Тайна Семи Циферблатов - Агата Кристи

– Но вы сдаете карты левой рукой, – проявилнаблюдательность мистер Бейтмен. – Я однажды обратил на это внимание.

– Ну, это совсем разные вещи, – не задумываясьответил мистер О’Рурк.

На мрачной ноте раздался звук гонга, и все направилисьнаверх переодеться к обеду.

После обеда сэр Освальд и леди Кут играли в бридж противмистера Бейтмена и мистера О’Рурка, а у Джимми с Конфеткой состоялся вечерухаживаний. Последние слова, которые слышал Джимми этим вечером, поднимаясь по лестнице,принадлежали сэру Освальду, обращавшемуся к своей жене:

– Ты никогда не станешь хорошим игроком в бридж, Мария.

И ее ответ:

– Дорогой, знаю. Ты должен мистеру О’Рурку еще одинфунт, Освальд.

Приблизительно двумя часами позже Джимми бесшумно, по крайнеймере так ему казалось, крался вниз по лестнице. Нанеся краткий визит в столовуюи затем пробравшись в кабинет сэра Освальда, он поприслушивался минуту-другую ипринялся за работу. Большинство ящиков письменного стола были заперты, но в ходпошла необычной формы проволока, и вскоре ящики один за другим поддались.

Методично просматривая их, Джимми внимательно складывал всеназад в том же порядке. Раз-другой он замирал, когда ему казалось, что до негодоносится отдаленный звук. Но опасения были напрасны.

Последний ящик осмотрен. Теперь Джимми знал – или мог знать,будь он более внимательным, – множество интересных деталей, касающихсястали. Однако ему не удалось обнаружить ничего из того, что хотел, –никакого упоминания изобретения герра Эберхарда и ничего, что могло бы дать емуключ для установления личности таинственного «номера седьмого». Впрочем, Джиммии не слишком на это надеялся. У него был маленький шанс, и он использовал его,но не ждал большого результата, надеясь на чистую случайность.

Прекратив поиски, подергал ящики, чтобы убедиться – заперли? Известно, что от Руперта Бейтмена ничто не ускользнет, поэтому окинулкомнату взглядом, чтобы быть уверенным – следов, изобличающих его, Джимми,присутствие, не осталось.

– Вот и ладненько, – тихо пробормотал он просебя. – Здесь ничего нет. Может, завтра утром повезет больше. Если девочкипостараются помочь.

Выйдя из кабинета, Джимми закрыл за собой дверь и запер еена ключ. На мгновение ему показалось, что рядом раздался какой-то звук, норешил – ошибся. Бесшумно продвигаясь через большой зал, он оказался возлесводчатого окна. Сюда проникало достаточно света, чтобы можно было выбиратьпуть и ни обо что не споткнуться.

Опять какой-то тихий звук…

Теперь Джимми услышал его совершенно ясно, тут уже не моглобыть и речи об ошибке. Кроме него, в зале есть кто-то еще и передвигается стольже осторожно. Сердце Джимми заколотилось. Резким прыжком отскочив в сторону, оннаткнулся на выключатель и щелкнул им. Яркая вспышка света заставила егозажмуриться, но не помешала рассмотреть все достаточно четко. Не далее четырехфутов от него стоял Руперт Бейтмен.

– Бог мой, Орангутанг! – воскликнул Джимми. –Ну и перепугал же ты меня! Крадешься тут в темноте!

– Послышался шум, – строго объяснил мистерБейтмен. – Я подумал, что сюда забрались грабители.

Джимми задумчиво посмотрел на туфли на каучуковой подошве,которые были надеты на мистере Бейтмене.

– Ты обо всем позаботился, Орангутанг, –добродушно сказал он. – Даже о смертельном оружии.

Взгляд Джимми переключился на выпуклый карман Бейтмена.

– Неплохо быть вооруженным. Никогда нельзя знатьнаверняка, кого встретишь.

– Рад, что ты не выстрелил. Знаешь, мне уже немногоподнадоело, что в меня стреляют.

– Я вполне мог выстрелить.

– Это было бы абсолютно противозаконно, если бы ты такпоступил. Ты должен был в точности убедиться, что вор грабит дом, знаешь ли, апотом уже палить в него. Нельзя руководствоваться скороспелыми заключениями. Впротивном случае тебе пришлось бы объяснять, за что ты застрелил гостя.

– Кстати, что ты здесь делаешь?

– Проголодался, мне захотелось сухого печенья.

– В тумбочке у твоей кровати есть печенье, –возразил Руперт Бейтмен.

Он пристально смотрел на Джимми через очки в роговой оправе.

– Прислуга дала маху, старина! В тумбочке есть коробкапод названием «Печенье Для Умирающих С Голоду Гостей». Когда же умирающий сголоду гость открывает ее, внутри – пусто! Пришлось брести в столовую.

И Джимми с милой искренней улыбкой вынул из кармана своегохалата полную пригоршню печенья, будто бы взятого в столовой.

На минуту наступила тишина.

– Пора отправляться назад в постель, – наконецсказал Джимми. – Спокойной ночи, Орангутанг!

С напускной беспечностью Джимми поднялся по лестнице. РупертБейтмен следовал за ним. На пороге своей комнаты Джимми остановился, как будторешив еще раз пожелать спокойной ночи.

– Очень страшные вещи ты говоришь о печенье, –сказал мистер Бейтмен. – Ты не будешь возражать, если…

– Конечно, парень! Посмотри сам.

Мистер Бейтмен пересек комнату, открыл коробку для печенья иудивленно уставился в ее пустоту.

– Какая невнимательность! Ладно, спокойной ночи.

Он удалился. Джимми присел на край кровати и минутуприслушивался.

– Рискованное было положение, – пробормотал он просебя. – Подозрительный парень этот Орангутанг. Похоже, он никогда не спит.И что за дурацкая привычка у него рыскать везде с револьвером!

Джимми поднялся с кровати и открыл один из ящиков ночногостолика. Среди груды галстуков лежала пачка печенья.

– Ничего не поделаешь, – сказал Джимми, – придетсясъесть эти чертовы сладости. Десять к одному, Орангутанг утром все обыщет.

Тяжело вздохнув, Джимми принялся поглощать печенье, хотя унего не было ни малейшего желания.

Ровно в двенадцать часов Бандл и Лорейн вошли в парковыеворота, оставив «Хиспано» в гараже неподалеку.

Леди Кут встретила девушек удивленно, но с явной радостью инемедленно принялась настаивать, чтобы они остались на ленч.

О’Рурк, полулежавший в обширном кресле, сразу же с большиможивлением заговорил с Лорейн, которая вполуха слушала насыщенные техническимитерминами объяснения Бандл о неприятностях, которые приключились с ее«Хиспано».

– Замечательно, что эта чертовщина случилась именноздесь! В последний раз что-то подобное произошло в местечке под названиемМаленький Спедлингтон Под Холмом. И оно в полной мере оправдывало своеназвание, смею вас уверить! – тараторила Бандл.