Америка-мать зовёт? - Оксана Лесли

ничего не перепадало. Сам он не умел заполнять всякие бланки и отправлять посылки. Сесть за стол переговоров с Верой и ее дочерью и обсудить вопрос о равномерном распределении подарков и денежных средств для его и их родственников ему в голову не приходило. Он считал, что они взрослые женщины и должны жить «по понятиям». Только «понятия» у них были какие-то «левые»: «игра в одни ворота» называются. И когда он устроил очередной пьяный скандал из-за бабского транжирства, его выгнали из дома, пригрозив вызвать полицию. Так Антон поселился у друга, вернее, в доме, который ремонтировал.

Когда в Антоне жена с дочкой нуждались – деньги подбросить, травку покосить – звонили, просили, звали. И он ездил, косил траву, подбрасывал деньжат, иногда что-то чинил, ведь ему фиалка-Надя дала лично в руки бумажку на английском языке: мол, на него они подали документы – через Веру он станет легальным!

Оптимист-Антон говорил себе: «Жди, надейся и верь! Будет и на твоей улице самосвал с пончиками».

Глава сорок вторая

Роб: в сердце рыба-еж

Некрашеный деревянный одноэтажный домик, построенный двадцать лет назад, был меньше, чем аризонский, с одним туалетом, двумя спальнями, просторными гостиной и столовой. Роб нашел такой, какой просила Марина, с большим двором, обнесенным высоким деревянным забором, – место детям порезвиться. И он был лучше, чем та старая халупа с дырявыми окнами в Пенсильвании, кривыми комнатами, пчелами-плотниками и «топ-топ-топ» над головой… Марина вздохнула спокойно: на новом месте у нее не было тараканов!

Около домика росли кусты рододендрона, вечнозеленый дуб и лысый кипарис. Кустарник рододендрон, называемый американцами азалией, цвел всю осень ярко-розовыми цветами и радовал глаз. У вечнозеленого дуба листья были не лопастные, как у ташкентского, а цельные, меньше размером и не меняли цвет. А лысый кипарис – дерево с иголками вместо листьев, которые осенью становятся ржавыми, а к зиме опадают.

В дом пришлось купить новые микроволновку и холодильник, газонокосилку: кредитные карты позволяли. Марина с вниманием рассматривала счета. Роб, пока она жила в Пенсильвании, купил себе в кредит новый компьютер с принтером, одежду, баловал себя походами в рестораны и кинотеатры с другом Лэрри. Они только недавно выплатили почти все долги, но уже успели залезть в новые. Марине не нужно было быть экстрасенсом, чтобы видеть в недалеком будущем банкротство. Но она к этому относилась как к очередному неизбежному жизненному опыту, про который она обязательно напишет какую-нибудь публицистическую поучительную статью в иммиграционный онлайн-журнал.

Первые полгода во Флориде Роб чувствовал себя прекрасно, работал сверх нормы, ощущал себя нужным, спас фирме миллионные контракты, а Марина занималась домом и детьми. Как-то раз, когда они делали вместе шоппинг, Роб вдруг спросил свою жену: «Ты заметила, что в супермаркете все женщины обращают на меня внимание?» Марина не поверила своим ушам и ответила, что она обращает внимание только на то, что ей нужно купить. Времена, когда она глазела на людей и с любопытством рассматривала их, прошли. И почему она должна обращать на кого-то внимание? Ее ни женщины посторонние не интересуют, ни мужчины. И Марина предположила, что у мужа нарциссизм или мания величия.

Осенью 2005 и слабость, и депрессия, и сонливость к Робу вернулись. Он не мог себя заставить выйти на работу, спал по восемнадцать часов в сутки, и жена отвезла его к местному врачу. Результаты анализов крови и биопсии были гнетущими. Роб почувствовал, что лассо, брошенное болезнью на его организм, затягивается. Он в ужасе узнал, что когда-то побежденный гепатит С вернулся и с новым аппетитом принялся разрушать его печень, близкую к циррозу. Всплыл новый, ранее неведомый, диагноз – «гемохроматоз». Интернет хладнокровно выплюнул Марине и Робу информацию, что они имеют дело с наследственным неизлечимым заболеванием, которое просыпается к сорока годам в некоторых людях с кельтской родословной. Организм начинает вырабатывать железо, и это железо начинает долбать по печени и сердцу. Поэтому людям с гемохроматозом нельзя употреблять железо ни в пище, ни в витаминах. Наоборот, нужно делать профилактические кровопускания, раз в неделю или две, в зависимости от уровня железа в крови. Для Роба эта новость была ударом. Он ненавидел иголки, а сама идея донорства его всегда пугала и удивляла. Роб никогда не понимал людей, которые добровольно сдавали свою кровь и потом горделиво носили майки с надписью «Я – донор».

Марине пришлось возить мужа в лабораторию два раза в месяц, где у него брали по 500 миллилитров крови. Ее сливали, непригодную для спасения жизней жидкость. При лаборатории была игровая комната со стеклянными стенами, телевизором и игрушками. Роб лежал на кушетке и наблюдал, как его мальчики беззаботно играли, пока он проходил свою «процедуру».

Пришлось начать второй курс лечения от гепатита С. С любимой работой программиста высшего пилотажа пришлось временно распрощаться. Побочные эффекты новой лекарственной атаки под названием «Пегасис» то ставили Роба на колени перед унитазом, то укладывали в позу эмбриона на диване. Он опять делал себе укол в живот раз в неделю и глотал по шесть больших, корябающих горло таблеток в день. Доктор приказал бросить курить, отказаться от алкоголя, мяса, всего жирного (мороженого, чипсов, пиццы), перейти на дробное питание. Но Роб был не в состоянии заставить себя следовать указаниям врача.

Выходить на свежий воздух не хотелось, Роб продолжал курить в доме, забыв обещание, данное жене – бросить курить раз и навсегда, когда у них появятся дети! Он частенько не отвечал на телефонные звонки родителей и друзей. С некоторыми братьями поссорился, а кое-каких друзей оттолкнул от себя, придумав всякие причины, почему они больше не будут общаться. Марине он признался, что у него просто нет ни сил, ни желания двигаться лишний раз, говорить, отвечать кому-то на электронное письмо. Проще всего ему было общаться с матерью, у них было полное взаимопонимание, услышанные Мариной обрывки таких бесед звучали так: «Моя зараза круче, чем твоя зараза».

Роб то отращивал бороду и превращался в Санта Клауса из фильма ужасов, то сбривал ее. Желание принять ванну или душ у него возникало крайне редко. Объяснял жене, что на это нужны силы, а их не было. К счастью, у Роба был виртуальный мир компьютерных игр, где от него не требовалось особых сил, чтобы убивать инопланетных монстров или сбивать вражеские самолеты. Иногда ему и это не удавалось, жаловался жене на туман в голове и невозможность сконцентрироваться… Туман в голове был похож на состояние, в котором не получается сосредоточиться ни на