Лют - Дженнифер Торн

чувствую себя невесомой. В десяти футах от меня стоит Мэтью Клер.

Он смотрит так, будто мы условились встретиться на этом месте и моего появления он ждет уже несколько часов. Или дольше. Семь лет.

– Я искала… – Осекаюсь, не договорив. Слышу шум прибоя, резкие крики чаек, ловящих воздушные потоки, блеянье коз на пустоши.

– Элси, – подсказывает Мэтью. – Я заходил к ней. Дома ее нет. – Он кивает в сторону коттеджа с маленькими окнами без штор. Бледно-зеленая дверь приоткрыта. – Когда я пришел, все так и было. Я заглянул внутрь. Никого. Кажется, она что-то искала на кухне. Часть ящиков выдвинуты.

– Не очень-то обнадеживающе. – Придвигаюсь на шаг ближе. – Может, нам стоило бы…

Это «нам» явно трогает Мэтью. Его лицо светлеет.

– Что нам стоило бы сделать, Нина?

Нина. Боже, как это звучит в его устах. А ведь раньше он обращался ко мне только

«леди Тредуэй». Нельзя позволять ему называть меня Ниной. Слишком рискованно, учитывая, как он прокатывает это имя на языке, прежде чем выпустить наружу. Мэтью стоит неподвижно, уперев ноги в гравий, руки в кои-то веки опущены по бокам, пальцы расслаблены, как будто он признал поражение в битве, взгляд устремлен на меня – точь-в-точь картинка из детской книжки, иллюстрация к слову «храбрый».

Меня привел сюда ветер. Лют захотел, чтобы я оказалась здесь, перед Мэтью. Меня охватывает ощущение, что все именно так, как должно быть.

Я открываю рот, собираясь сказать… не знаю что, но внезапно снова налетает ветер. Резко, без предупреждения, толкает меня в грудь и тут же взмывает обратно в вышину. Уловив негромкий скрежет металла по черепице, удивленно поднимаю голову: бегущая лошадь, флюгер на крыше чайной, покачнувшись на ветру туда-сюда, словно взбрыкнув, обламывается. Железная фигурка с лязгом ударяется о водосточную трубу, а затем летит в заданном направлении. Ко мне. Неся смерть.

Меж мирами

Я здесь. Я вообще всегда здесь, но сейчас все, что относится к настоящему, меркнет и рассеивается. На миг Мэтью предстает призраком, прозрачным и бесплотным, и вот его уже нет. Дорога, дома делаются расплывчатыми, потом исчезают. Остается только лошадь. Она идет навстречу мне, рассекая воздух ослепительнояркой полосой. Движется медленно и плавно, пышет белым светом, и грива ее развевается на ветру.

Я знаю, что увижу, если оглянусь по сторонам. Теперь я все вспомнила. Каждый сон, который не был сном. Я на Люте. Думаю, их – Сияющих – похоронили не на скале Иосифа, а здесь, на самом острове. В роще. Глубоко-глубоко.

Они вырастают из-под земли двумя белыми масляными каплями и принимают облик людей, как будто бы специально, чтобы облегчить мне восприятие, сгладить различия. Они ждут. Я должна сделать выбор, хотя, по сути, выбора у меня нет. Отсюда не сбежать. Спрятаться тоже негде. Все решения, которые я принимала, даже в Америке, были лишь попыткой убедить себя в том, что я управляю собственной жизнью. Теперь я это понимаю. Неважно, что я делала, – любой поступок вел меня сюда. Удивляет лишь, насколько я этому рада. Мир сияет, и я имею в виду не только ослепительный белый свет; сам Лют сверкает невероятной изумрудной зеленью, от лазури небес больно глазам, цветки утесника переливаются золотом. Цвет есть даже у ветра: он вьется вокруг лиловыми завитками, словно обнимает за плечи.

Они ждут. Я иду к ним и в такт каждому шагу повторяю: да. Да – пока обступающие меня молодые деревца не сменяются древними дубами и я не оказываюсь перед жертвенным камнем. Опускаюсь на колени. Поверхность камня холодит мне лоб. Чарли, смутно думаю я. Эмма. Я – мать, я делаю это ради них.

Боги встают по бокам от меня двумя сияющими колоннами, и я плачу от радости, даже когда они поднимают надо мной камень, даже когда наносят удар за ударом. Даже когда моя голова взрывается нестерпимой болью, я источаю лишь свет и наслаждаюсь восхитительным забвением.

17:00

Это все же случается, но иначе, чем я ожидала. Удар приходится не в лоб, куда целилась галопирующая железная лошадь, а на затылок, причем такой силы, что даже за опущенными веками я вижу вспышку света – голубого, перетекающего в белый и красный. И только открыв глаза, я соображаю, почему вообще способна что-то видеть. Я не умерла.

Я лежу на земле. Грохнулась затылком. Краем глаза вижу, как ветер несет железную фигурку лошади вдоль улицы. Улица вернулась, и дома, и отдаленное блеянье коз, и пронзительные крики чаек. Прямо надо мной, в паре дюймов, чьи-то руки. Мэтью Клер тоже вернулся. Он оттолкнул меня в сторону. Спас меня.

Я их видела. – Стараюсь не обращать внимания на боль в затылке. Ничего страшного, максимум набила шишку. – Я смирилась. Приняла свою участь. Они меня убили. Я должна была умереть.

Мэтью неотрывно смотрит на меня, в его глазах глубинными водоворотами вихрятся печаль, надежда и отчаяние.

– Что? Кого видели? Нина, вы здесь, вы сильно ушибли голову. Простите.

Я вдруг сама перестаю понимать, кто такие

«они» и что конкретно я видела. А видела ли на самом деле? Не помню. Помню, как в мою сторону полетел флюгер, но я в безопасности, и надо мной нависает Мэтью, и его узкие бедра прижимаются к более округлым моим. От него пахнет землей и потом, и я знаю, чего хочет от меня остров. Знаю.

– Вам не за что извиняться, – говорю я.

Тянусь подбородком вверх, пока наконец он не соприкасается с колючей щетиной Мэтью. Он медленно выдыхает и прижимается ко мне крепче.

Нет. Прекрати.

– Какого черта я творю? Это неправильно, я замужем и едва знаю этого мужчину, однако Лют толкает нас друг к другу, и какая-то часть моего сознания вяло пытается сопротивляться, но безуспешно. Я не могу сопротивляться. Не могу и не хочу. Этого не хочет Лют, а я и Лют едины. Я и есть Лют. Нина. – На этот раз мое имя звучит как предупреждение – мы должны остановиться, – но тело Мэтью уже откликается на прикосновение к моему телу.

– Спасибо за то, что спас, – шепчу я, обнимая его за шею, и всё, мы срываемся с края мира и летим в пропасть.

Как только наши губы соединяются, все мои сомнения исчезают. Этот поцелуй не случаен. Остров намеренно свел нас здесь вместе. Прекратить, воспротивиться – значит проявить эгоизм. У этой цепочки событий есть цель, и мы обязаны ей следовать.

Я запускаю пальцы в спутанные волосы Мэтью и притягиваю его к себе, упираясь затылком в гравий. Ногами обвиваю его поясницу;