Трое в Долине - Юрий Никитин

Олег выдавил сквозь стиснутые зубы:

— Но почему?

— Да потому. Просто потому что.

— Но я ж... я ж не такой?

Мрак отшатнулся:

— Слава богам!

Деревья приближались темные, высокие, ветви высоко, носолнечные лучи свободно просвечивали сквозь редкую листву. Желто-оранжевыелистья, вперемешку с красными, медленно падали, опускались величаво,покачиваясь, цеплялись в плотном воздухе, оттягивая страшный миг встречи сземлей.

Когда налетел внезапный ветер, деревья тревожно зашумели,листья сорвало во множестве. Мрак сказал успокаивающе:

— Да ладно тебе. Плюнь.

Олег вздохнул:

— Это ветер. Просто ветер.

— Не твой? — усомнился Мрак.

— Я ветрами еще не умею, — объяснил Олег нехотя. — А те, чтопосле обеда, не в счет.

— Это к добру, — успокоил Мрак. — Зачем нам буреломы вместолеса? Таргитай снова портки изорвет... А то и вовсе перепаханное поле. Недумал, что ты так... Рыба рыбой, тебя разъярить, так уж не знаю что и надо. Атут из-за ерунды!

— Ерунды? — сказал Олег с горечью. — Это же люди! Или нелюди? Мир гибнет, а они друг друга за волосы таскают!

— Как раз это по-людски, — согласился Мрак хладнокровно. —Верно, Таргитай?

Таргитай догнал, в руках свежесрезанный прут, спросилошалело:

— А? Что? Где?

— Кто где?

— Еда где, — пояснил Таргитай. — Мы ж уехали, не пообедав. Аони там Змея жрут! Там же мяса на три деревни хватит. А еще и бродяг накормитьможно, а то все равно протухнет. В речке же мясо не притопишь, там всегдавойна... Река ничейная, они ж уже триста лет рыбы не ели!

Глаза его стали у самого круглые, как у большой рыбы, а ротраспахнулся. Как можно драться, если приходится отказываться от большой ивкусной рыбы?

На окраине села, согнав женщин к реке, привязывали к ихногам камни и бросали с высокого обрыва в реку, проверяя, нет ли ведьм. Стоялплач, слышались вопли, душераздирающие крики. Любопытный Таргитай остановилсяпосмотреть, как же выплывут с таким грузом, но голодный Мрак рыкнул таксвирепо, что дударь первым вбежал в село.

У крайнего дома собралась орущая толпа. Пожилую женщинувыволокли на волосы, били, топтали ногами. Кто-то примчался с вилами, злобнозамахнулся. Таргитай не видел за спинами, как вилы воткнулись, донесся толькокрик боли, толпа орала, от соседних домов прибежали с факелами.

Сухая соломенная крыша вспыхнула, как высушенный на солнцекамыш. В толпе радостно и удивленно закричали, будто сомневались раньше, чтокрыша загорится.

— Дурни, — сказал Мрак неодобрительно, — ветер-то в сторонусела... Все погорят, адиеты.

Таргитай оглянулся, глаза были печальными:

— В каждой веси, даже такой крохотной, обязательно поведьме... Откуда они берутся?

— У Олега спроси, — буркнул Мрак.

Олег отмахнулся:

— Тарх, не ломай голову. Ты видел, как только что убили исожгли дом самого умного и знающего человека в этом селе. А ведьмакамистановятся... Тебе ведьмаком не стать, Тарх. Богом стать можешь, а ведьмаком —нет.

Таргитай вздохнул с облегчением и перестал оглядываться:

— Вот и хорошо. А то еще убьют! Умных везде убивают первыми.А я страсть не люблю, когда меня убивают.

Мрак коротко хохотнул, бросил злорадный взгляд на слишкомумного волхва. Олег помрачнел и ускорил шаг.

Постоялый двор стоял на развилке дорог, ворота гостеприимнооткрыты, но во дворе чувствовалось запустение, не ржали кони, не стучали молотыв кузнице, даже не вился дымок в пристройке, где угадывалась печь.

Мрак к удивлению изгоев прошел мимо, только сожалеющепоцокал языком. Олег засмотрелся на подоконник второй хаты, там стояла мисочкасо свежим сыром, но аист кружил совсем над другим домом, где и так во дворебыло тесно от детворы.

Худой мужик с затравленными глазами стоял возле калитки.Поймав взгляд идущего впереди Мрака, сказал искательно и невпопад, вместо«здравствуйте»:

— А с моего дома ушел аист... Не знаю... Не обижал, гнездоне разорял. А что пьяный приходил, так ему что?..

Мрак равнодушно прошел мимо, а Олег, которому по-волховьи довсего дело, наморщил лоб:

— Уход аиста — к пожару. Или молния ударит. Он и птенцовунес?

— До единого!

— К пожару, — определил Олег. — Лучше тебе, пока тепло,ночевать в сарае. Безопаснее. А гости будут, пусть спят в хате. Гости теперьпошли беспокойные, первыми выскочат. А нет, не жалко.

Мрак замедлил шаг, посматривал на крышу третьей хаты. Там насамом верху сидел мальчишка в длинной рубашонке, одной рукой держался за трубу— настоящую, из крупных камней, скрепленных глиной, а другой, сцепив зубы,старательно выламывал эти булыжники и, злобно перекосив и без того жуткую харю,с наслаждением бросал вниз.

Олег сказал напряженно:

— Мне в самом деле чудится, или...

— Не чудится, — бросил Мрак.

— Ты тоже заметил его рожу?

— Если уж ты да заметил!

Не останавливаясь, уже не глядя на другие хатки, пошлинапрямик, даже не по дороге, а прямо через перелазы, заборы и заборчики. Этахатка выглядела странновато: стены из новеньких бревен, одно к одному, на крышетруба, хотя остальные хаты, кроме войтовой, вон она, вовсе без труб, вездетопят по-черному, сарай стоит с распахнутыми воротами, а во дворе бурьян, дапасется рогатая коза с хитрыми глазами.

— Попросимся заночевать, — решил Мрак.

— Чую недоброе, — проговорил Олег.

— Да не трясись, — отмахнулся Мрак. — Мы что ль, добрые?

За их спинами Таргитай вскрикнул возмущенно:

— Добрые!.. Даже ты... где-то очень глубоко... в чем-то дадобрый... может быть... хоть на маковое зерно!..

Его не слушали, Мрак толкнул калитку. Дорожка, на которуючертополох лез с обеих сторон, привела к крыльцу. Перила слегка обгорели, будтоих лизал огонь, но вовремя остановился. Дверь выглядела новенькой, с настоящейбронзовой ручкой, совсем уж дивное диво в лесной деревушке.

Сверху по соломе зашуршало. Рука Мрака ухватила Таргитая изаволокла на крыльцо, а в ступеньку бухнул увесистый булыжник размером с кулакМрака. Мрак постучал, затем пнул, дверь распахнулась, а вторая, что вела вкомнату, была распахнута настежь.