Приз - Полина Дашкова

— Ладно, расслабьтесь, Андрей, — Рейч махнул рукой, — можетене отвечать. Я задал хамский вопрос, простите. На самом деле я вам оченьблагодарен. Вы меня так долго, так терпеливо слушали. Спасибо. — Рейч слегкапоклонился. — Было бы обидно, если бы все это ушло вместе со мной. Мемуаров я писатьне собираюсь. Сам не умею, нанимать кого-то и диктовать не хочу. Ни друзей, ниродственников у меня нет. Я пытался рассказать Рики. Он был в восторге. «О, этоздорово! Это так концептуально! Ты был выведен искусственным путем, ты прообразклона! Ты клон „Черного ордена“! Ты осколок космического льда! Я сплю склоном!»

Григорьев хотел сказать «сочувствую», но промолчал. ЛицоРейча на мгновение показалось мертвым. Глаза его потускнели и застыли, щекиввалились. «А ему ведь совсем мало осталось, — подумал Андрей Евгеньевич, — онстарше меня лет на десять».

* * *

Когда в больнице Василисе стали обрабатывать ожоги, сначалахотели снять перстень. Долго обсуждали, как это сделать. Палец распухнастолько, что перстень оказался как бы впаянным в сплошной ожоговый пузырь.

— Ну что, может, кусачками перекусить? — предложила сестра,и обратилась к Василисе:

— Колечко ценное? Или не очень?

Как будто она могла ответить!

— Ладно, — вздохнула сестра, — лучше пока не трогать. Можноповредить пузырь, и вообще, возни много, а оно особенно и не мешает. Ведь онотебе не мешает, нет?

Василиса помотала головой. Она плохо соображала, ей вкололиприличную дозу анальгина с димедролом.

— Да и жалко портить вещь, — продолжала рассуждать сестра, —оно вроде бы старинное, интересное такое. Это серебро? Или белое золото?

Правую руку обработали и перебинтовали, оставив перстень впокое.

«Не хочу, — беззвучно бормотала Василиса, лежа подкапельницей в маленьком больничном боксе, — вас нет, гады, ублюдки, вас ужебольше полувека нет в живых. Почему я вас вижу и слышу? Зачем?»

Глаза ее были открыты, она смотрела в белый потолок, онаотлично понимала, где находится, что с ней происходит, но одновременно со своейжизнью проживала куски чужой, которая давно закончилась и не должна иметьпродолжения.

Группенфюрер Штраус спускался по лестнице, в голове у негоотщелкивал список имен и должностей, словно кто-то печатал их на невидимойпишущей машинке. Потом каждое имя обводилось аккуратным овалом, между оваламивыстреливали прямые линии связей. Он был заинтересован в безопасности своегопациента Гиммлера. Пока Гиммлер владеет всей полнотой власти, никто не мешаетдоктору Штраусу работать.

В мозгу Штрауса включился какой-то особый аппарат, вродерентгеновского. Перед его мысленным взором возникла гигантская фигура суродливым топорным лицом. В углу широкой пасти дымилась сигарета. ЭрнстКальтенбруннер, начальник Главного управления имперской безопасности. Пьет ичудовищно много курит, около восьмидесяти сигарет в день. Зубы у негоотвратительные, коричневые гнилые осколки. Постоянно мучается зубной болью. Нобоится идти к дантисту. Гиммлеру пришлось выпустить специальный приказ дляКальтенбруннера, чтобы он посетил дантиста. Не помогло. Эрнст продолжал глушитьсвои зубные проблемы спиртным и табаком.

Аппарат погудел, пощелкал. Фигура исчезла. Отто Штраусубедился, что Кальтенбруннер не имеет дурных намерений по отношению к Гейни. Онвполне может занять место ненадежного красавчика Гейдриха. Интересно, какотнесется к такой рокировке Геринг?

Один урод сменился другим. Жирное существо с двойнымподбородком, с тонкими губами и выпученными глазами. Герман Вильгельм Геринг.Любитель охоты, драгоценных камней и морфия. Лечился в психиатрической клинике.Красит губы, пудрится, нацепляет на свои разноцветные мундиры женские брошки сгигантскими бриллиантами и сапфирами. Он стал слишком жирным и ленивым. Кто тамеще?

Йозеф Геббельс. Тощий карлик с женским широким тазом, соспелыми прыщами и длинным острым носом.

Страдает колченогостью и фурункулезом. Правая нога корочелевой, ступня вывернута. Носит специальную ортопедическую обувь. Нет, этотчувствительный калека сейчас совсем не опасен. С началом войны его влияниеупало. Он умеет только орать. А во время войны надо еще и думать.

Лучше всех умеет думать Мартин Борман. Лицо грубой топорнойработы. Узкий лоб кретина, тяжелые челюсти. Шеи нет. Пивное брюхо. Круглаясутулая спина вечного денщика. Вот кто требует особого внимания. Осторожный ихитрый. Никаких сантиментов и амбиций. Только жадность и ледяной расчет.Чрезвычайно живучий экземпляр. Остается снять шляпу и признать, что это шедевр.Вершина творения.

По губам Штрауса пробежала тонкая улыбка.

У Василисы дернулся краешек рта. После очередного легкогощелчка мыслительный аппарат Отто Штрауса перешел к следующему персонажу,которого до сих пор принято считать главным героем трагедии.

«Ну что ж, если так хочется, пусть считают, — думал Штраус,— хотя странно, что никто не замечает некоторых очевидных небрежностей,допущенных при создании данной модели. В общем, работа довольно грубая, каклюбой плагиат».

Превратить обычного живого человека в убийцу не так сложно.Главное не ошибиться в выборе кандидата и в нужные моменты шептать ему на ухособлазнительные слова на доступном ему языке, таким образом, что бы онвоспринимал их как свои собственные мысли и чувства. Но это рутинная работа,нудная и неблагодарная. С каждой особью приходится возиться отдельно,индивидуально, иногда на это уходит слишком много сил и времени.

Куда заманчивей и увлекательней наладить массовоепроизводство. Для этого надо создать человекоподобную машину, способнуюраспылять вокруг себя гигантские облака смерти, превращать миллионы обычныхлюдей в убийц.

За всю историю человечества удачей заканчивалось не болеедюжины попыток, в разные эпохи, в разных географических широтах. Таковыми были,например, гунн Атилла, иудей Ирод, римлянин Калигула, монгол Чингисхан, французРобеспьер, русский Ульянов (Ленин). Наконец, родной брат и современникШикльгрубера (Гитлера), грузин Джугашвили (Сталин). Удивительно, что удалосьсоздать сразу две биомашины, в одну эпоху, на близких географических широтах.

Подобные опыты имеют шанс на успех лишь в тех случаях, когдаесть достаточное количество исходного материала, чистой энергии разрушения. Этаэнергия бесконечно разнообразна, присутствует в небольших количествах в каждойотдельной живой особи, имеет свойство выделяться и накапливаться в атмосфере.Процесс накопления происходит незаметно, постепенно. В какой-то момент нематериальнаясубстанция, сотканная из миллиардов мельчайших частиц банального, повседневногочеловеческого зла, вдруг становится материей. Это можно сравнить с образованиемтвердых кристаллов в перенасыщенном растворе.