Цветочки Александра Меня - Юрий Пастернак

Андрей Ерёмин

Батюшка сравнивал духовные усилия человека, который редко причащается, с трудом Сизифа, когда тот тащил камень наверх, а он скатывался обратно, и так бесконечно. И ещё он говорил: «Очень важно, чтобы действовал Господь в нас, а не мы сами. Только тогда мы сможем избавиться от корня греха, который есть самость, эгоизм».[45]

Наталия Ермакова

Софа всегда была очень экспансивной. Когда настал первый после её крещения Великий пост, она жаловалась отцу Александру: «Умираю, как хочу кусочек копчёной колбаски!» Батюшка говорит: «Купите сто грамм и съешьте!» Софа изумилась: «А разве можно?!» – побежала и купила лучшей колбасы. Попробовала, а это оказалось совсем невкусно, она даже сто грамм доесть не могла. Это было в чистом виде искушение, и отец Александр это понимал.

Владимир Ерохин

Его стол с грудой рукописей и писем не давал мне покоя, вселяя тревогу, понятную только тем, кто привык сидеть за письменным столом.

– Вы торопитесь? – заметил он.

– Нет… Но, наверное, вы заняты?

– Чем?

– Я отнимаю у вас время, а у вас – работа.

– Вы и есть моя работа, – произнёс отец Александр.

Марина Журинская

Однажды после службы отец Александр дружелюбно сказал мне: «Вы не могли бы приехать (назвал дату)? Посидим, побеседуем просто так». Конечно, я могла. Я едва дождалась этого дня, приехала – и вот, на выходе из храма батюшка виновато шепчет: «А вы не могли бы часика два почитать или погулять? Понимаете, мне нужно тут одних обвенчать, он офицер, кажется, из КГБ, ему очень нужно».

Через два часа была уже обычная круговерть, и я смогла только зайти и распрощаться. Отец Александр развёл руками, и вид у него был отчасти виноватый, отчасти довольный. А я, как ни странно, была счастлива. Да, он не смог сказать мне то, что хотел, но преподал такой урок! И ещё я радовалась тому, что оказал доверие, знал – я пойму. Пойму, что не меня он променял на неизвестного офицера (ещё бы не хватало – «пастырь КГБ»!), а своё желание провести какое-то время в мирной беседе отменил, когда Господь послал ему человека, отчаянно нуждавшегося хотя бы в крупице благодати.

Михаил Завалов

Как-то отец Александр сказал: «Сколько смолоду ни думал о том, кем мне надо быть: писателем, учёным и т. д., готовясь к священству, я думал о многих ролях, но никогда в списке этих ролей не было роли психиатра. А сейчас – приходится…»

Кто-то спросил отца Александра: «Как Вам не скучно общаться с приходскими старухами?» – «А что, старушки – тоже люди, у них те же проблемы, что и у вас…»

Однажды, в мрачную пору нашей жизни, чреватую распадом семьи и моим уходом из церкви (а в Новую Деревню я уже почти полгода не показывался), батюшка сам «напросился» в гости – без приглашения, когда его не звали и, быть может, не слишком-то и желали видеть. Просто сказал жене, у которой был день рождения: «Я к вам приеду». Приехал, ел и пил с нами, лепил из глины динозавров. Никаких капитальных объяснений не было, походя говорил со мной, спрашивал, как я живу, и заметил, что каждый человек время от времени должен отдавать себе отчёт, куда идёт. А то можно не заметить, что стоишь на месте или катишься вниз…

Я вернулся в церковь через пару месяцев…

Григорий Зобин

По дороге к отцу Александру мама очень боялась, что не сможет рассказать о своих трудностях, и чувствовала себя скованной. Но буквально через пять минут после начала разговора вся скованность куда-то исчезла. Очень откровенно и легко рассказала мама о том, что мешает ей креститься. Она говорила, что в глубине души ощутила потребность сделать этот шаг. Но есть некий барьер, который она никак не может преодолеть. С чем он связан – трудно дать однозначный ответ. Наверное, всё вместе – и воспитание, и среда, в которой она жила всю жизнь…

Батюшка слушал, потом вдруг как-то очень светло улыбнулся и сказал: «А ведь это и прекрасно, что есть такие затруднения! Я бы удивился обратному – если бы вы мне вдруг сказали, что после стольких лет жизни в наших условиях у вас этот путь проходит гладко и без проблем. Есть трудности, внутренняя борьба, противоречия – значит, есть и движение вперёд!» Потом мама рассказала отцу Александру о потрясении, которое она пережила в Риме в соборе Святого Петра у «Пьеты» Микеланджело. «Ну, вот видите, эта музыка уже звучит в вас, – сказал батюшка. – Те барьеры, о которых вы говорили, – это всё наносное. Главное в вас есть, и оно сильнее…»

В июне 1987 года произошло то, о чём я просил Бога больше десяти лет. Мама сказала мне: «Сынок, я твёрдо решила креститься». На этой же неделе я выбрался к батюшке. Когда подошёл к нему после литургии, он весь просиял, обнял и поцеловал меня. Узнав о том, что мама хочет креститься, батюшка обрадовался. «Вот что значит – не давили! Сама пришла!» – сказал он. «Не давить» – было правилом батюшки.

Александр Зорин

Помню, однажды моя дочка забыла у отца Александра в доме куклу и, хватившись уже за калиткой и видя моё нежелание возвращаться, заревела. Я не хотел лишний раз тревожить хозяина. Однако пришлось. Батюшка улыбнулся: «Для неё кукла – это очень серьёзно. Она её любит не понарошку».

Все, кого мы встречаем по дороге, здороваются. Он же их всех крестил, их детей, их внуков, отпевал родителей, венчал… Вот женщина, работает в конторе. Мы, кажется, идём сейчас к ней. Отец Александр убыстряет шаг, окликает её по имени. Скольких же людей имена он помнит! Нет, это не только феноменальная память. Я спросил его как-то, не пользуется ли он механизмом запоминания, каким-нибудь приёмом? Он ответил, что нет никакого приёма…

Фазиль Искандер

Однажды мы ехали с отцом Александром к нему домой. Вышли из электрички, а там ходу до его дома, по-моему, минут пятнадцать, но мы около часу шли к его дому, потому что то и дело подбегали к нему местные жительницы, и каждая о чём-нибудь просила. И я подумал тогда про себя: это происходит, наверное, каждый день, и каким надо было обладать терпением и любовью к людям, чтобы не отмахнуться, всех внимательно выслушать, и он ни разу ни одну из них не перебил. Я поразился тогда его душевной широте и щедрости.

Анна Корнилова

Наставляя Алика, о. Николай Голубцов говорил: «С интеллигенцией больше всего намучаешься». Это он знал из своего опыта. «Но и сам он был пастырем этого духовно заброшенного сословия, и мне его завещал», – вспоминал впоследствии отец Александр.[46]

Елена Кочеткова-Гейт

Однажды, уже будучи прихожанкой отца Александра, я приехала в Новую Деревню с моими неверующими знакомыми. Я им немного рассказывала про батюшку, и они захотели на него посмотреть. Когда я после службы подошла к кресту, отец Александр радостно заулыбался: «Лена, как я рад вас видеть, как хорошо, что вы приехали! У вас всё в порядке? Что-то давно вас не видно». Друзья стояли рядом, вид у них был немного ошалевший: «Он что, тебя знает?» Они думали, что я привезла их просто поглазеть на своего рода знаменитость. «А что это он так тебе обрадовался – как родной дочери? И вообще, он какой-то другой, не похож на обычного попа».