Миссис Макгинти с жизнью рассталась - Агата Кристи

Старший инспектор принял какие-то сообщения,проинструктировал сержанта и наконец перевел взгляд на знаменитого сыщика.

– Вас никак осенило, месье Пуаро? – спросил он.

– Я просто анализирую, – сказал Пуаро, – оцениваю факты.

– Я забыл у вас спросить. Ваша встреча с Джеймсом Бентли –она что-нибудь дала?

Пуаро покачал головой. Потом нахмурился. Ибо в эту минутуего занимал именно Джеймс Бентли. Надо же, раздраженно думал Пуаро, в кои векион предложил свои услуги бесплатно, исключительно из дружбы и уважения кчестному и порядочному полицейскому, и именно в таком деле жертва обстоятельствоказалась начисто лишена романтической привлекательности. Ну почему на месте Бентлине миловидная девушка, загнанная в тупик, но совершенно безвинная, не достойныйи прямодушный молодой человек, тоже загнанный в тупик, чья голова «хоть и вкрови, но не склонилась», – Пуаро пришла на ум строчка, недавно вычитанная им всборнике английской поэзии. А он что? Взвалил на себя ношу по имени ДжеймсБентли, случай, можно сказать, патологический, махровый эгоист, полностьюзамкнутый на себя. И ни капли благодарности к людям, которые пытаются егоспасти, – ему их усилия, можно сказать, до лампочки.

Так, может, пусть его и повесят, если ему до собственнойжизни и дела нет?

Ну нет, это уж чересчур…

Старший инспектор Спенс кашлянул и нарушил эти мысли.

– Наш разговор, – очнулся Пуаро, – оказался, я бы сказал,крайне непродуктивным. Если Бентли и мог вспомнить что-то полезное, он этого несделал, а что вспомнил, ничего нам не дает – зацепиться не за что, все сплошьтуман и неопределенность. Но одно я себе уяснил: статья в «Санди компэниэн» ивправду взбудоражила миссис Макгинти, она рассказала о ней Бентли и дажеобмолвилась, что «кто-то, имеющий отношение к этому делу», живет в Бродхинни.

– К какому делу? – быстро переспросил Спенс.

– Тут у нашего друга уверенности нет, – сказал Пуаро. – Онупомянул, правда, дело Крейга, но, поскольку о других он раньше не слышал, неисключено, что в памяти засело именно это. Но этот «кто-то» – женщина. Тут ондаже процитировал слова миссис Макгинти. Ей, мол, «гордиться особенно нечем,если все выйдет наружу».

– Гордиться?

– Ну да. – Пуаро кивнул, как бы оценивая проницательностьСпенса. – Это слово о многом говорит, верно?

– Но он не назвал ее, эту горделивую даму?

– Представьте себе, назвал: миссис Апуорд. Но, насколько японимаю, безо всяких на то оснований.

Спенс покачал головой.

– Может, просто потому, что эти черты – горделивая давластная – были ей еще как присущи. Но это не могла быть миссис Апуорд, потомучто ее убили, причем убили по той же причине, что и миссис Макгинти, – онаузнала женщину на фотографии.

Пуаро с горечью произнес:

– Я ведь ее предупредил.

Спенс раздраженно забубнил:

– Лили Гэмбол! По возрасту у нас кандидатки только две:миссис Рендел и миссис Карпентер. Девицу Хендерсон в расчет не беру – еепрошлое известно.

– А двух других – нет?

Спенс вздохнул.

– Вы ведь знаете, какие нынче дела. Война все и всяперемешала, никаких концов не найдешь. В исправительную школу, где жила ЛилиГэмбол, попала бомба, и все документы сгорели дотла. Или взять людей. Проверитьпрошлое живых людей – труднее задачи не придумаешь. Вот Бродхинни – о ком изместных жителей нам хоть что-то известно? Только о Саммерхейзах, которые живутздесь добрых триста лет, да о Гае Карпентере, он потомственный инженер. А всеостальные – как бы это сказать? – слегка бесформенные. Доктор Ренделзарегистрирован в медицинском справочнике, и мы знаем, где он учился, гдепрактиковал, но о корнях его нам не известно ничего. Жена у него откуда-тоиз-под Дублина. Ив Селкирк – так ее звали, пока она не вышла за Карпентера, –была молоденькой вдовушкой со времен войны. Военная вдовушка – что может бытьпроще, если надо замести следы? Любая может объявить себя таковой. А возьмитеУэтерби – похоже, они помотались по белу свету, и там были, и сям. А почему? Покакой причине? Может, он совершил растрату в банке? Или они как-тооскандалились? Не хочу сказать, что мы не можем как следует покопаться впрошлом. Можем, но на это нужно время. Ведь сам никто ничего тебе не расскажет.

– Им есть что скрывать, но это вовсе не значит, что оникого-то убили, – заметил Пуаро.

– Разумеется. Мало ли: кто-то преступил закон, кто-тостесняется незнатного происхождения, кто-то скрывает старый скандал, а то ипросто сплетни. Как бы то ни было, люди предприняли немалые усилия, чтобыпоглубже закопать свое прошлое, – и выкопать его ох как непросто.

– Но все-таки возможно.

– Конечно, возможно. Но на это нужно время. Я считаю, что,если Лили Гэмбол сейчас в Бродхинни, это либо Ив Карпентер, либо Шила Рендел. Яих допрашивал, сказал им, что это простая формальность. Обе они в вечер убийствабыли дома, причем одни. Миссис Карпентер была сама невинность, миссис Ренделнервничала, но она, если на то пошло, вообще особа нервная.

– Да, – задумчиво согласился Пуаро. – Она – особа нервная.

Ему вспомнилась сцена в саду в Лонг-Медоуз. Миссис Ренделполучила анонимное письмо – по крайней мере так она сказала. Интересно, чтоозначали те ее слова? Он уже не раз спрашивал себя об этом…

Спенс продолжал:

– И мы должны быть осторожны – даже если одна из них исовершила преступление, другая совершенно невиновна.

– А Гай Карпентер метит в парламент и на местном фоне фигуравидная.

– Да, и если он виновен в убийстве или являетсясоучастником, это может выйти ему боком, – мрачно заявил Спенс.

– Это понятно. Только нам надо знать наверняка, ведь так?

– Так. Но вы не станете возражать, что убийца – либо одна,либо другая?

Пуаро вздохнул:

– Стану. Это будет слишком категорично. Возможны и другиеварианты.

– Какие?

Пуаро отозвался не сразу, и голос его прозвучал почтибеззаботно:

– Зачем люди хранят фотографии?

– Зачем? Господь их разберет! Зачем они вообще хранят вещи?Всякое старье, безделушки, хлам? Хранят – и все тут!

– Отчасти я с вами согласен. Кто-то любит хранить вещи. Акто-то, наоборот, тут же все выбрасывает. У кого какой темперамент. Но я сейчасговорю только о фотографиях. Так вот, зачем все-таки хранят фотографии?