Чюрлёнис - Юрий Л. Шенявский

class="p1">Что-то подобное и услышал урядник. «Высший представитель местной власти» остановился, крутанулся на каблуках и вошел во двор. И надо же! В его форменные брюки, заправленные в сапоги гармошкой, вцепился Ляморис! Пса, конечно же, оттащили от урядника, успокоили. Игра и сопровождающее ее веселье прекратились. Константинас (отец) возился с удочкой на веранде, он, встревоженный неожиданно и резко наступившей тишиной, вышел на крылечко, увидел урядника, поздоровался. Урядник не ответил – рявкнул:

– Так! Вы тоже – мятежники, эти самые… как их?.. Сосиалисты!

От волнения (или бешенства?) выговорить «социалисты» у него не получилось. А может быть, потому, что он, большой любитель горячительных напитков, был под хмельком.

Чюрлёнисы знали, почему Ляморис цапанул урядника и долго рычал на него, но как это объяснить подвыпившему полицейскому чиновнику?

Вероятно, на генном уровне Ляморису передалось неприятие людей в униформе. Выяснилось это далеко не сразу и совершенно случайно. Когда однажды Ляморис точно так же хватанул за штанину Петра Маркевича, Петр принялся выговаривать:

– Неблагодарный! Я купил твою мать Лямсе за два злотых на варшавском вокзале, привез ее сюда, в Друскеники, где ты появился на свет! А ты!..

Петр был в форме студента политехникума. Ради розыгрыша ее надел Стасис. Ляморис набросился на него, разодрал брюки.

Тогда-то поняли: пес лютой ненавистью ненавидит людей в униформе, неважно кто это, студент или почтальон. Когда Ляморис разражался ворчанием в адрес полицейского, Кастукас гладил его по голове, приговаривая:

– У тебя хороший вкус.

Ляморис успокаивался.

Урядник негодовал:

– Вы против властей! Вы оскорбляете духовное лицо!

– О чем это вы, господин урядник?

Константинас (отец) понимал, что тот зашел к ним во двор не для того, чтобы подвергнуться нападению Лямориса.

– Хотите, чтобы вам в участке объяснили? Объяснят! – урядник, успокаиваясь, понизил голос, разгладил желтые, прокуренные усы.

Из сада вышел Кастукас, он кивнул уряднику и взялся объяснять отцу:

– Отец, мы же не виноваты, что в игре «городки» есть фигуры «поп», «свинья». Господин урядник услышал то, что ему положено услышать по должности.

– Вот именно: услышал! Язык не поворачивается повторить что, – согласился тот.

Кастукас словно не замечал его.

– Отец, не волнуйтесь. Я сейчас все улажу.

Буквально на минуту Кастукас зашел в дом, вернувшись, приблизился к представителю власти:

– Господин урядник, я думаю, этого будет достаточно, чтобы вы выпили за здоровье духовного лица и закусили свининой.

Кастукас воткнул в рыхлый кулак полицейского серебряную монету. Урядник разжал кулак – монета словно прилипла к его огромной ладони с самого края.

– Вполне. Можете и дальше играть в ваши городки, но кричите потише. Знаете же, что поблизости отдыхает священнослужитель. Он может нажаловаться в участок, и тогда придется принимать к вам меры.

Урядник шмыгнул лиловым носом, приложил руку к козырьку фуражки и спешно ретировался, опасаясь, что собака Чюрлёнисов вновь вцепится в его форменные штаны.

Проводив его взглядом, Константинас заметил сыну:

– Кастукас, за нами нет вины. Стоило ли давать на лапу этому негодяю?

– Отец, урядник наш докучлив и упрям. Все равно не ушел бы, пока не вырвал бы на бутылку. Сейчас же не то время и не та обстановка, чтобы затягивать объяснения.

В конце 1906 года Чюрлёнис пишет Брониславе Вольман, что оставляет Варшаву, чтобы «навсегда поселиться в Вильне». Первопричина, конечно, желание – потребность! – жить в Литве, работать на благо ей. А также – опасения преследования (по «делу Евгения Моравского»).

