Лют - Дженнифер Торн

– Ну и ну! – Проходящая мимо Марит замедляет шаг и рассматривает меня.

Я изучаю собственную руку – вдруг действительно свечусь? – но она такая же, как обычно.

Вы вся перепачкались. Впервые за несколько часов оглядываю себя. Мой сарафан под растерзанной курткой, память об отдыхе в Тавире, вымазан грязью и травяными пятнами, забрызган каплями крови и напоминает маковое поле с высоты птичьего полета. Я могла бы переодеться, но не стану. Так правильнее. Я – леди Лют.

18:00

– Так что нам теперь делать? – спрашивает Марит, крутя головой по сторонам. – Просто ждать? Как это называется… в аэропорту?

– Выход на посадку. – Растягиваю губы в улыбке, хотя сравнение мне не нравится. Слишком меткое.

Вдали на подъездной аллее вижу мамочек. Хватит уже их так называть. Это так же некрасиво, как говорить обо мне «та американка». Они просто женщины и матери, и сходства между нами больше, чем различий. Венди, Дженни и Лиз. Я рада, что они решили присоединиться, честное слово. Просто рада, что все они еще живы.

Ни одной новой смерти, насколько нам известно. Возможно, кто-то тихо скончался у себя дома, но я на глаз не могу определить, кого не хватает. Нам нужен список, реестр.

Книга. Гроссбух в кожаном переплете. Перечень семей с крестиками и точками. Вот что это было. Список.

Роюсь в памяти, лихорадочно вспоминаю. Семья Пайков – Иэн, Дженни и двое их детишек, отправленных на Суннан, были отмечены точками, как и мы, это я точно помню. Напротив фамилии Мэтью стоял крестик. Джо и Салли я не проверяла, да и с чего бы? Разницы-то я не понимаю. Очевидно, отметка точкой чтото значит, и поэтому Хью напуган. Очевидно, крестики безопаснее точек.

– Ты ее все-таки взяла! – восклицает Тим Бланшар.

– Как просили, – отзывается Лиз. Оборачиваюсь и вижу у нее в руке скрипку.

Лиз обучает местных музыке и, кажется, умеет играть на всех инструментах, однако на Рождество всегда выбирает скрипку.

Без всяких предисловий она начинает играть – старые танцевальные мелодии, бодрые и задорные. Плясать пока никто не выходит, но я уже вижу, как приподнимаются уголки губ, а ноги тихонько притопывают в такт.

– Мне нужно выпить, – произносит Марит. Да. – Стискиваю ее плечо. – Боже, ну разумеется. Прости, первый тост следовало поднять за тебя.

– Горе коснулось и вас, – бесцветно говорит она. – Ваш друг на пикапе и та девушка… Зачем вы это делаете? – Голос Марит звучит резче, взгляд более настороженный, чем прежде, словно она только сейчас окончательно проснулась. – Вы пьяны?

– Нисколько. – Я смеюсь. – А что, похожа на пьяную?

– Нет. Просто ведете себя иначе. Выглядите иначе.

Делаю знак Иэну.

– Можно ей кружечку? И, если позволите, в конце я за всех рассчитаюсь.

Он с улыбкой отмахивается.

– В День «Д» все напитки бесплатны.

– Если все это по-настоящему, почему вы не уезжаете? – Марит поводит плечом, указывая в направлении Суннана, и наконец отрывает от меня пристальный взгляд. – Я вижу, там люди, на… у воды. Там тоже умирают или только здесь?

Только здесь, на Люте, – с запинкой говорю я. – На Суннане безопасно. Там сейчас все дети и несколько взрослых – не знаю точно сколько, – которые за ними присматривают. Общим голосованием они… гм, то есть мы, решили, что детей на сегодня лучше отпустить.

Отпустить. Как будто они быстро поели и не захотели оставаться за столом и слушать скучные разговоры взрослых.

Иэн протягивает Марит кружку. Она благодарит его, залпом выпивает больше половины и морщится.

– Мы слышали, что на острове празднуют день летнего солнцестояния и что у вас… Тут нет армии и военных кораблей, и для нас это было важно. Мы подумали, что на время сможем представить, будто снова очутились дома.

– О боже. От кого вы это слышали?

– Не знаю, идея принадлежала Нильсу. Ему грозили неприятности, и почти все решения принимал он. Как-то так.

Что ж, логично.

– Неприятности? – Я и сама поняла, о чем она, однако чувствую, что Марит нужно выговориться.

Да, он… как это по-английски? Дезертировал из армии, и к нашему дому прислали полицию… вот. – Взболтав остатки эля на донышке, она осушает кружку. – Нам нужно было как-то отвлечься, и приехали сюда, чтобы пересидеть на острове, пока все не уляжется. Я надеялась, полицейским надоест следить за нашим домом, вокруг ведь много всякого творится, понимаете? А потом… нет, здесь красиво и хорошо, но таможенный офицер так и не выдал нам разрешения, да и праздника никто не устраивал. Мы все ждали, ждали, и было очень скучно. Простите, не в обиду вам.

Скучно. Какая ирония.

– Поэтому мы стали звонить… fy faen[5], когда же это было? Вчера. Мы стали звонить домой, но телефон на почте не работал, и наши мобильники тоже.

– Вышка повреждена, – говорю я, и у меня опять встает перед глазами картина: бесформенная груда металла посреди раскопа.

– Сотовая вышка – это там, где мы разбили лагерь вначале, рядом с… как вы это называете… курганом?

– Да, – отвечаю я, и меня осеняет. Троица пряталась на раскопе. Неудивительно, что они несколько дней не попадались мне на глаза. Даже вообразить не могу, как это – заночевать у подножия кургана, но каждый делает собственный выбор.

– Мы заметили таможенного офицера, – Марит опасливо кивает на констебля Брайана, – и решили уйти в другое место, а когда спускались, я увидела тот корабль, что отплывал на другой остров. Тогда у меня впервые появилось дурное предчувствие. Поняла, что что-то не так. – Марит с глухим стуком опускает кружку на стол. Иэн вскидывает брови, я киваю, и он наливает девушке вторую порцию. – Почему уехали только дети, а не все жители острова? – спрашивает она.

Резонный вопрос.

– Полагаю, дети еще слишком малы и не могут дать осознанное согласие остаться.

Марит хмурится, кивает, смотрит по сторонам.

– Кое-кто из этих людей слишком стар для осознанного согласия.

Лиз начинает играть следующую композицию, более медленную и печальную. На солнце набегает облачко. Я поплотнее запахиваю куртку.

– И все же некоторые готовы погибнуть. Они пережили не один день, подобный этому, и теперь сами хотят уйти.

Я тоже была готова. Если на то пошло, разве есть иной выбор, кроме смирения?

– Мэтти пересекает лужайку, удаляясь от меня, в руке – пластиковый стаканчик с красным вином для Элси. Он только что подходил к бару, а я пропустила! Смотрел ли он в мою сторону? Я как старшеклассница на школьных танцах. Надо остановиться; между нами больше ничего не будет. Так выстройте их в ряд. – Резкий голос Марит возвращает меня к разговору. – Наберите добровольцев