Живым голосом. Зачем в цифровую эру говорить и слушать - Шерри Тёркл

Я наблюдала, как это поколение впадает в панику из-за голосового общения (и в университетские годы, и в начале профессиональной карьеры). В 2014 году несколько студенток третьего и четвертого курсов рассказывают, каким суровым испытанием стал для них телефонный звонок. Вот как описывает свой опыт одна студентка: “[Это] худшее, что может быть… Я то и дело чувствую себя такой неловкой. Когда я говорю по телефону, мне необходимо держать под рукой письменные заготовки”. Ей вторит другая женщина: звонок вызывает стресс, поскольку для него нужна “причина… поэтому я должна спланировать, что собираюсь сказать, чтобы не показаться неловкой”. Третьей студентке тоже необходимо подготовить черновики разговора: “По телефону все происходит так быстро. Я не вижу лица собеседника. Мне трудно за ним угнаться. Беседа требует, чтобы я слушала и отвечала в реальном времени… Нужно прислушиваться к эмоциям в голосе другого человека”. Словом, телефонный разговор отнимает силы, следовательно, его нужно по мере возможности избегать.

Двадцатишестилетняя девушка устраивается на работу в издание, связанное с вопросами торговли, и ее просят подыскать кандидатуры медиаконсультантов. Руководительница девушки дает понять, что решение по кандидатам будет принято в зависимости от их личных качеств. И вот новая сотрудница выполняет свою задачу, руководствуясь исключительно информацией, найденной в интернете. Когда я общаюсь с руководительницей, выясняется, что в результате она потребовала от девушки выполнить задание заново, на этот раз пообщавшись с потенциальными кандидатами по телефону. По словам руководительницы, “телефонный разговор представлялся девушке настолько тяжелой задачей, что она вообще не хотела рассматривать этот вариант связи”.

А в одной крупной некоммерческой организации, консультирующей медицинскую отрасль, от сотрудников требуют, чтобы они проверяли, общаются ли их новые коллеги с клиентами “устно”. Говорят ли они с клиентами по телефону? Выпускники бакалавриата или магистратуры склонны использовать глагол “говорить” применительно к электронной переписке. Мало кто из них пользуется телефоном, если только им специально не порекомендуют это сделать.

Никогда не бывает скучно: друзья обсуждают содержимое своих телефонов

Старательно уклоняясь от разговоров по телефону, нынешние молодые люди наперебой рассказывают о содержимом своих устройств. Например, пятнадцатилетний Девон так описывает свои разговоры за обедом: “Собравшись с друзьями, мы или не разговариваем вообще, или обсуждаем содержимое наших смартфонов”. А поскольку это содержимое с каждым днем увеличивается, роль телефона как краеугольного камня беседы усиливается для всех поколений.

Тридцатидвухлетняя Морин недавно получила степень магистра по социальной работе. По ее словам, когда они раз в месяц собираются с друзьями на поздний завтрак, то не расстаются с телефоном. Во время этой совместной трапезы Морин пишет сообщения отсутствующим друзьям, но, по ее собственному признанию, даже если бы не требовалось им писать, ей было бы крайне сложно общаться без телефона под рукой. “По моим ощущениям, все, о чем я сейчас говорю, исходит от моего смартфона. Мне кажется, если телефон не сориентирует меня в происходящем, я почувствую себя человеком, которому нечего сказать”.

Рэндалл, двадцатичетырехлетний агент по недвижимости, тоже рассказал мне, как они с друзьями проводят свободное время: он подчеркивает, что им важно собираться вместе, в одном пространстве, но когда они вместе, в баре или в ресторане, “кто-то всегда достает телефон, чтобы чем-то поделиться с другими”. Я спрашиваю Рэндалла – а что если в разговоре наступило затишье? Он смотрит на меня с непонимающим видом, а впоследствии объясняет, что, с его точки зрения, он уже дал мне понять: в разговоре не бывает затишья. Любая пауза сразу же заполняется, поскольку люди показывают собеседникам что-то на экранах своих телефонов или просто сами с ними возятся. Но я этого пока что не уяснила, поэтому делаю еще одну попытку. Я спрашиваю Рэндалла: “И все-таки, а что бы случилось, если бы ваша беседа иссякла?” Молодой человек отвечает: “Ну, если бы разговор не показался мне достаточно информативным, я бы стал проверять какие-то записи в YouTube, которые давно хотел посмотреть… или сфотографировал бы нас и запостил в интернете”.

Морин и Рэндалл убеждены, что видеться с друзьями необходимо. Тем не менее они тоже проговариваются, что им не удается полностью уделить друзьям внимание при встрече. По признанию обоих, во время дружеских встреч они с трудом выносят то, что Морин называет “скучными моментами”. Кроме того, беседы с друзьями нередко ограничиваются обменом информацией.

Однако беседа не сводится к одной лишь информации, ведь речь идет о создании пространства, которое можно исследовать. Возможно, вам интересно узнать, как собеседник смотрит на те или иные вещи, какие у него или у нее возникают суждения или ассоциации. Во время беседы такого рода – я называю ее “беседой, которой человек посвящает себя целиком”, – если на какое-то время все замолкает, вы стараетесь проявить больше внимания к собеседнику вместо того, чтобы отвернуться или отправить сообщение кому-то еще. Вы стараетесь заново приглядеться к их поведению. Возможно, вы глядите им в лицо или присматриваетесь к языку их тела. А может, в течение какого-то времени храните молчание. Возможно, так часто жалуясь на “скуку” бесед, мы подразумеваем, что некомфортно чувствуем себя в тишине. Кроме того, нам, по-видимому, трудно “считывать” выражение лица и тон голоса, изменения в языке тела и интонациях.

Действительно, Рэндалл признается, что ему “трудно сосредоточиться”, когда в разговоре с другом наступает пауза. В такие минуты он склонен фотографировать и постить снимки в соцсетях. Поступая таким образом, он переключает внимание с друга на иные объекты. В то же время, когда Рэндалл фотографирует себя и собеседника, он пытается выйти на связь. Он делает то, что хорошо умеет. Беседа остановилась, но фотография свидетельствует: “Мы вместе”. Фотография вступает в игру, когда Рэндалл не находит слов или сомневается в том, что его друг пытается сообщить. Это попытка Рэндалла пробраться сквозь паузы, возникающие в беседе. Перемещая образ собеседника на экран, он сигнализирует о готовности к Facebook и разговору, который он может поддержать.

Когда мы постим в соцсетях, нам нужно выбрать из нескольких похожих фотографий, обрезать их или подобрать любимый фильтр: например, фильтр, дающий эффект сепии или превращающей фото в снимок, сделанный фотоаппаратом Kodak Brownie в 1950-е. По мере того как человек играет с этими опциями, у него возникает возможность по-другому взглянуть на друга, заметить перемену в его выражении лица, изменения в осанке, почувствовать что-то новое. Может быть, это общение на управляемом расстоянии?

В 1979 году Сьюзен Зонтаг писала: “Сегодня все существует для того, чтобы попасть на фотографию”[146]. А что если сегодня все существует для того, чтобы попасть в онлайн? Ясно одно: в компании друзей люди чувствуют себя более комфортно, если можно сфотографироваться, а потом поделиться этими снимками.