Ранг неизвестен - Роман Прокофьев

— прекрасной кел с развевающимися волосами в венце из солнечных лучей. Она беззаботно улыбалась, одной рукой игриво опираясь на бедро, а второй протягивая над чертогом нечто вроде пылающего солнца.

«Когда-нибудь, если Незримый будет милосерден, я вырву ее сердце»

«…она из тех, кто погасил солнце Единства»

Но не только статуя приковывала внимание. Весь зал представлял собой огромный многоярусный цветущий сад, совмещенный с бесконечным пиршественным залом. Не увидь я это собственными глазами, никогда бы не поверил, но здесь, как в легендарной Валгалле, одновременно пировали тысячи бывших героев Единства, ставших Золотыми Варварами. И это пиршество казалось одной гигантской одой насилия и наслаждения.

Это не походило ни на что, ранее мной виденное. Изысканный прием земной аристократии и античная оргия слились в едином порыве, искаженные кричащей, декадентской эклектикой совершенно иного, волшебного мира.

Залиа вела меня по живой дорожке из света, змеившейся меж беседками и рунными столами, полными яств, между Парящими Кувшинами и призрачными слугами, между людьми и монстрами, мужчинами и женщинами, существами с глазами ангелов и улыбками демонов. Золотые Варвары пили и ели, пели и танцевали, возлежали и парили в воздухе, яростно сражались на золотых платформах причудливым оружием, не менее страстно сливались в любовных поединках прямо на глазах толпы, играли в сферы и другие странные игры — и все это в ритме настоящего, брызгающего вином и кровью безумия.

Обнаженные красавицы. Окровавленные тела. Полулюди, полузвери. Мужчины с лицами женщин, девушки с крыльями и клинками вместо рук. Кружащие высоко над головой огромные водяные сферы, в которых фигуры сливались в любовном экстазе… Залиа прошептала, тесно прижимаясь ко мне:

— Красиво, правда? Жизнь, нео, — это пир, где ты можешь выбирать любое блюдо…

— Куда мы идем?

— О, не тревожься, мой цветочек, — хихикнула она. — Тебя ждут… с нетерпением.

Все происходящее вокруг было чересчур. Гротескным. Болезненно красивым. Отвратительно брутальным и слишком откровенным. Да, жизнь и страсть, но… неправильные, испорченные, плохие! Я не мог выразить свое отвращение словами, кроме согласия с тем, что Дети Солнца извратили это понятие. Как будто они пили — и не могли напиться, ели — и это не приносило насыщения, любили — но и наслаждение не удовлетворяло, и потому в мучительных попытках вернуть нечто утраченное они обнажали все новые и новые грани, превращая радость — в безумие…

К счастью, на меня не действовала странная магия этого места, заключенная в музыке, ментальной ауре, голосах и запахах. Возможно, кого-то послабее мысленное поле Чертога Вечного Пира захватило бы и унесло, настроило на свою волну, подобно могучему концерту, в котором тонет одиночный голос, однако я остался холоден и равнодушен. Подарок Хитрейшего действовал — оставалось лишь радоваться, что Скай посоветовала не скупиться. Залиа заметила это и предложила, ненароком обвивая рукой мою талию:

— Ты так напряжен, мой хладноцвет… Расслабься, ты среди друзей. Выпей…

Она ловко поймала левитирующий кубок, наполненный пузырящимся алым вином… или кровью? Я молча отвел протянутую руку в сторону, и Залиа, ничуть не обидевшись, продолжила:

— Может, кровь тебя согреет? Я слышала, ты хорош в бою… Покажешь?

— Я здесь не для этого.

— Мой цветочек, мы все здесь для этого…

Она провела меня сквозь этот ад к самому подножию статуи, где находилось небольшое возвышение с троном из золотых лепестков, на котором восседала еще одна женщина. Даже среди Золотых Варваров она выделялась — почти обнаженная, и это «почти» было опаснее любой брони. На ее коже извивались и пели — в прямом смысле пели — рунные татуировки, волосы были цвета меди, глаза сияли Звездной Кровью, а руки лениво перебирали ожерелье из черных, мерцающих золотым ореолом монет.

Старое золото.

Но самым важным, что я заметил, был огромный золотой Предмет возле ее трона. Он действительно походил на фонтан — зеркально черный, будто обсидиановый, наполненный и источающий странный жемчужный туман. В его клубах кружились странные призраки, и я внезапно узнал одного из них.

Нет, не Винсент, а Марк Кассиди — такой, каким он мог бы стать. Наш рикс явно создал аватар, отражающий время его молодости, — брутальный темноволосый воин в самом расцвете сил, прекрасно узнаваемый даже в виде бестелесного призрака.

Товар демонстрировали лицом.

Значит, это и есть Фонтан Грез.

— Сто Голосов, наш экзарх, — прошептала мне Залиа, почти касаясь губами уха. Ее цветочный венок щекотал, и я вдруг понял, что это вовсе не украшение — цветы росли прямо из кожи Восходящей. — У меня есть для тебя дар, цветочек. Он поможет…

Она протянула мне цветок, изломанный хрустальный бутон на тонком стебле, источающий упоительный аромат. Предмет, он отливал серебряным фреймом и Звездной Кровью, но, помня о предупреждении Морвейн, я остался неподвижен и лишь покачал головой.

— Как интересно, — произнесла женщина на троне, наконец поворачивая к нам свое лицо. — Ты пришел на наш пир как гость, но отвергаешь дары…

Когда она заговорила, я понял, откуда взялось ее имя. Каждое слово, произнесенное экзархом Золотых Варваров, звучало разным голосом — мужским, женским, детским или старческим, создавая жутковатое ощущение, что со мной говорит целый сонм существ. По коже пробежал холодок — это… этот… эта Восходящая была не одной. В буквальном смысле. Ее энергетический силуэт множился, распадаясь и сливаясь, будто в одном теле были заключены сотни душ.

— Я не ищу пиров и не нуждаюсь в дарах, — сказал я, пытаясь имитировать поведение и тон Белого Дьявола. — Я пришел за иным. Слышал, у вас гостит мой друг…

— О да, — хищно улыбнулась Сто Голосов, будто поедая меня взглядом — по кусочкам, чтобы определить, какая часть вкуснее. — Твой друг у нас… в гостях. Знаешь, мы его посмотрели. И теперь знаем и тебя, хоть ты и скрываешься под ложным именем. А еще мы знаем, кого ты носишь в своей Скрижали…

— И кого же? — осведомился я.

Небрежный жест, и подо мной выросло кресло — такое же, из золотых цветов, принявшее форму тела, но в любой момент — я чувствовал это — готовое обратиться хищной пастью. Еще одно движение пальцем — и Залиа, все еще замершая в двух шагах, изменилась, превратилась в изящное изогнутое растение, раскинувшее листья-руки и склонившее голову-соцветие. Третий — и нас окружила полупрозрачная пелена чего-то вроде Полога Тишины, силуэты за которой застыли, как мухи, пойманные в янтаре.

— Вечность щедра на дары, гость, — сказала Сто Голосов, подбирая под себя