Наш человек в Киеве - Евгений Львович Зубарев

class="p1">Я постоял с минуту перед ними в недоумении, потом напрягся, обернулся и только тогда услышал едкий смех из-за двери:

– Ладно, не шугайся, выпускаю. Бывай, москаль. Удачи!

Ворота снова поехали, открывшись больше чем на метр, и я, помахав рыжему на прощание, вышел, внимательно оглядываясь по сторонам. Впрочем, вокруг было тихо и пустынно.

Я пошёл пешком обратно в центр, но вскоре понял, что четыре километра для моих избитых конечностей вряд ли окажутся комфортными, поэтому вызвал такси.

Машина приехала через пять минут, и на вопрос «куда?» я назвал таксисту адрес привычной уже «Пузатой хаты» на Крещатике.

Через полчаса, спускаясь вниз по гранитным ступенькам в столовую, я с надеждой смотрел по сторонам, почему-то ожидая увидеть в одном из залов Олесю. Впрочем, на часах было только десять утра, а так рано моя знакомая блондинка обедать сюда не приходила.

В нижнем зале было совсем немного народа, и я с комфортом устроился в одиночестве на диванчике в углу, заказав традиционный европейский завтрак: яичницу с беконом и кофе. Пока готовили заказ, успел умыться в туалете заведения и осмотреть там себя перед зеркалом. Надо сказать, я оказался ловкой и живучей скотинякой – по крайней мере, на лице никаких особых следов избиения пока не наблюдалось, а шишки от ударов по голове были совсем незаметны.

Потом я вернулся к столу и принялся за свою яичницу. Но позавтракать в одиночестве не получилось.

– Это кто это у нас ест вредный холестерин на завтрак? – раздался рядом знакомый резкий голос.

Я, не поднимая головы, демонстративно медленно прожевал ещё один кусок бекона и заметил в пространство:

– Что русскому хорошо, то немцу смерть.

Дина с размаху грохнулась на диван едва ли мне не на колени. Я поискал взглядом нашего Отелло, оператора.

– Олексий ждёт снаружи, он наказан, – спокойно отозвалась на немой вопрос Дина, прижимаясь ко мне всем телом. Она снова была в своей фирменной сине-белой куртке с логотипами DW, значит, едет на съёмки.

Я почувствовал запах перегара и рефлекторно взглянул на настенные часы. Едва четверть одиннадцатого – как можно пить в такую рань?

– Хочешь быть мне родной матерью? – снова чутко отозвалась на немой упрёк Дина. – Я взрослая женщина, имею право.

Я демонстративно пожал плечами и неспешно съел последний кусок яичницы.

– Куда собираетесь?

– Тебе, наверное, неинтересно будет. Спор хозяйствующих субъектов вокруг Национального медицинского университета имени Богомольца.

– А немцам-то это зачем? – искренне удивился я.

– А это не для немцев. Это я халтуру взяла, – туманно объяснила Дина, пристально глядя на мою чашку кофе.

– Хочешь?

– Давай. А то заказывать некогда, ехать через минуту.

Я подвинул к ней чашку и стал смотреть, как она пьёт маленькими, аккуратными глоточками.

– Хочешь, поехали с нами. Сегодня в городе один хрен ничего не происходит, – предложила она, покончив с моим кофе.

Я подумал и согласился. В самом деле, не бродить же снова бесцельно по улицам с риском нарваться на нациков.

Машина Deutsche Welle доставила нас на бульвар Тараса Шевченко к зданию университета менее чем за пять минут – как оказалось, я сто раз проходил мимо него ранее и даже сегодня ночью. Из машины Дина с Олексием выскочили опрометью – пока мы ехали, успел позвонить заказчик и накидал ещё кучу задач на весь день, так что им нужно было спешить, чтобы отработать их все.

Мне спешить было некуда, и, прежде чем зайти в университет, я неспешно побродил вокруг здания, подсняв заодно адресный план, фасад, яркую синюю табличку с названием заведения и огромный национальный флаг, воткнутый рядом. Дверь с парадного входа оказалась заперта.

Я сделал ещё один оборот вокруг здания. Со стороны двора, кроме случайных прохожих, не было ни души, и я уже было подумал, что останусь без материала, когда ко мне сам подошёл короткостриженый мужик в камуфляже, бродивший неподалёку. На груди у него висела медаль «За войсковую службу Украине» – насколько я помнил, это была настоящая боевая государственная награда, а не самопальные медальки, которые можно было купить за 100 гривен на Крещатике.

– Вы журналист?

Я кивнул, и он начал горячо, без наводящих вопросов с моей стороны, на хорошем русском языке рассказывать мне, зачем он сюда пришёл:

– В администрации этого университета находятся люди, которые раньше были в «Партии регионов». Которые непосредственно занимались снабжением титушек. В этом институте были напечатаны пропуска, где Украина нарисована без Крыма. Понимаете, да? Они навязывают общественности мнение о том, что Крым – это не Украина. Ещё здесь были выявлены хищения на 77 миллионов гривен. По каким причинам администрация этого вуза до сих пор находится на своих рабочих местах, мы не можем понять.

Я записал этот крик души на камеру, а когда опустил её, мужик добавил:

– Тут, чтоб понятно было, зачищать всё надо, как на Восточном фронте, артиллерией! Никакой пощады никому, тут нет мирных, тут все враги и сепары. Всех в расход!

Он пошёл к парадному входу, а я за ним. Свидетелем нашей беседы был ещё один человек, не старавшийся быть неприметным – он снимал меня на смартфон, пока я записывал стриженого мужика, а сейчас шёл позади нас и снова писал меня на видео.

На этот раз у входа оказалось человек двадцать мужчин в камуфляже, столько же гражданских и полицейский патруль.

Перед массивной входной дверью стояло несколько частных охранников в чёрной форме. Они, с читаемыми на лицах страхом и ненавистью, смотрели на мужчин в камуфляже.

Я снова поднял камеру, собираясь фиксировать экшн, но драки не случилось – дверь вдруг распахнулась, из-за неё показалось бледное лицо, а затем и полкорпуса пожилого мужчины в деловом костюме.

– Всё согласовано, пусть заходят, – сказал он охранникам, и те тут же расступились в стороны, освобождая проход.

Первыми зашли два десятка мужчин в камуфляже. Пока они заходили, я рассмотрел шевроны у них на рукавах – это были боевики батальона «Донбасс», известные в Киеве рейдеры.

Потом пошли какие-то гражданские активисты, и только потом – журналисты. Я зашёл вместе с коллегами, и меня никто не пытался остановить. Мои документы тоже никого не интересовали.

Мы все поднялись на второй этаж и втиснулись в зал для заседаний или переговорную комнату. Там стоял огромный круглый стол, за которым по-хозяйски расселись боевики в камуфляже. Все остальные посетители встали плотным кольцом вокруг стола, после чего дверь закрыли, и началась беседа.

– Я с глубоким уважением отношусь к ветеранам АТО, – начал говорить седой мужчина в тёмно-синем классическом костюме, единственный из гражданских за этим столом.