Вампирский роман Клары Остерман - Ульяна Черкасова

– И ты встречала вештиц? – допытывалась Вита.

– Да.

– Похожи они на Клару Остерман?

– Отчасти, – неохотно признала Замбила.

– А мулло? Ты когда-нибудь встречала мулло?

Замбила стрельнула в меня своими тёмными глазами и нахмурилась ещё сильнее.

– Никогда. Но моя бабка рассказывала мне, как однажды весь наш табор едва не погиб от девы, которую похоронили слишком поздно и не соблюдая обрядов. На следующую ночь она вернулась, соблазнила мужчин и выпила кровь детей. Она была ледяной, голодной, с красными горящими глазами…

– У Клары обычные глаза, – возразила Вита. – У неё тёплое прикосновение. И… пока она никого из нас съесть не попыталась. Барон, – она повела головой в его сторону, – ты чувствуешь, как соблазняешься Кларой?

– Слишком костлявая пичужка, – хмыкнул тот. – Не в моём вкусе.

Я бы обиделась на это замечание, если бы оно не защитило меня от враждебной старушки. Но всё равно неприятно. Знаю, я не такая красивая, как другие девушки, но не такая уж… костлявая пичужка.

– Хм, – хмыкнула Вита. – Слабовато для мулло.

Но Замбилу это явно не переубедило. Было странно слушать, как они обсуждали меня со стороны, но я понимала, что не стоило вмешиваться.

– Я понимаю, что ты задумала, Вита, – с осуждением сказала она. – Ты хочешь натравить её в отместку на Сумеречных Сестёр, но ничего у тебя не выйдет. Смотри как бы не накликала беду на весь табор.

– Табор – моя ответственность как телепты…

– Вот именно! – воскликнула Замбила. – А ты забываешь об этом. Наша единственная цель – путэра. Мы и так умрём, если не вернём её. А ты, кажется, совсем потеряла разум от страха, раз привела в наш лагерь это чудовище… она опасна!

– Господица Замбила, – вдруг перебила её я раньше, чем сама успела подумать, что сказать. – Я понимаю ваше недоверие. Я и сама не очень хорошо осознаю, что со мной происходит. Но я не чудовище и уж точно не опасна.

– Ты сама не знаешь своей силы, маленькое чудовище, – огрызнулась старая фарадалка и сложила пальцы в непонятный знак, наверное, защитный. – А ты, Вита, – она ткнула в неё пальцем. – Теперь ты отвечаешь за мулло. Забирай её к себе в кибитку, чтобы она никому не навредила. Если не боишься, что уже не проснёшься вообще.

Замбила развернулась, взмахнув подолом длинной юбки, и, шаркая, ушла в одну из кибиток.

Наконец, все разошлись, а я с трудом запихала в себя кашу, хотя глотала сквозь слёзы, давясь каждым кусочком. Ела лишь потому, что так положено. Читала где-то, что у таких народов как фарадалы считается оскорблением не есть предложенную пищу. Не хотелось бы обидеть этих жутких людей.

Мужчины всё же не хотели оставаться со мной у костра, и Вита увела меня в свою кибитку. Она у неё завешана вся оберегами, и там так душно и странно, что у меня кружится голова.

– Это не духота, Клара, – заметив мою реакцию и зевки, пояснила Вита. – Это обереги не дают твоему зверю выбраться наружу. Ну-ка, подвинься.

Она постелила мне на большом сундуке. В жизни не спала на сундуках, я же не кметка какая-то. И, видимо, не посплю. Сижу, пишу в дневнике. Вита разрешила оставить мне одну свечу. Думаю, это не столь потому, что она таким образом проявила симпатию ко мне, сколько потому, что засыпать рядом со мной в темноте она всё же опасается.

– Ты и вправду не понимаешь, кто ты такая? – спросила она, выглядывая из-под пёстрого лоскутного одеяла.

Удивительно, но в таком людном таборе Вита живёт в фургоне совсем одна, и здесь только узкая кровать для неё и сундук для меня. Кто мог подумать, что фарадалы сделают такую юную девушку телептой. Я читала, конечно, что в их таборах главная всегда – женщина, но была уверена, что это должна быть опытная старушка вроде Замбилы. Вита же, думаю, немногим старше меня. Я снова повторила, что не знаю, кто я и что со мной такое случилось. Может, это какое-то проклятие Великого леса? Может, духи наказали меня за то, что я пыталась найти Мишеля?

– Глупости, – нахмурилась Вита. – Великий лес не имеет отношения к этой черни внутри тебя. Великий лес словно огромная живая путэра, что дышит Золотой силой.

– А что такое… эта ваша путэра, о которой вы говорите? – спросила я, наконец, хотя мучилась от любопыства весь вечер.

– Святыня моего народа. Очень… очень драгоценная вещь. Но тебя это не касается.

Я задумалась надо всем, что говорили фарадалы обо мне, о моём отце и Сумеречных Сёстрах, и Вита, кажется, успела задремать, потому что голос её прозвучал очень сонно, когда я заговорила снова:

– Кто тогда мог… проклясть меня чернотой?

– Твой отец. Это он создавал чудовищ, сплетая тьму и свет воедино. Но, знаешь, Клара, я не думаю, что он стал бы проклинать собственную дочь.

– А что же это, если не проклятие?! – возмутилась я.

– Подумай… может, это своего рода спасение, – она сжалась в клубочек, словно кошка. Голос её стал сонным, ленивым и неразборчивым. – Разве смог бы отец проклясть свою дочь?

– Разве мог он сделать меня такой из любви и заботы?

– Если ты не жива и не мертва, Клара, – почти утыкаясь лицом в подушку, произнесла Вита, – то, может быть, только так тебя и можно было оставить в живых. На самой границе между мирами.

Она заснула, а я всё пишу, пишу, пишу и не могу найти себе покоя.

Стоит остановиться, и перед глазами силуэт Тео. И огонь. А в ушах крики. На языке кровь…

Мулло… вампир. Упырь. Что за ужасные предположения? Нелепые, необоснованные.

Я родилась мёртвой, а отец нашёл неизвестныйчудесный способ вернуть меня к жизни. Но что, если я никогда так и не вернулась до конца? Что, если я навсегда осталась… наполовину мертва?

Всё сижу в кибитке, пишу, хотя мыслей в голове уже нет. Под потолком от сквозняка тихо звенят бубенцы на оберегах. Вита тихо спит. Снаружи порой слышно чьи-то шаги, и я напрягаюсь каждый раз, ожидая, что это Сумеречные Сёстры явились за мной.

Боюсь закрыть глаза. Стоит только на мгновение отвлечься от письма, как я вижу Тео, и чудится его чудовищный крик.

И ещё моё новое зрение. И слух. И… не знаю, как прозвать это чувство… Не могу перестать замечать золотые нити заклятий и чужих жизней, не могу отключить то острое дикое чувствование чужого присутствия.

И ещё я, если честно, боюсь, что стоит мне заснуть, и…