Ранг неизвестен - Роман Прокофьев

ноги. — Печати Тайны скрывают многое, но не все. Королевы Снов видят сквозь грезы — и они увидели леди из Золотого Города. Золотого мастера с голубыми волосами. Из Дома, что когда-то был высок…

Из тумана Фонтана Грез вышло новое видение — Азимандия, обвитая Живыми Волосами и гневно указывающая рукой на что-то, нам невидимое. Не узнать кел-леди было невозможно, однако, судя по ее прическе, мимике и жестам, это воспоминание принадлежало ко временам до захвата Домена Белым Дьяволом.

Похоже, ее увидели, каким-то образом просканировав Винсента. Конечно, невозможно скрыть под Печатями Тайны вообще все. Та часть его прошлой жизни осталась незащищенной — и, похоже, в этом заключалась причина его пленения. Можно ли было это предусмотреть? Наверняка — если не лезть в подозрительные Фонтаны Грез…

— Мы так любим нео, — жутковато хихикнула экзарх. — Такие свежие… души. Нетронутые. Мыслят и грезят… так ярко. Теперь нам известно много тайн… Кто ты и откуда пришел. Чей ее Домен и чья она Руна…

— Отдаю должное уму и силе Детей Солнца, — произнес я медленно. Роль стоило играть до конца — Винсент владел не всей информацией, и Золотые Варвары не могли точно знать, кто скрывался под моей маской. — Но экзарх должен понимать, что он заглядывает в чужие сферы…

— Чужие сферы в Единстве и Вечности связывают общие тайны, — ответила Сто Голосов. — Та леди, гость, сунула руки в чужое пламя. Она будет наказана, как уже наказан ее жалкий Дом. Но с тобой мы… пока не враги, так почему не обменяться дарами? Душу на душу, тайну на тайну… Ты подаришь нам Руну, в которую заключена леди. А твой друг, что гостит в Фонтане Грез, покинет наше пиршество…

— Золото на серебро. Почему же я должен меняться с Золотыми Варварами?

— Два серебра и их тайны стоят золота. На твоем друге клеймо Истинных! — сообщила экзарх невинными детскими голосами. — А может, и на тебе — пахнешь странностями, нео… Псы Вечности не оставляют от таких даже косточек!

Она жутковато рассмеялась, а затем соблазнительно изогнулась, меняя тон:

— Но мы сами из нео, гость. Нам нет дела до чужих тайн. Вечность велика, и ее хватит всем. Сделка проста. Отдай нам золотую леди — и мы забудем о том, что встретили тебя и твоего друга. Вы покинете наш дом с дарами… или можете разделить наши развлечения. Золотые Варвары любят нео…

В целом расклад был ясен, а Скай вообще разложила все по полочкам. Винсент спалился на Азимандии — очевидно, Варвары искали ее, и старые воспоминания стали тем крючком, на который поймали нашего рикса. И теперь, распутав клубок и выяснив, кто мы и откуда приходим, решили потребовать свое — двадцать восемь циклов назад сбежавшую в Единство кел-леди. Не зря, ох не зря Азимандия опасалась гостей из Вечности — Варвары не забыли и не простили стертого нео и украденную тайну.

Что ж, отдать им кел-леди я не мог, даже если бы и хотел, — Руна находилась у Белого Дьявола. Да и знала она теперь слишком много. Из ситуации нужно было выходить иным способом — иначе все могло закончиться очень неприятным для нас исходом — свиданием с инквизиторами Вечности. Именно поэтому стоило сделать вид, что угроза Ста Голосов ничего не стоит, потому что тот, кому она угрожает, находится под защитой Хранителя Вечности. Сейчас стоило бы продемонстрировать Пайцзу, но я вспомнил слова Хитрейшего и открыл Скрижаль.

— Кстати, о дарах. У моего Народа не принято приходить с пустыми руками на чужой пир. У меня есть золотой подарок. И наилучшие пожелания от дарителя.

С этими словами я отправил Сто Голосов Ларец и Ключ. Расчет был очень прост — увидев эту Руну, экзарх Золотых Варваров поймет, что держит на крючке куда более крупную рыбу, чем думает. А мне не придется принимать клеймо Хитрейшего…

Ларец рассыпался звездной пылью, сверкнула золотом Пайцза — и тут же, словно включили обратную перемотку, пыль собралась в целый и невредимый Ларец, из нижней грани которого торчал Ключ. Узнал и увидел это я только потому, что Скай сообщила, что зафиксировано локальное нарушение временного континуума. Разумеется, не только я оказался таким умным, чтобы проверить содержимое. И отнюдь не только я владел Рунами, откатывающими время…

— Как интересно, — произнесла Сто Голосов тоном задумчивой учительницы. — Но, полагаю, это послание предназначено не мне.

С этими словами она небрежным движением пальца отправила застывший в воздухе Ларец вправо и вверх — туда, где высилась статуя ее покровительницы. Проследив взглядом, я заметил, что дар исчез, растворился, коснувшись золотого металла. Похоже, экзарх перенаправила дар кое-кому повыше. И что… дальше?

— Контракция полна сюрпризов, — продолжила экзарх, и стало ясно, что я поколебал ее уверенность. — Никогда не скажешь, кого пришлет его хитрейшество. У твоего секрета простой ответ… Но ты ошибаешься, если думаешь, что он открывает все двери. Даже если ты под его защитой, твой друг все равно у нас…

Ее улыбка пошла бы акуле, готовящейся проглотить добычу. Сто Голосов коснулась ожерелья из черных монет, тройным кольцом обвивающего ее шею, и я заметил незримые цепи, тянущиеся от них к Фонтану и к тем силуэтам, что окружали экзарха. С некоторым опозданием понял, что это — Монеты Души, те самые, что изготавливают из порабощенных душ нео и используют как валюту для черных сделок в Вечности, а голоса, которыми говорит глава Золотых Варваров, — украдены у них.

— Ты знаешь, что это, — произнесла экзарх, двумя пальцами перекатывая черную монету. — В одной из них найдется место для твоего друга, если мы… не станем друзьями, нео. Так что насчет золотой леди?

— Нельзя дать то, чем не владеешь, — медленно ответил я. — Если ты отвергаешь золотой дар Хранителя, у меня есть другое предложение для Золотых Варваров.

— Как интересно, — акула облизнула губы длинным лиловым языком. — Говори же…

— Я слышал, вы цените доблесть, страсть и искусство, — сказал я. — Как насчет соревнования? Если я проиграю — ты узнаешь, где искать золотую леди. Если проиграешь ты — отдашь мне моего друга.

— О, игры! Мы любим игры, гость, — Сто Голосов заложила руки за голову и грациозно потянулась, отчего ее татуированные формы предстали в фантастических очертаниях. — Это… интересное предложение. Но что ты выберешь? Неужели хочешь сразиться со мной?