышной пеной. Мысли о том, как далеко она сейчас от дома и в какой бедлам превратилась в одно мгновение ее жизнь, осели тяжелым, удушающим комом в горле.

Внезапно она почувствовала чужие горячие руки, обхватившие ее лицо. Ни увернуться, ни сбежать. Миронов оказался вдруг так опасно близко, что она могла ощутить его дыхание на своих замерзших щеках.

— Ты дура, если считаешь, что я сделал это только, чтобы развлечься, — тихо проронил он, склоняясь еще ближе.

И стало вдруг так нестерпимо больно и до рези в глазах обидно, что с трудом удавалось вздохнуть. Ее холодные пальцы накрыли теплые запястья. Есеня зажмурилась, замирая на бесконечно долгий миг.

— Расскажи об этом Наташе при следующей встрече.

Она сбросила его руки и резко развернулась на пятках, чтобы уйти. Знакомые черные пятна перед глазами неаккуратными штрихами начали расползаться от периферии к центру, заполняя собой все. Остро захотелось пить.

Миронов остался где-то позади и довольно скоро затерялся среди пышных еловых веток, щедро присыпанных снегом. Мир как-то слишком неожиданно начал вращаться подобно игрушечному калейдоскопу и с каждым новым оборотом добавлял все больше и больше мелких деталей. Голова закружилась с удвоенной силой, а до дома Насти было так невыносимо далеко.

Ноги сами по старой памяти потащили ее к квартире родителей. До нее, в отличие от квартиры Синицыной, было рукой подать. И плевать на ссору с матерью, плевать на все, только бы дойти, доплестись на морально-волевых. Карусель беспощадно раскручивалась внутри черепной коробки, быстрее и быстрее, к пересохшему горлу подступила уже знакомая тошнота.

Вишневецкая почти не запомнила, как умудрилась преодолеть расстояние от лесной тропинки до дома, как набрала по памяти код на домофоне и как заставила себя подняться по лестнице, тяжело наваливаясь на перила, словно тело кто-то до верху набил тяжелыми булыжниками. Не запомнила перепуганного лица матери, когда та открывала дверь и пропускала ее на порог.

— Есеня, ты чего? — кажется, единственное, о чем она успела спросить.

— Можно воды?

Мать без лишних слов поспешно скрылась на кухне. Калейдоскоп перед глазами только наращивал обороты. Вроде бы она предприняла довольно бесполезную попытку дойти самостоятельно, не позаботившись о том, чтобы снять обувь, споткнулась где-то на середине, попробовала схватиться за стену и грузно осела на пол.

И вдруг мир накрыла тьма.

Глава 19

Запах нашатырного спирта привел в чувства. Резкий и острый он вмиг пробил пазухи в носу и заставил в отвращении сморщиться. Откуда он вообще взялся? Есеня с трудом разлепила глаза, выхватывая в мутном мареве отдельные мельтешащие точки, издали похожие на чьи-то лица.

— Сенечка, ты как? — раздался сквозь страшный гул обеспокоенный голос матери.

— Ничего страшного, сейчас оклемается, — ответил ей кто-то отдаленно знакомый. Отец?

Так она уже дома? Как все перепуталось в одно мгновение. Будто бы только что она была в лесу и вот уже лежит на диване в гостиной, а перед глазами суетливо мечется мама, не зная, чем толком помочь.

— Скорую вызвал?

— Да, скоро приедут.

Андрей Аркадьевич старался сохранять бесстрастие и не паниковать. Но даже на его лицо нет-нет да опускалась тень беспокойства. Сложив руки на груди, он стоял посреди комнаты и долгим взглядом изучал дочь. Оставалось лишь догадываться, какое жалкое зрелище представляла из себя в этот момент Есеня.

— Зачем скорая? — непонимающе просипела она, пытаясь подняться.

Елена Владимировна настойчиво уложила ее обратно на подушку. Резкий свет от зажженной люстры заставил зажмуриться и прикрыть глаза рукой. С каких пор он стал таким болезненно ярким?

— Ты упала в обморок прямо на пороге, — терпеливо объяснила мать, поглаживая ее руку. — Как ты себя чувствуешь?

Так вот как выглядит настоящий обморок. Сон наливал свинцом веки, но спать нельзя, Есеня помнила это где-то на уровне инстинктов. Несвойственная обеспокоенность родителей вносила

1 ... 46 47 48 49 50 51 52 53 54 ... 59
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?