Муля, не нервируй... Книга 2 - А. Фонд

ей, что я сказала, а то обидится.

– Да ладно! – всплеснул руками Герасим, – а зачем же так-то?

– Ну как ты представляешь, конферансье объявит, мол, а сейчас выступает Капитолина? Или меня – дамы и господа, перед вами выступит Валька Петухова? И как зрители воспримут? А так-то я Нонна Душечка, а Капитолина – Белла. Красиво же? Эстетика!

– Вона как! – восхитился Герасим и разлил по-новой.

– Так, а что вы удивляетесь, – пожала плечами Нонна-Валька, – вон даже Фаину Георгиевну ту же взять. У неё ни имя, ни отчество, ни фамилия ненастоящие. И ничего, нормально живёт.

– Врёшь! – вытаращился на неё Герасим и даже бутылку поставить забыл.

– Я тоже слышал, что её по-другому зовут, – пришёл на выручку Нонне я.

– Ага, – кивнула Нонна и понизила голос до шёпота, – её зовут Фанни Фельдман.

– Да ты что! – охнул Герасим, – она что же, из этих?

Ответить Нонна не успела, в квартире активировались товарищи женщины, которые пришли накрывать на стол.

– Что это наши молодые до сих пор спят, что ли?! – хихикнула Белла, чутко прислушиваясь, что там происходит за дверью.

– Ну, дык, дело-то молодое! – подхватил Герасим и многозначительно подмигнул.

– Так ведь скоро гости придут, – покачала головой Полина Харитоновна, вытирая руки об передник, – я уже и блинов нажарила свеженьких. И котлеты разогрела, картошку вон даже греться поставила. Пора уже стол накрывать. А они закрылись и не выходят…

– А ты постучи! – посоветовал Герасим и заржал как конь.

– Да ты уже с утра наклюкался, – неодобрительно покачала головой Полина Харитоновна, – ещё и Мулю спаиваешь. Брал бы вон лучше пример с Петра Кузьмича. Хоть на старости лет, а женился. Зато теперь полноценно уважаемый в обществе человек.

– А я, может быть, тоже скоро женюсь! – прихвастнул Герасим и бросил красноречивый взгляд с намёком на Нонну.

Нонна сидела тихая, задумчивая.

– Остынет же, – продолжала волноваться Полина Харитоновна.

Из комнаты выглянула Лиля:

– Что тут у вас происходит?

– Да молодожёны наши не открывают, – возмущённо сказала Полина Харитоновна, – я тут с шести утра готовлю, а они всё дрыхнут. У кого сейчас гости будут, у меня или у них?

– Так постучите! – посоветовала Лиля.

– А вот я тоже говорю, – подключилась Белла, – постучать надобно!

– Ну, так постучите, – сказала ей Полина Харитоновна.

– Кто, я? Почему это я? – возмутилась Белла, – мне неудобно. Вон пусть Лиля стучит.

– А почему это Лиля стучать должно? – тут же взвилась Полина Харитоновна, – вам надо, вы и стучите!

– Я не буду стучать! – фыркнула Белла.

– Тогда пусть Герасим постучит, – предложила Лиля, – он всё равно уже выпивший, если что, ему ничего не будет.

– И то правда, – обрадовались Полина Харитоновна и Белла, и тут же вдвоём набросились на него, – Герасим, иди постучи.

Но не успел Герасим озвучить свою позицию по поводу стучания в дверь новобрачных, как вышеупомянутая дверь распахнулась и на пороге появилась взъерошенная и нечесаная Варвара Ложкина в фланелевой ночной рубашке, густо вышитой розочками. И вид её был ужасен, глаза пылали неистовым огнём, грудь вздымалась. Увидев всех, нас она вскричала:

– Что собрались, соседушки? Праздновать хотите?! Так я вам так скажу – я с этим злыднем развожусь! – и показала всем фигу.

Глава 19

– Что случилось, Варвара Карповна? – спросила Белла.

Остальные соседи притихли и только с недоумением хлопали глазами.

– Где была моя башка, когда я поверила этому… этому…! – Ложкина аж задохнулась от возмущения и умолкла, так и не найдя слов для выражения обуявших её эмоций.

– Пётр Кузьмич, вы где? – позвал тем временем я (а то от Ложкиной чего угодно дождаться можно, тот ещё Раскольников в юбке).

Из комнаты выглянул Печкин. Вид у него был изрядно ошалевший и огорошенный.

– Что стряслось? – спросил я.

– Ай! – отмахнулся тот удручённо.

– Уходи, злыдень! – рявкнула Ложкина и замахнулась на молодожёна какой-то тряпкой.

– Погодите, Варвара Карповна, – строго сказал я, – давайте не пороть горячку. Давайте разберёмся спокойно. Возможно, произошло недоразумение.

– Какое там недоразумение! – окрысилась Ложкина, – моё скоропалительное замужество – вот где недоразумение!

– А всё же я считаю, что нужно сесть и разобраться, – настойчиво сказал я, но при этом случайно икнул.

– Эээээ, милок, да ты уже лыка не вяжешь! – с досадой фыркнула Ложкина, – что с тобой разбираться?! Иди проспись сперва.

– Но я-то лыко вяжу, – неожиданно твёрдо сказала Полина Харитоновна и вдруг как гаркнула, – а ну-ка живо, сопли все подобрали! Устроили тут! Варвара! Говори, что стряслось?

Ложкина вдруг разрыдалась.

– Варя, ну что ты, что ты… – обняла её Гришкина тёща и принялась гладить по взъерошенной голове, как маленькую, – а пойдём-ка ко мне, чайку попьём, успокоимся… поговорим по-бабьи…

– Ко мне лучше пошли, – категорическим голосом предложила Белла, – у тебя полна горница людей. А я одна живу.

– А и точно, пойдём, – согласно кивнула Полина Харитоновна и увлекла плачущую Ложкину в комнату Беллы.

Белла и Лиля тоже устремились за ними.

В коридоре остались только мы: я, Герасим и Печкин. Нонна так и продолжала сидеть на чемодане: она слилась с торшером и старалась не отсвечивать.

Повисла пауза, которую прервал Герасим:

– Ты это… Пётр Кузьмич, идём-ка сюда! – он потянул за руку Печкина к чемодану, – щаз всё уладим. Ты, главное, не переживай… бабы, они завсегда такие. Сентиментальные… и дуры все…

Он усадил безответного, деморализованного Печкина на чемодан и сунул ему стакан в безвольные руки.

– Выпей-ка!

Тот сопротивляться не стал и залпом хлопнул самогону. И даже не поморщился.

– Закусывай, – Герасим протянул ему кусок хлеба с салом.

– Неее, – помотал головой Печкин, – ещё налей.

Герасим моментально