Обратный отсчет: Равнина - Токацин

Айзек. Останавливаться Гедимин не стал бы, но впереди стеной поднялось защитное поле.

— Реактор цел, — выдохнул Гварза, нагнав сармата, и здоровой рукой вцепился в его плечо. — Вепуат там. Идём, посмотришь.

…На обшивке бронехода блестели длинные царапины — осколки чего-то на огромной скорости чиркнули по ней, но не застряли — врезались в землю. Почти вплотную к машине поднимался многометровый матовый купол. По его краям светились два зеленоватых пятна. «По краям,» — щёлкнуло в мозгу Гедимина. «Не по центру и не сплошь. Это не реактор.»

Это, и правда, был не реактор. Пятна зелёного света застыли над двумя неподвижными телами. Джагулы в костяных панцирях скорчились на камнях, под длинными звериными мордами натекла кровь — и там, где тела соприкасались с аварийной разметкой, её линии горели жёлтым огнём.

— Sa hasu! — Гедимин шагнул к ближайшему трупу, глядя на дозиметр. Тело отчаянно «фонило». Кожа на скрюченной руке странно вздулась изнутри; «щуп» дозиметра зацепил её — и она мгновенно сползла с костей вместе с почерневшими, рассохшимися мышцами.

— Это не облучение, — выдохнул сармат, потрясённо глядя на Гварзу — тот остановился у купола, не приближаясь к телам. — Не омикрон-ожог. Они горели изнутри!

— Дезактивация, — бесстрастно напомнил Кенен.

Обе крышки бункера были сорваны и валялись рядом, опутанные прилипшими к ним тросами — точнее, чьими-то щупальцами с очень цепкими присосками. Гедимин шагнул к реакторной шахте — она не светилась, каменные пластины, проложенные мифриловой фольгой, надёжно её экранировали. Сармат склонился над механизмами управления — они обнажились, но никто не успел повредить их.

— Эй, наверху! — донеслось из бункера; наружу, растерянно мигая, выглянул Вепуат. — Гедимин? Вернулся? Вот бы на час раньше!

…В бункере всё было цело. Гедимин, скользнув взглядом по щиту управления, отодвинул заслонку, заглядывая в реактор. Хранитель робко тронул щупальцем его висок и тут же втянул волокна. Гедимин дрогнувшей рукой погладил твэл. Глаза неприятно жгло.

— Saat hasesh! — он задвинул заслонку до упора и развернулся к Вепуату. — Что здесь было? Как ты отбился? Они обошли холм, да?

Вепуат угрюмо кивнул.

— Как мы и думали — зашли с тыла. Надо было на пост посадить ракетомётчика. Или мне самому там стоять. Я ведь даже ничего не чуял, пока крышки не послетали…

Гедимин стиснул зубы.

— Ты был тут? Как они купол… взорвали, наверное. Если ударить с разных сторон… Hasulesh!

— Да, какой-то шрапнельной дрянью, — подтвердил Вепуат. — И там, где Гварза был, тоже… Он успел поле поднять, не то всех посекло бы. А потом со стражами отбивался. Но там не упирались сильно, только отвлекали. От тех, кто зашёл к реактору…

Он хотел сплюнуть, но помешал респиратор, и он только пробормотал что-то неразборчивое. Гедимин положил руку ему на плечо.

— Ты защищал его. Один. Спасибо.

Вепуат мотнул головой.

— Я? Я же сказал — ничего не слышал, пока крышки не сорвало. Схватился, когда сирена взвыла. А так бы и думал, что это ты крышку сбросил… — он нервно ухмыльнулся.

Гедимин мигнул.

— Сирена? Экран был повреждён? Корпус? Где повреждение?

Вепуат развёл руками.

— Не знаю, что там было. Я в люк выстрелил, но там, снаружи, уже выли. И дозиметр верещал… мой дозиметр. Я высунулся… как раз успел увидеть — огромное, как холм. Тросы свисали. И на тросах кто-то. Оно бежало… сразу в разлом — он тут рядом. Двое остались… уже мёртвые — ты видел, наверное. Были ещё… должны быть — очень много криков. Страшные крики, будто… — его передёрнуло. — И эти, Джагулы, и… «трилобиты». Их тоже… зацепило, наверное. Выброс, луч… не знаю! Я ничего не видел. Только дозиметр…

Гедимин прижал его к себе. Вепуат уткнулся в его грудь и судорожно вздохнул.

«Пролом в корпусе реактора не мог сам закрыться,» — думал Гедимин, глядя над его плечом на жёлтую стену, на вид совершенно герметичную. «А он был. Сильнейший выброс… Был и, возможно, всё ещё есть…»

Он вспомнил, что осталось от Джагулов, и его передёрнуло. Вепуат отстранился, испуганно щурясь.

— Ты закрыл повреждение в корпусе? — спросил Гедимин. — Наверное, пластина отошла от сотрясения. Ты потом выбрался, поставил её на место?

Вепуат мотнул головой.

— Я ничего не трогал, ремонтник. Я, когда всё это увидел, кинулся в лагерь. Были раненые… Гварза сказал мне — реактор не трогать, ждать тебя. Мы тут поставили купол… — он нервно ухмыльнулся и посмотрел на потолок. — Они там ещё лежат, да? Дезактивировать надо…

— Подождёт, — бросил Гедимин, включая дозиметр. «Если брешь была, и никто её не закрывал…» — его передёрнуло. «Но тогда отреагировали бы приборы, и поле…» — он оборвал мысль на полуслове. Ему было не по себе. «Если эту штуку в принципе отслеживает поле. И дозиметры…»

Он включил сигма-сканер — экран тут же покрылся рябью: «фонящий» в сигма-диапазоне реактор глушил любой сигнал. «Надо искать пролом. Где могло быть слабое место? Верхние экраны? Сам корпус?»

Он натянул защитное поле поперёк коридора. На плёнке тут же проступили красные волнистые разводы — сигма-излучение не блокировалось, но фиксировалось.

— Если эта штука реагирует с органикой, не может она никак не реагировать с полем, — пробормотал Гедимин, глядя на плёнку в поисках признаков выгорания. — Надо проверить… Вепуат! Побудь тут, я осмотрю реактор. Если поле начнёт таять — ори во всю глотку!

— Ага, — Вепуат испуганно кивнул. — Мы тут ничего не трогали, ремонтник. Нам и без того дел хватало.

…Плёнка не таяла. Гедимин долго стоял над ней, стараясь не смотреть на обугленного Джагула. От какого-то слабого сотрясения сползли покровы с головы мертвеца, теперь наружу торчала ещё и часть черепа. Сармат покосился на почерневшую пористую кость, и его передёрнуло. «Реакция шла внутри… Что это за излучение? Омикрон?»

Хранитель снова тронул тонким щупальцем его висок. Сармат вздрогнул.

— Стой, — прошептал он, надеясь, что существо,