Вишневая - Линн Берг

минут. Книги не удерживали внимание больше, чем на час, а попытки сосредоточиться вызывали лишь головную боль. В последнее время единственное, что по-настоящему поглощало ее без остатка — это рисование. Кто бы мог подумать, что раскраска детского рисунка для Паши, перетечет в долгие часы бездумного выведения фигур и каракуль в найденной где-то бывшей школьной тетрадке, а это в свою очередь потянет за собой и повторение видео-уроков с кратким курсом по рисованию для чайников.

Пока руки оттачивали короткие и длинные штрихи и старались, чтобы круг имел четкие границы, а квадрат не заваливался в бок, мозг неторопливо перебирал всю информацию, что успела поступить за прошедшее время. Тот разговор, что состоялся в лесу с Мироновым, она прокручивала снова и снова заевшей пластинкой, пока не надоест: вспоминала в мелких деталях все, сказанное им тогда в запале, размышляла о том, что могла бы сказать в ответ, не бурли в ней с такой силой эмоции. Когда запоздало накрывало понимание, что она слишком сильно давит на карандаш, Есеня встряхивалась и принималась по новой раскладывать на составляющие диалог с матерью.

Сообщение от Киры вносило в угнетающую действительность хоть какое-то разнообразие.

Врач советовал появляться на свежем воздухе, чтобы окончательно не зачахнуть. И потому желание прогуляться ни у кого из домашних вопросов не вызвало. Пускай обширное пространство улицы и количество солнечного света поначалу сбивали с толку и заставляли виски пульсировать, Есеня в некоторой степени даже смогла получить удовольствие от простой до банальности возможности идти, куда вздумается, не ограничиваясь стенами и дверьми.

Кира с равномерным бронзовым загаром на лице и сияющей голливудской улыбкой встретила ее в сквере, обнимая с такой искренней радостью, будто они были знакомы уже пару лет.

— Ты что-то слишком бледная, — озадаченно отметила она, оглядывая ее с ног до головы, но не успела Есеня ответить, как та тут же отмахнулась, — хотя мне теперь все такими кажутся.

Беспечность, с какой она перескакивала с темы на тему, лишала необходимости оправдываться и откровенно врать. Видок у Вишневецкой и правда был далек от идеального, и дело даже не в глубоких провалах синяков под глазами и не в заметно осунувшемся лице. Наперед ее выдавал потерянный взгляд, который то и дело метался от новой знакомой в разные стороны, бесполезно пытаясь сконцентрироваться на чем-то конкретном.

— Ты так поспешно уехала с базы. Мы не смогли тебя отыскать. Пришлось угрожать администратору, чтобы выведать, куда ты подевалась, — в шутку бросила Кира.

Есеня нервно улыбнулась, принимая из ее рук еще горячий стакан из местной кофейни. Такая участливость даже немного смущала.

— Не знала, какой ты любишь, поэтому взяла на свой вкус.

— Спасибо, — с благодарностью кивнула Вишневецкая и неторопливо, разрывая струей воздуха ленту пара, подула на пышную молочную пенку.

Недурно приготовленный латте без лишнего сахара и раздражающих сиропов, пропустил по пищеводу волну тепла. Во вкусах они определенно совпадали.

Сверху еще совсем осторожно, но уже заметно ощутимо припекало солнце. Корка льда на сугробах медленно истончалась и таяла, заметно перекосившиеся шапки снега оседали на тротуары. Под ногами собиралась целая каша, мерзко хлюпая при каждом шаге. Непривычно теплый день для февраля гнал на улицу детвору, которая теперь беспрестанно носилась по всему скверу, перебрасываясь снежками. Один из них едва не прилетел и в Есену, но заложил курс чуть левее и с громким хлопком врезался в ствол березы. Разумеется, пацан, неосторожно швырнувший его, этого не заметил.

Кира сохраняла молчание и неторопливо сцеживала по глотку кофе из стаканчика. Вся их прогулка представлялась одной большой нелепостью, ведь по большому счету Есеня рассчитывала только всучить ей пакет в руки и на том благополучно распрощаться. Но где-то глубоко под кожей заскреблись подозрения, что вся эта встреча состоялась не ради юбки и топика. И Вишневецкая оказалась права.

— Слушай, по поводу базы, — начала Кира, отстраненно глядя куда-то вдаль, — на самом деле там все не очень красиво сложилась, когда ты ушла. Я так понимаю, ты все это застала…

О, еще как… Есеня дернула плечами.

— Если ты про Наташу, — одного взгляда на новую знакомую было достаточно, чтобы понять — о ней речь и велась, — мы столкнулись в коридоре.

— Вышло отвратительно, понимаю.

Только вот толку от ее сочувствия никакого. Все случилось как случилось и с новыми силами окунаться в подробности Есеня желанием не горела. И все же наружу против воли с ядом вырвалось:

— Не так отвратительно, как попытки это скрыть.

Кира замедлила шаг и в жесте немой поддержки сложила ей руку плечо. Будто она и правда в этом нуждалась.

— Слушай, ты не подумай, что я оправдываю Даню, но, мы друг друга знаем с самого детства, он мне двоюродный брат все-таки, не чужой человек. И я тебе как близкий родственник заявляю, что он абсолютно точно не собирался так подставляться. Да, он по молодости вел себя как полный козлина и раздолбай, но к отношениям он всегда подходил серьезно.

От такого заявления наружу едва не вырвалась усмешка. Группа поддержки Миронова в лице его сестры, казалось, лишь усугубляла ситуацию. Да и зачем вообще она пытается в это влезть?

— Мой бывший тренер по гимнастике с тобой бы не согласилась, — задумавшись, Есеня отвесила, — как и женская половина сборной.

— Это когда было-то… — протянула Кира.

— А что изменилось сейчас?

Защитная линия, которую перед ней отчаянно старались гнуть, вызывала у Вишневецкой лишь смех. Ощущение, будто ей втюхивали старого больного ишака по цене арабского жеребца. Сравнение до того нелепое, что она не смогла сдержать улыбку, пряча ее за распущенными волосами. Нескончаемый спектакль отборнейшего абсурда.

— Они с Наташей два года встречались, жили вместе, все вроде было нормально. А тут в августе она вдруг заявила, что ей предложили работу в Москве. Ну, она и поставила Даню перед фактом, что собралась переезжать.

И вот веселья и след простыл. Ушат бодрящей, ледяной реальности опрокинули ей прямо за шиворот. Ожидать, что Кира начнет вдаваться в такие подробности, она никак не могла. Сцепив в карманах пальцы в кулак, Есеня с сомнением покосилась на нее:

— Что, без него?

Кира пожала плечами. Раздражение, с каким она продолжила говорить, игнорировать было крайне сложно:

— Она подумала, что он по умолчанию согласится бросить тут все и поехать с ней. Но Даня выбесился, что она с ним это даже не обсудила, и заявил, что никуда не поедет. И да, она в итоге уехала без него. Тогда вся эта каша в их отношениях и заварилась: непонятно было, то ли это