Фурии командира - Джим Батчер

ты думаешь, что твой меч поможет взять рифы на парусах? Или заставит левиафанов уплыть подальше?

Тави вздохнул:

– Он столь же бесполезен, как твое шитье.

Исана отложила штаны Китаи и пристально посмотрела на сына:

– Пройдет немало часов, прежде чем что-то произойдет, а погода сегодня чудесная. Судя по волнению, которое исходит от команды и Эрена, они опасаются, что нас протаранит левиафан и мы окажемся на дне моря. Или будем вынуждены вести неравный бой с бандой пиратов, которых в три раза больше, чем нас. – Она вернулась к своему занятию. – В любом случае освещение едва ли будет подходящим для шитья. Вот почему я предпочитаю посидеть на палубе сейчас и насладиться теплым солнышком, пока еще остается такая возможность, если ты не против.

Тави смотрел на нее, и она поняла, что он потрясен.

Исана скупо улыбнулась:

– Я знаю, что ты беспокоишься за меня. И знаю, как ты ненавидишь ситуации, когда слишком многое от тебя не зависит. Вот и сейчас возникло такое положение. Отрицание не сделает этот факт менее очевидным.

Он посмотрел на мать, нахмурив брови, и его настроение изменилось – на смену нетерпению пришли печальные размышления. Исана всегда поражалась способности Тави сосредотачиваться на чем-то одном, иногда это ее пугало. Он умел прикладывать разум и волю к решению любой проблемы. А теперь обратил всю свою энергию внутрь. «Должно быть, ему сейчас очень не по себе», – подумала она.

Тави вздохнул, уселся на палубу рядом со стулом Исаны и прислонился спиной к стене каюты. Потом он понизил голос:

– Если бы я мог…

– Творить магию, – тихо ответила Исана. – Однако это не помогло Первому консулу решить все проблемы. Но, даже если бы ты мог, ты бы столкнулся со множеством непредсказуемых ситуаций.

– Но я мог бы защитить тебя, – сказал Тави после долгой паузы.

– Может быть, да, – ответила Исана. – А может быть, нет. В жизни редко бывает полная определенность.

Тави состроил гримасу и кивнул:

– Просто я чувствовал бы себя лучше, если бы ты оставалась в каюте.

Она завязала нитку, направила Рилл в ноготь, чтобы сделать его острым, и аккуратно отрезала нитку, потом воткнула иголку в катушку и легонько тряхнула головой – ноготь принял свою обычную форму. Исана размяла уставшие пальцы.

– Если ты действительно так думаешь, то тебе следует проводить меня вниз.

Он заморгал и уставился на нее.

Она рассмеялась. Исана ничего не смогла с собой поделать. Она наклонилась и поцеловала его в волосы. Несмотря на то, что он вырос таким высоким, и несмотря на все, чему он научился и кем стал, для нее он все еще оставался младенцем, карапузом, озорным ребенком, спрятавшимся за внешностью взрослого мужчины.

– Представь себе, что на твоем месте оказался бы Гай…

– Неужели он может лишиться магии? – фыркнул Тави.

– Но если бы так случилось, – настаивала на своем Исана, глядя ему в глаза. – Подумай, как бы стала реагировать его свита? Если бы он задумчиво стоял у перил и расхаживал, как танадент, скалил зубы и отдавал дурацкие приказы.

Тави бросил на нее угрюмый взгляд, собрался что-то сказать, осекся и пожал плечами.

– Если бы я был рядом с ним? Я бы встревожился.

– Вот именно, – сказала Исана. – Подобное поведение могло умерить его собственную тревогу, но исключительно за счет остальных. Неужели ты хочешь быть таким человеком? – (Тави помрачнел и промолчал.) – А теперь подумай: если сидеть взаперти в пассажирской каюте в самом деле является самым разумным образом действий, то отправился бы ты туда, если бы Гай решил остаться на палубе, несмотря на очевидную бесполезность такого шага?

– Скорее всего, нет.

Исана кивнула:

– Это потому, что Гай, этот старый змей-манипулятор, является лидером. Он действует. Другие следуют за ним. Она огляделась по сторонам. – Они так же следуют за тобой.

Тави насупился:

– Что ты хочешь этим сказать?

– Все, кто с нами, – сказала она. – Даже многие матросы. Они видят твои ум, знания и уверенность, учитывают твои действия и оценку ситуации, поэтому относятся к тебе с уважением.

Тави прикусил нижнюю губу.

– Я их пугаю, – пробормотал он.

Исана не видела необходимости подтверждать то, что Тави и сам понял.

– Если бы Гай решил, что всем было бы безопаснее находиться в каютах, что бы он сделал?

Тави задумчиво кивнул:

– Он бы сам отправился туда. Дал бы шанс выразить протест. Позволил бы сохранить гордость. Поддержал мораль. Если бы не сомневался, что нужно покинуть палубу.

Исана вытащила из мешка штаны Эрена с рядами неровных уродливых стежков.

– Ну что ж. Тебе будет полезно потренироваться. Как ты считаешь, что следует делать?

Тави тряхнул головой:

– В последнее время я очень часто задаю себе этот вопрос.

Исана приготовилась к новому приступу паники.

– Нет, Тави сейчас это совсем ни к чему.

– Правда?

Исана кивнула:

– О да.

– Мне страшно, – прошептал Тави.

Исана закрыла глаза. Голос мужчины, который произнес слова напуганного ребенка, – ей было больно его слушать.

– Проблема в том, – продолжал Тави, – что я делаю выбор не только за себя. Если меня не убьют сегодня, или когда мы доберемся до столицы, или в последующих сражениях, или после суда, который состоится, когда все закончится, то… мои действия окажут влияние на жизнь множества людей.

– Нечто похожее происходило в течение последних нескольких лет, – заметила Исана.

– Но сейчас все иначе. За ними стоит нечто большее.

– Неужели?

Тави не сводил с матери вопрошающих глаз. На фоне темно-коричневых корабельных переборок они выглядели ослепительно-зелеными.

– А что, если я не справлюсь? – тихо спросил он. – Что, если я не способен нести такое бремя?

– Тави, тебе вовсе не обязательно…

– Речь не о способности к магии, – твердо сказал он. – Речь обо мне. – Он наклонился поближе к матери и прошептал: – Как ты думаешь, я смогу это сделать? Занять… его место?

Сердце Исаны застучало, и она отложила шитье в сторону. Страх кричал, что она должна сказать сыну «нет». Что он не может и не должен ввязываться в безумную кухню политики Алеры, что ему не выжить в этой страшной борьбе. Что он все испортит, а его дела станут причиной боли и страданий многих тысяч людей.

Но вместо этого она взяла его руки в свои.

– С тех пор как ты родился, мне снились кошмары об этом, – тихо заговорила Исана. – Всякий раз, когда ты совершал поступок… который мог привлечь внимание Короны, всякий раз, когда подвергался опасности, мне казалось, что кто-то вонзает в меня нож. Я была уверена: если ты будешь продолжать, то враги твоего отца тебя заметят. И узнают. И убьют. Ничего другого я видеть не могла.

Она заглянула в его глаза.

– Но я не видела того, что находилось прямо перед моим носом, – продолжала Исана, крепко сжав его ладони. – Ты снова и снова доказывал, что ты его сын. Его сын. И не верь тем, кто скажет, что это не так.

Он смотрел на мать широко раскрытыми глазами, потом коротко кивнул, и его челюсти внезапно