Запретная любовь - Халит Зия Ушаклыгиль

с ним, за океан… Бихтер видела себя в зелёном лесу, среди голубых водопадов, в объятиях Бехлюля.

13

Эта свадьба была для Нихаль внезапным развитием множества реалий жизни, которые до сих пор оставались смутными ощущениями и не были ясно поняты. То, что она видела и знала, было ограниченными уголками жизни, видными издали. Она не видела людей, особенно женщин, женщин своего мира, так близко.

Ей совсем не было весело на свадьбе, наоборот, она словно была ранена жёстким ударом реалий, которые до сих пор не были различимы издалека. После возвращения со свадьбы в её голове вертелись увиденные лица, услышанные фразы, мелкие события за два дня, образовавшие цепь событий в доме, где проходила свадьба, шум, музыка, как будто мир взорвался и кружился в облаках в виде жалких обломков.

Что она видела? Что слышала? Она не могла привести это в порядок. Если бы нужно было кому-то рассказать по порядку о свадьбе, она бы потеряла и перепутала события.

Первая ночь была отведена под особое развлечение. Были приглашены лишь родственники и несколько семей, с которыми очень близко общались. Все думали, что она повеселилась ночью. Но Нихаль не знала, было ли ей весело. Толстая молодая женщина с выбивавшейся из корсета грудью несколько часов кричала во всё горло, подражая певицам на сцене в Кадыкёе, наконец, Пейкер села за фортепиано и пастушьим танцем закончила музыкальный пир. Это считалось настолько достойным внимания, что даже слуги, морщась от смеха, толпились у дверей холла. Пожилая женщина, для которой на пол положили специальную подушку, поскольку та не могла сидеть на стуле, то и дело ликовала и говорила «Вот спасибо!», когда пела толстая молодая женщина, а затем окликнула будущую невесту, указывая на что-то рукой:

— Бриллиантовая моя девочка! Подай! Ох уж эта старость! Не даёт мне встать…

Мать невесты иногда поднимала Фирдевс Ханым, они выходили и шли в комнату, одна створка двери которой была закрыта, но через пару минут возвращались, улыбаясь и что-то шепча друг другу на ухо.

Была собрана группа исполнителей на сазах. Пейкер осталась за фортепиано, для Бихтер нашли уд, толстая молодая женщина сказала: «Бубен никому не отдам!». Сидевшая на подушке пожилая женщина крикнула: «Найдите бубен и для моей Фирдевс. Если её не будет, я не смогу слушать», затем подозвала Бихтер и предупредила, чтобы не забыли песню «Сладко ли любить того, кто никогда тебя не любил». Чья-то мать не выдержала, что забыли её дочь и сказала хозяйке: «Сестра! Разве нет правил? Путь Наджийе тоже будет в группе». Нашлись бубен для Фирдевс Ханым и место для Наджийе Ханым. Пухлая девушка с чёрными бровями и чёрными глазами встала, подошла к группе и спросила у Нихаль: «Вы не споёте?» Нихаль не ответила.

Когда Бихтер играла на уде, сидевшая на подушке пожилая женщина закрыла глаза и что-то бормотала, раскачиваясь из стороны в сторону. Исполняли народную музыку. Хозяйка дома и Фирдевс Ханым сидели рядом и смеялись, невеста села рядом с Нихаль и сказала ей на ухо: «Пойдём в другую комнату? Вам, наверное, скучно!» Невеста и Нихаль начали тихо разговаривать. Невеста кратко рассказала про присутствовавших: тостая женщина полюбила офицера и ушла от мужа с двумя детьми, а теперь офицер её не принимал. У исполнявшей песню пухлой девушки на следующей неделе будет свадьба. С господином из особняка рядом с Чамлыджа… Её жениху всего восемнадцать лет, он ещё не окончил школу, поэтому после свадьбы они будут ждать год.

Нихаль изумлённо слушала, не понимая и не отвечая. Голос Бихтер, который был слышен лучше всех, начал петь песню «Не страдай в этом бренном мире». После десятиминутного знакомства невеста запросто спросила Нихаль: «Сестра! К Вам ходят свахи?» Нихаль покраснела и сказала: «Не знаю!» Когда пели строку «Всё есть у одинокого пьяного», хозяйка дома снова подняла Фирдевс Ханым, сидевшая на подушке дама открыла глаза, туманным взглядом поискала невесту и сказала: «Бесиме, дорогая! Где ты? Опять про меня забыла!», невеста не обратила внимания, подняла Нихаль и сказала: «Идём в другую комнату! Здесь мы не можем поговорить…»

Когда они проходили мимо комнаты, одна створка двери которой была закрыта, невеста заглянула внутрь, потом махнула рукой Нихаль. Фирдевс Ханым прислонилась к дивану, обняла мать невесты за шею и притянула к своему плечу, обе закрыли глаза и всё ещё бормотали мотив «Всё есть у одинокого пьяного…»

— Готовы! — с улыбкой сказала невеста. Нихаль не поняла, но не спросила, чтобы не показаться глупой.

Когда они зашли в другую комнату, невеста рассказала историю своей свадьбы. Свадьба была творением пожилой женщины, сидевшей на подушке. Невеста удивилась, что Нихаль не знала эту даму. В Стамбуле невозможно было найти того, кто не знал бы её. За пазухой у этой женщины, этой феи-благодетельницы всех будущих невест и женихов, всегда было несколько фотографий и несколько коротких писем. Матери вели её в укромную комнату и долго разговаривали, а молодые девушки её целовали. Эта женщина, находившая каждой девушке мужа, не смогла найти его лишь для себя. Она с незапамятных времён была вдовой, может быть, и родилась вдовой. Она была настолько занята свадьбами других, что могла пренебречь собой. Однажды молодую девушку в сопровождении этой женщины без всякого повода послали в Калпакчыларбашы. Они гуляли по магазинам, ничего не покупая, но когда заходили в магазин, с ними каждый раз заходил ещё один покупатель, который торговался в другом углу магазина, глядя на них, нет, только на неё. Молодая девушка сразу поняла цель поездки в Калпакчыларбашы. Когда однажды мать показала ей фотографию офицера со штабным значком в петлице, сомнений больше не осталось. Затем…

После некоторых колебаний молодая девушка призналась Нихаль, что всё время переписывалась с женихом через эту женщину. Она рассказала про его письма. В конце концов…

— В конце концов, завтра Вы увидите его: высокий, широкоплечий, всего двадцать пять лет…

Из холла доносился голос пожилой женщины:

— Бесиме Ханым! Бесиме, дорогая! Где ты, моя девочка?

Невеста начала расспрашивать Нихаль. Она хотела обстоятельно узнать про её отца и задавала вопросы о том, как состоялась его свадьба. Потом оборвала невнятный ответ Нихаль и вдруг сказала искренним задушевным голосом:

— Не обижайтесь, но не слишком ли Ваш отец стар для Бихтер Ханым? Если бы это была Фирдевс Ханым… — она засмеялась и не закончила фразу.

Хотя Нихаль ощущала тайную обиду на эту девушку, упомянувшую про возраст отца, она также чувствовала что-то похожее на неявное удовлетворение. Возраст словно мстил за