Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

теперь и тайная полиция… Рюити даже думать не хотелось, кто пополнит ряды их противников следующим.

– Догадываюсь, – сухо отрезала госпожа Тё.

Она отвернулась, собираясь снова скрыться за ширмой. Но, будто бы вспомнив о чём-то, патронесса замерла и проговорила:

– Завтра будь готов встречать гостей самостоятельно: я отлучусь по делам. Кажется, пришло время навестить градоправителя Ганрю.

Глава 11. Уми

Когда Уми следом за Ямадой и Дзиэном зашла в домик священника, заместитель главы тайной полиции спокойно пил чай. Лежавшее тут же тело, с головой накрытое простынёй, похоже, ничуть его не смущало. Должно быть, то был несчастный священник, который сгорел в храме. Почему же его не унесли? Уми не особо хорошо была знакома с погребальными обрядами, но одно знала точно: покойников следовало держать подальше от чужих глаз до самого дня сожжения – иначе быть беде.

Судя по выправке и двум мечам, которые покоились в ножнах и лежали подле правой руки, господин Ооно был военным, и поэтому, должно быть, видом мёртвого тела его было не пронять. Кисть левой руки у Ооно отсутствовала.

Полицейский, который привёл их, опустился на татами рядом с господином Ооно и что-то тихонько сказал ему. Тот окинул внимательным взглядом каждого из них, но дольше всех задержался на Ямаде. Привычная невозмутимость не изменила монаху: Уми заметила лишь, что он крепче стиснул кулаки, отчего костяшки пальцев совсем побелели. Опасается тайной полиции? Но, насколько Уми помнила, монахов и священников не касался запрет на использование колдовства. Значит, дело было в чём-то другом?

Но когда взгляд господина Ооно обратился на Уми, все мысли разом выпорхнули у неё из головы, словно вспугнутые с куста пичужки. Уми не выдержала и опустила голову. Таким тяжёлым и пронзительным оказался взгляд глубоко посаженных глаз господина Ооно, что на какой-то миг показалось, будто он может пробуравить её насквозь. А ходить с дырой во лбу до конца своих дней Уми точно не собиралась!

Эта дурная мысль отчего-то придала сил. К Уми постепенно возвращалась решимость, которая помогла справиться с накатившей тревогой. Она не колдунья, поэтому бояться и стыдиться ей нечего. Она всего лишь пыталась помочь каннуси Дзиэну добраться до истины.

Когда мандраж от первой встречи с тайной полицией чуть ослабел, Уми обратила внимание на того, кто сидел подле господина Ооно. Хотя человек этот и был более грузным и плотным, чем жилистый военный, он будто бы скрывался в тени Ооно. Мужчина поднял голову, и Уми смогла разглядеть его лицо. Она едва сумела сдержать изумлённый возглас: человеком этим оказался Ёрито́мо Окуму́ра, градоправитель Ганрю и названый дядюшка Уми.

Вот уже почти двадцать лет Окумура занимал должность градоправителя. Близкий друг её отца, он был частым, пускай и тайным, гостем в усадьбе Хаяси. Человеком Окумура был одиноким: его единственный сын умер много лет назад, и супруга так и не смогла оправиться от этой потери. После её скоропостижной смерти новой жены градоправитель себе так и не взял, да и от полюбовниц новых детей ему прижить не удавалось. Поэтому Окумура баловал Уми, словно она была ему дочерью: выписывал из столицы дорогие наборы по уходу за револьвером, которых в местных оружейных лавках было не сыскать, заказывал ко дню рождения лучшие шёлковые кимоно… Итиро Хаяси нередко шутил, что Уми, счастливица, имеет аж двух отцов. Она и впрямь настолько привыкла к Окумуре, что с детства называла его не иначе как «дядюшка».

И за все эти годы Уми впервые видела своего названого дядю в таком страшном волнении. Градоправитель был бледен; он опасливо косился на прикрытое простынёй тело и то и дело утирал дорогим вышитым платком вспотевшее лицо. Похоже, на сей раз Уми вляпалась во что-то по-настоящему серьёзное, раз в столь поздний час в святилище собрались такие важные люди. Для полного набора не хватало только её отца да начальника городской полиции.

Уми с трудом сдержала нервную дрожь в пальцах. Хоть бы отец не узнал о том, где и в какой компании окончился её вечер! Отцовского гнева Уми опасалась неспроста: незамужняя девушка, гуляющая по городу в столь поздний час, да ещё и без сопровождения, могла навлечь на всю свою семью большой позор. Она не рассчитывала забираться так далеко и потому не опасалась, что кто-то сумеет увидеть её и узнать…

Стоило им с Окумурой встретиться взглядами, как он едва заметно покачал головой. Догадаться, что имел в виду дядюшка, было нетрудно. Похоже, в присутствии большого начальника тайной полиции Окумура не хотел выказывать своё близкое знакомство с якудза. Для такого высокопоставленного человека репутация была важнее всего, и Уми это прекрасно понимала. Ей тоже придётся постараться, чтобы не бросить тень на клан Аосаки, – только проблем с тайной полицией им не хватало!

Тем временем господин Ооно закончил сверлить взглядом новоприбывших. Похоже, осмотром он остался доволен, потому как приосанился и заговорил:

– Вы трое были замечены на месте преступления. Поэтому я вынужден допросить вас со всей строгостью закона. Назовитесь.

Дзиэн, сидевший к господину Ооно ближе всех, почтительно склонил голову и представился:

– Каннуси Дзиэн к вашим услугам. Милостью Владыки Сэйрю я служу в святилище Луноликой Радуги, что в Фурумати, вот уже почти сорок лет. А это мои ученики, Горо Ямада и Уми Хаяси.

Новоявленные «ученики» поспешили поклониться господину Ооно. Тот же, услышав имя Уми, снова уставился на неё. И на сей раз от взгляда колючих глаз полицейского её пробрала дрожь.

– Женщина? – нахмурился он.

Уми не понравилось, как Ооно произнёс это слово – будто выплюнул, – но встревать в разговор она не посмела. До тех пор, пока кто-нибудь из мужчин не обратится к ней напрямую, Уми следовало молчать, как и полагается воспитанной девушке.

– Ки не разделяет людей по полу, господин Ооно, – поспешил добавить Дзиэн, заметив, как помрачнело лицо заместителя главы тайной полиции. – А мой долг – обучать всех, кто имеет достаточно рвения и способностей.

Только теперь Уми поняла, что задумал старик. Назвав их своими учениками, тем самым он оградил от посягательств тайной полиции, ведь каннуси и их послушники были единственными, кого закон о запрете колдовства практически не касался.

Неприятная улыбка искривила тонкие губы господина Ооно.

– Какая трогательная забота о ближнем, – проговорил он. – Но, почтеннейший, это не объясняет того, почему вы и ваши… ученики оказались на месте преступления, да ещё и в такой поздний час.

Уми догадалась, что Ооно не поверил ни единому слову Дзиэна. Её охватило смутное предчувствие беды. Неужели Ооно собирается повесить убийство