Тени заезжего балагана - Дарья Кочерова

истолковал увиденное, – мягко возразил каннуси, и по его голосу Уми поняла, что старик улыбался. – Пока Горо помогал раненому послушнику, мы с Уми проводили обряд замирения духов земли, которые были потревожены пожаром, и в благодарность они любезно показали нам всё, что здесь случилось. Если вы позволите, я могу показать это и вам, чтобы у вас не оставалось ни малейших сомнений в том, как коварен и опасен преступник.

Помощник Ооно уставился на Дзиэна с нескрываемым изумлением, тогда как на лицо его начальника набежала мрачная тень.

– Вы собираетесь заняться нечистым колдовством прямо на глазах у тайной полиции! – Ооно чуть не задохнулся от возмущения: его впалые щёки налились багрянцем. – И хватило же наглости…

Но довести до конца свою негодующую речь Ооно так и не удалось: где-то совсем рядом раздался истошный крик.

– Это в соседней комнате, куда перенесли раненого послушника! – воскликнул Окумура.

Ямада сорвался с места первым, прихватив с собой посох, с которым он, похоже, никогда не расставался. Помощник Ооно кинулся за ним, а остальные поспешили следом. Уми же немного замешкалась и потому оказалась в хвосте процессии: ей снова пришлось взять духа-фонарика, о котором в суматохе все окончательно забыли.

Далеко идти не пришлось. К общей комнате, где они только что сидели, примыкал небольшой закуток, отделённый фусума. В комнатушке стоял спёртый запах лекарственных трав и крови. Кто-то тихонько плакал: выглянув из-за плеча помощника Ооно, Уми увидела, что то был послушник, склонившийся над чьим-то телом. Совсем ещё ребёнок – на вид ему едва ли было больше десяти.

Ямада мягко отстранил мальчика, который продолжал дрожать и размазывать слёзы по лицу, а сам склонился над лежавшим на футоне телом. Оно принадлежало мальчику постарше: похоже, это был тот самый послушник, которого ранил колдун. Уми с нарастающим ужасом смотрела, как под повязками, которыми была замотана большая часть лица мальчика, расплывается тёмное пятно.

Кто-то перерезал послушнику горло.

Учуяв живую кровь, дух в руках Уми забеспокоился. Она уже проверенным движением погладила его по бумажному боку, и ёкай на некоторое время затих.

– Он убил его, убил Кайри! – причитал мальчик. – Я только на минутку закрыл глаза, а когда открыл, Кайри уже…

И послушник снова залился слезами, спрятав лицо в дрожавших ладонях. Неужели эти дети всё время находились здесь, под самым боком? Опоенный снотворным маком раненый не издавал ни звука, и его товарищ сидел подле него тише мышонка, прячущегося под верандой от своры котов…

Мальчик дрожал, не в силах отвести от тела убитого расширенных от ужаса глаз. Дзиэн подошёл к послушнику, ласково потрепал по плечу и принялся что-то тихонько говорить ему. Мальчик лишь слабо кивал в ответ, но его рыдания стали заметно тише.

Уми же замерла у стены, стараясь не мешаться под ногами. От рыданий послушника, на долю которого этим злополучным вечером выпало слишком много горя, у неё разрывалось сердце, но ничем помочь Уми не могла. Разве утешат его простые слова и заверения в том, что убийцу поймают и казнят?

Разве смогут они вернуть тех, кто ушёл?

– Похоже, клинок был отравлен, – произнёс Ямада, закончив осматривать рану. – Он почти не истёк кровью при такой ране – яд убил его быстрее.

Господин Ооно застыл на пороге комнатушки, и лицо у него было такое, словно ему под нос подсунули кучку вонючего тряпья. Похоже, не мог смириться с тем, что все обвинения против Дзиэна оказались беспочвенными и что настоящий убийца сумел прямо у него под носом избавиться от свидетеля и скрыться.

В любой другой момент Уми вдоволь позлорадствовала бы над огорошенным противником, но только не теперь, когда был убит ни в чём не повинный ребёнок.

– Кто это был, сынок? – Дзиэн крепко ухватил мальчика за плечи и наклонился к нему так, чтобы их лица оказались вровень друг с другом. – Ты успел рассмотреть его?

Мальчик покачал головой.

– Он уже убегал, когда я очнулся. Но это точно был мужчина… Во всём тёмном…

– Он был похож на того, кто убил каннуси Кодо? – вопросы Дзиэна были безжалостными, но в уголках его обрамлённых морщинками глаз стояли слёзы. – Постарайся припомнить всё, что сможешь, – только так нам удастся поймать этого человека и призвать его к ответу за смерть твоего учителя и друга.

Мальчик кивнул и утёр нос рукавом своего одеяния. Некоторое время он молчал и лишь отрывисто всхлипывал, а потом заговорил:

– Нет, этот был другой. Более худой, как палочник. Тот, что напал на Кайри у храма, был выше и крепче.

– Да уж, с такой наводкой мы его быстро поймаем, – усмехнулся Ооно.

Уми метнула на него гневный взгляд. Судя по тому, как скривились Дзиэн и Ямада, им выступление заместителя главы тайной полиции тоже не пришлось по душе. Но Ооно, похоже, то ли не заметил этого, то ли не придал значения. Он подозвал к себе помощника и приказал:

– Сними всех с оцепления, и обшарьте весь парк. Пару-тройку человек пошли по округе, пускай поспрашивают местных – вдруг кто-то видел похожего по описанию человека.

Помощник кивнул и скрылся за сёдзи, ведущими в сад. Закрывать их никто не стал, чтобы впустить в это царство смерти хоть немного свежего воздуха.

– Теперь вы убедились, господин Ооно, что ни Дзиэн, ни эти молодые люди здесь ни при чём? – всплеснул руками дядюшка Окумура.

Он был ещё бледнее, чем раньше. Расшитый платок выпал у него из рук, но Окумура, похоже, даже не заметил этого – он неотрывно смотрел на господина Ооно. Тот молчал, и потому дядюшка продолжил:

– Прошу вас, давайте не будем спешить с выводами. Пока ничья вина не доказана…

– Послушайте, Окумура, – перебил его Ооно. – Вы сами вызвали меня сюда, сообщив об опасных случаях колдовства. И я тут же примчался к вам, побросав все свои дела в Цуяме – исключительно ради того, чтобы избавить ваш город от колдовского зла. А теперь вы вдруг начинаете учить меня – меня, заместителя главы тайной полиции, – как я должен вести расследование?

Окумура собрался было что-то возразить, но Ооно ещё не закончил свою речь:

– Пока что мы имеем здесь два трупа и два сгоревших святилища. Не сказать, чтобы этот колдун особо зверствовал, а? – вкрадчиво продолжал он, не сводя глаз с Окумуры. – Выходит, вы приукрасили действительность и напрасно потратили время офицера тайной полиции?

При этих словах дядюшка побледнел ещё сильнее. Он тяжело задышал, будто бы ему сделалось дурно, и Уми всерьёз забеспокоилась – а ну как он и правда сейчас лишится чувств? В последние