Глава двенадцатая. «Картины Чюрлёниса – это видение будущего» (1907 год). Вильна – Варшава – Друскеники

1906 год был очень сложным для Чюрлёниса.

Из его письма Повиласу:

«За последний год я многое пережил, нервы истрепал вконец, но это пустяки. Одно меня утешает, что не гаснет во мне желание работать! С Нового года и до сего времени написал пятьдесят картин, которыми весьма доволен».

В самом начале 1907 года в Вильне открылась Первая литовская художественная выставка.

Развернута она была во дворце Вилейшисов, можно сказать, только что, в 1904–1906 годах, построенном неподалеку от костела Святых Петра и Павла на искусственной террасе у реки Вилии[48], по адресу Антокольская улица, 24 А[49].

Инженер, предприниматель и общественный деятель Пятрас Вилейшис, выпускник Санкт-Петербургского института путей сообщения, руководил прокладкой железных дорог Вильно – Ровно, Самара – Уфа – Златоуст, Рязань – Казань. Проектировал и строил мосты через Донец, Красную, Даугаву, Днепр, Лиелупе; на его счету свыше 100 железнодорожных мостов. Обосновавшись в Вильне (в 1890 году), он на заработанные деньги учредил механические мастерские сельскохозяйственных орудий, типографию для издания литовских книг, магазин литовских книг – тогда еще не на литовском языке; в декабре 1904 года начал издание первой легальной литовской газеты «Виленские вести»[50].

Вилейшис на собственные средства построил для своей семьи Дворец на Антоколе – по проекту архитектора немецкого происхождения, представителя историзма Августа Клейна. Часть комплекса предназначалась для проведения различного рода культурных и общественных мероприятий.

В подвале располагалась типография, на первом этаже – редакция «Виленских вестей». Верхний этаж сдавался жильцам. Здесь жили литовский скульптор Рафал Яхимович[51], польский философ профессор Владислав Татаркевич.

Весь второй этаж (шесть комнат) за 400 рублей был сдан под выставку – Первую литовскую художественную.

«Неужели мои картины доставляют большую радость?»

Организаторами выставки, занимавшимися отбором произведений для экспозиции, выступили Антанас Жмуйдзинавичюс, Антанас Амуидзинавичюс, Петрас Римша, Микалоюс Константинас Чюрлёнис.

Чюрлёнис выставлялся впервые. (Если, конечно, не брать в расчет «ученическую» выставку в Петербургской академии художеств.) Экспонировалось 33 его работы.

Всего же было представлено 242 произведения – маслом писанные картины, акварели, рисунки, архитектурные проекты, скульптуры – 23 профессиональных художников, а также 206 произведений народных художников. Назовем «основных» профессиональных художников – Антанас Жмуйдзинавичюс, Петрас Римша, Петрас Калпокас, Юозас Зикарас, Казимеж Стабровский, Антанас Ярошявичюс, Владислав Лещинский.

Экспозиция была доступна для посещения ежедневно с 10 часов утра до 19 вечера.

Известны цены входных билетов: 20 копеек – общий и льготный, для учащихся – 10. Только в день открытия – 1 рубль.

Каталог выставки удалось издать на трех языках – литовском, польском и русском.

Вернисаж состоялся 9 января 1907 года. Присутствовали «официальные лица», в том числе губернатор Вильны Дмитрий Любимов, епископ Эдуард фон дер Ропп.

Церемония прошла на литовском языке с краткими переводами на русский язык для «иностранных гостей». (Польская пресса раскритиковала мероприятие за то, что выступающие и организаторы «проигнорировали» польский язык.)

С приветственной речью выступил Йонас Басанавичюс, патриарх литовского национального возрождения (к нему-то вскоре обратится с письмом госпожа Вольман, ища помощи в защите отца Чюрлёниса, несправедливо отстраненного от обязанностей органиста).

Через два дня Басанавичюс вышел из оргкомитета, так как не согласился с решением пригласить на вернисаж епископа фон