Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

годы у дядюшки было не всё в порядке с сердцем. Уми не раз видела, как Окумура разводил себе какие-то порошки, когда приезжал к ним в усадьбу.

По счастью, дядюшке быстро удалось взять себя в руки, и он медленно заговорил, словно тщательно взвешивал каждое слово:

– Похоже, мы с вами не совсем верно поняли друг друга, господин Ооно. Когда я говорил о бесчинствующих в Ганрю колдунах, то имел в виду конкретных людей – и каннуси Дзиэн с его учениками не имеют к ним ни малейшего отношения. Вот, взгляните, прошу вас.

С этими словами он извлёк из рукава кимоно какую-то бумагу и протянул её Ооно. Тот бегло пробежался по ней. Чем дольше Ооно вчитывался в написанное, тем выше поднимались его реденькие бровки.

– Это что, какая-то шутка? – фыркнул Ооно.

– Ни в коем случае, – покачал головой Окумура. – Это ваш пригласительный билет на завтрашнее представление, которое состоится в заезжем балагане. У меня есть достоверные сведения, которые подтверждают, что в балагане творится колдовство.

После этих слов все присутствующие замерли. Всё ещё утешавший послушника Дзиэн едва заметно вздрогнул, а сидевший у футона убитого мальчика Ямада поднял глаза на градоправителя.

Уми же не знала, что и думать. Откуда дядюшка мог знать о том, что творилось в балагане? Неужели Уми – не первая, кто пострадал от колдовства Рюити Араки и его приспешников?

Уми сжала кулаки, стараясь держать себя в руках. В присутствии Ооно она не могла даже расспросить дядюшку о том, что ему было известно о балагане и его хозяине. И отчего-то Уми снедал смутный страх, что возможности поговорить им может больше не представиться…

– С этого и надо было начинать, – проворчал Ооно. – Почему вы раньше ничего не рассказали о балагане?

– Просто не успел! – в сердцах воскликнул дядюшка. – Как только я приехал, ваш помощник тут же привёл почтенного каннуси и его учеников… Где уж мне было встревать!

Он уже поднял с пола платок и теперь обмахивался им, словно веером.

– Ну полно вам, не горячитесь, градоправитель, – уже более миролюбивым тоном проговорил Ооно. – Я и впрямь несколько… поспешил с обвинениями.

Повернувшись к Дзиэну, Ооно поклонился.

– Прошу меня простить, почтеннейший. Вышло досадное недоразумение. Надеюсь, в дальнейшем между нами не останется никаких обид.

– Владыка милостив к тем, кто от сердца своего стремится помочь ближнему и восстановить справедливость, – проговорил Дзиэн, отвесив ответный поклон. – Мы с учениками будем молиться, чтобы преступника как можно скорее изобличили и призвали к ответу.

Когда обмен любезностями был благополучно завершён, Ооно поспешил за коронером.

– Рано мы его отпустили, – ворчал он себе под нос, – но кто бы знал, что всё так обернётся…

Прежде чем последовать за ним, Окумура немного задержался в дверях и, понизив голос, проговорил, глядя прямо на Уми:

– Не знаю и знать не хочу, что ты делала здесь в этот час, но я тебя прошу – возвращайся скорее домой и не говори ни слова своему отцу о том, что ты здесь видела и слышала!

Уми не ожидала от него таких слов, и потому растерялась. Но не успела она и рта раскрыть, как дядюшка уже отвернулся от неё и обратился к Дзиэну:

– Почтеннейший, окажите мне услугу: проводите Уми до дома. Боюсь, в этот час на улицах Ганрю для неё может быть небезопасно. Она мне как дочь, и я щедро награжу вас.

– Можете не волноваться, – заверил его Дзиэн. – С нами Уми будет в безопасности. И никакой награды не нужно.

Поблагодарив старика и бросив напоследок ещё один встревоженный взгляд в сторону Уми, градоправитель покинул домик священника вслед за Ооно.

Когда его шаги затихли в глубине парка, Дзиэн обратился к Ямаде:

– Брат Горо, час уже поздний, и задерживаться ещё дольше я не вижу смысла. Отправляйся вместе с Уми, а я посижу здесь и подожду коронера вместе с нашим юным другом.

К тому времени мальчик уже совсем успокоился и перестал плакать. Дзиэн, похоже, решил остаться с ним, чтобы не бросать ребёнка наедине с двумя мертвецами.

Уми предложила подождать вместе. Ей о многом хотелось расспросить старика, и он, кажется, это понял. Улыбка озарила морщинистое лицо каннуси, а глаза стали совсем узкими, как у древних мудрецов, которых часто изображали в книгах со старыми легендами и преданиями.

– У нас ещё будет время спокойно поговорить о случившемся, – заверил он Уми и мягко подтолкнул в сторону сёдзи. – А теперь идите, дети, и постарайтесь отдохнуть. Завтра в час Дракона я пришлю вам весточку.

Дальше упорствовать не было смысла: от усталости и впрямь подкашивались ноги. Не дожидаясь, пока Ямада выйдет в сад следом за ней, Уми медленно побрела по мощённой камнем тропинке, по которой они с Дзиэном пришли сюда. С той поры минуло не больше часа, но Уми казалось, что прошла уже целая вечность.

Только сейчас она вдруг осознала, что забыла отдать каннуси духа-фонарика. Но возвращаться обратно уже не хотелось. Раз старик не вспомнил о ёкае, значит, не будет большой беды, если Уми вернёт его при следующей встрече. Сам дух, похоже, теперь был не против её компании. После того как они покинули домик священника, ёкай совсем затих.

Вскоре Ямада нагнал её и зашагал рядом. Несмотря на крепкое сложение и высокий рост, двигался он легко и тихо, будто бы совсем ничего не весил. И как только ему это удавалось?

Но вслух Уми задала вопрос, который тревожил её больше всего:

– Что имел в виду каннуси, когда говорил, что проклятие завязано на крови и только кровью смоется? Мне показалось, вы поняли, о чём шла речь.

Некоторое время Ямада молчал – должно быть, собирался с мыслями. Идти рядом с ним даже по тёмному парку, где за каждым деревом мог прятаться убийца, было на удивление спокойно, словно Ямада одним своим присутствием мог отвести беду.

– Я не до конца уверен в том, что правильно истолковал слова каннуси, – наконец заговорил он. – Похоже, чтобы снять проклятие, понадобится кровь того, кто его наложил.

– Нужно убить этого человека? – отчего-то Уми понизила голос, словно сама испугалась своих слов.

– Возможно, будет достаточно лишь окропить проклятую метку несколькими каплями крови колдуна. Но если к тому времени, когда мы отыщем виновника, проклятие наберёт достаточно силы, чтобы противиться любому воздействию, – то да, думаю, наславшего проклятие придётся убить.

Ямада говорил об этом так спокойно, словно объяснял, как правильно приготовить целебную мазь. Уми поражалась его выдержке и тогда, в домике священника, но теперь лишь убедилась, что монах оказался крепок не