Как зовут четверку «Битлз»? - Джордже Кушнаренку

фильм про войну — сплошной кошмар! Влад досмотрел всю программу до конца.

22.VIII. Жених Алины ограбил ее и скрылся! Мало того, что оставил ее без гроша — еще и драгоценности для обручальных колец с собой прихватил. Шефиня уговаривает ее заявить в милицию, а она — ни за что! Жаль ее.

Разве я смогу прожить целых два года без Влада? Надо, чтобы он и думать забыл о работе за границей — другого выхода нет! Странно, почему он не согласился купить вертушку. Он же без музыки жить не может, хоть и ни слова не говорит об этом.

23.VIII. Влад вернулся с парада около двух. Устал. Спал до шести вечера. Потом поехали к Замфиреску, за обоями. Почти сразу ушли — я сказала, что у меня голова раскалывается. Все боялась, как бы ее муж опять не начал рассказывать. Влад так и не догадался, почему я хотела уйти как можно скорее. Расстроился, но промолчал.

24.VIII. Хотели съездить в Бэнясу, в зоопарк — это Влад придумал. Кончилось тем, что весь день просидели дома у телевизора. Обсуждали, какую мебель купить на кухню. Я прикинула — мы можем позволить себе полный гарнитур. Правда, тогда от папиных денег ничего не останется. Мы и так уже изрядно стеснены в средствах из-за взносов за мебель. Теперь буду экономить каждый грош. А в центре я видела столько миленьких вещичек! Владу ничего не сказала — боялась, как бы он снова не завел разговоры о загранице. Как бы я хотела купить ему маг!

27.VIII. Вчера опять зашли к Замфиреску — поучиться, как клеят обои. Она была одна. Он ушел в рейс. Просидели до полуночи; она никак не хотела нас отпускать. Ей-то что — небось в шесть утра мужа не будить. Играли в макао и в преферанс. Домой добрались только в половине первого. Хорошо, что он был в рейсе; я и не заметила, как время пролетело. Зато она весь вечер только и говорила, что о его больном желудке. Я лично ничего против него не имею, но слава богу, что он болен. «Как по-твоему, они счастливы?» — спросила я у Влада. Он не ответил.

Сегодня после обеда была у гинеколога. Теперь у нас другой доктор — наша Швабу уволилась. Я ему рассказала про ту операцию в прошлом году; кажется, ему можно доверять. Однако, когда он спросил, кто же все-таки делал мне аборт, я смолчала. Осмотрел меня. Это было ужасно. Я кричала от боли, а эти садистки медсестры меня держали. Потом он стал допытываться, очень ли я хочу иметь ребенка; а я даже говорить не могла — как зареву! Вообразила, что нет никакой надежды. Хочу ли я иметь ребенка! А он, оказывается, хотел сказать, что лечение будет очень мучительным и, может быть, продлится несколько месяцев. Он говорит, женщины почти все отказываются — не выдерживают. Вечером все выложила Владу; не сказала только о том, как это больно и какие садистки эти медсестры. Ему вредно волноваться; пусть думает, что я хожу на уколы. Все-таки он здорово распереживался. Если бы он только знал…

29.VIII. Алина все же заявила в милицию. Говорит, все мужчины — свиньи. Наши девочки подняли ее на смех; она разрыдалась. Шефиня стала ее защищать. Уже несколько дней их водой не разольешь.

Начала лечиться. Боже, как больно!

30.VIII. Отпросилась с работы. Купили мебель на кухню. Наконец-то! Довезли в целости и сохранности на грузовике. Влад позвал двоих ребят с фабрики; договорились, что Влад им поможет, когда понадобится; у них тоже проблема с мебелью. Оба скоро женятся. Вместе с ними мы все расставили и повесили; потом пили кофе. Им понравилась моя наливка. Влад отнес на помойку старый кухонный стол и шкафчик. Когда я увидела, как он их выносит, у меня слезы на глаза навернулись. Я так к ним привыкла! А Влад: «Прости-прощай, старье!»

Теперь осталась только детская.

2.IX. У нас в гостях были Замфиреску. Смотрели вместе итальянский телефильм. Вначале она все донимала его своими дурацкими вопросами: «Джиджи, а ты и там побывал?» Влад явно комплексовал. И все-таки они славные! Показали нам, как лучше наклеить те самые обои. За то время, что они у нас провели, он целых три раза глотал таблетки от желудка; надеюсь, Влад обратил на это внимание. Почему-то Влад с ней разговаривал довольно холодно и вообще весь вечер был как-то рассеян и замкнут. Боюсь, это из-за того, что я слишком часто при нем плохо отзывалась о ней. Когда они ушли, я посоветовала ему быть с ней повежливее. «Неужели я был недостаточно вежлив?» Я едва не расхохоталась — у него был такой удивленный вид. Завтра опять к врачу… Только бы не кричать!

4.IX. Алина ведет себя просто нагло! Утверждает, что видела Влада под ручку с какой-то дамочкой на стадионе «Республика». Меня это задело; в ответ я поинтересовалась, нашла ли милиция ее драгоценного жениха, и пожаловалась шефине. Та велела Алине поменьше совать нос в чужие дела.

Жалко, что я тогда разорвала тетрадку со стихами.

Влада просто за уши не оттащишь от телевизора. Достал где-то антенну, чтобы ловить Болгарию. У них программа почти такая же, как наша, но больше фильмов и спорта. По телевизору футбол мне даже нравится. А Влад говорит — это совсем не то. Пытаюсь представить себе его рядом с другой женщиной…

18 часов

Стемнело. В гостиной по углам пролегли тени. Осенние краски пейзажа на стене слились в размытое пятно — прямоугольное, огромное. Стена и впрямь стала похожа на окно, распахнутое в ночь. Мина снова сидит в кресле перед телевизором. Только что закончился футбольный матч на стадионе «Республика». Влад скоро вернется домой. Она ждет. С экрана ей улыбается красавец мужчина с завитыми волосами. Он поет и приглашает ее на танец, объявляя во всеуслышание, что он счастлив, как прежде. Постепенно голос певца затихает, завитая голова на экране словно уплывает куда-то вместе с телевизором, а Мина не на шутку удивляется: неужто и в самом деле наступила весна? А почему бы и нет? Вполне могла наступить весна… А отчего это женщины не красят волосы в зеленый цвет?.. Кругом темно; на стене напротив — белесое пятно… Мина напрягает зрение, и на обоях вновь проступают знакомые очертания гор, правда, все еще бледные, расплывчатые. Мина смотрит по сторонам — робко, с любопытством; оказывается, она стоит посреди длинной и узкой залы, похожей на коридор. Вдоль стен — деревянные полки с какими-то склянками; на полках — слой пыли