Последний, кого ты любила - ЛДжей Эванс

Меня захлестнуло сожаление. Я задерживала его. Нагружала дополнительными заботами. Даже если я сейчас скажу ему, что он не должен беспокоиться о докторе Грегори и этих сообщениях, он всё равно не отступит. Добавит это в список дел, которые надо уладить, прежде чем вернуться домой к семье.

Я медленно соскользнула с него, а он встал, поправляя одежду.

Но прежде чем я успела отойти, он поймал мою руку и поднял её к губам. Поцелуй в ладонь вызвал во мне новую волну дрожи.

— Я вижу, как у тебя в голове крутятся мысли, МаК. Ты не обуза, — сказал он, и я широко распахнула глаза. Он снова прочитал меня так легко, будто видел мои мысли. — Это моя работа. Это то, что я делаю. Позволь мне помочь тебе.

Я колебалась, а потом кивнула.

— Чем я могу помочь тебе? — спросила я.

Его лицо озарилось самой самодовольной улыбкой, какую я когда-либо видела у Мэддокса Хатли. Уверенной. Чертовски сексуальной. Моя грудь сжалась, а внизу живота напряглось от одного этого взгляда.

— Уверен, мы что-нибудь придумаем.

Я рассмеялась.

— Это так ты ведёшь все свои расследования, шериф Хатли? Услуга за услугу?

Его улыбка не исчезла. Напротив, он тихо усмехнулся.

— Только с тобой, МакКенна Ллойд. Только с тобой.

Он наклонился, поцеловал меня в висок — так же, как я видела, он делает с Милой, а потом отошёл.

Я проводила его взглядом, когда он направился к двери, двигаясь… неловко. Из меня вырвался смех.

— Проблемы с ходьбой, шериф?

Он оглянулся, надевая шляпу, и его голубые глаза сверкнули озорством.

— Подожди, МаК. Ты будешь та, у кого будут проблемы с ходьбой, когда я с тобой закончу.

— Обещания, обещания…

— И ты, чёрт возьми, знаешь, что я свои обещания сдерживаю.

Дверь за ним захлопнулась.

Моё сердце забилось чаще, а тело затрепетало в предвкушении. Желание. Стремление. Надежда. Она развернулась в груди, но впервые за долгое время не казалась чем-то, от чего нужно бежать. Я не знала, как всё сложится, как мы сможем двигаться вперёд. Но знала одно — я больше не хотела его терять. Я не хотела терять Милу.

Может, потеря всего в Калифорнии была тем самым толчком, который привёл меня туда, куда мне нужно было попасть.

В душе зародилась робкая, дрожащая мысль. А если есть способ сохранить всё? Взять лучшее из прошлого и вплести его в моё настоящее? Я подняла телефон, открыла браузер и вбила в поисковик как получить лицензию в другом штате.

Это ведь просто информация, верно?

После того как я увидела шаги, которые для этого потребуются, я зашла на сайт FREIDA, где врачи ищут вакансии, и начала просматривать открытые позиции в Теннесси. Просто смотрела. Но даже это причиняло боль. Боль от осознания, что мне, возможно, придётся сделать шаг назад. Боль от осознания, что я, возможно, больше никогда не смогу вернуться к медицине. Но, пожалуй, хуже всего была мысль, что, может быть, впервые за долгое время у меня появился шанс двигаться вперёд.

♫ ♫ ♫

Я как раз убирала в холодильник продукты, которые купила для единственного блюда, которое умела готовить — тако из говяжьего фарша с готовым соусом, — когда появилась Ева, чтобы забрать Милу из школы.

— МакКенна, МакКенна, МакКенна! — закричала Мила, бросаясь ко мне.

На её голове красовался бумажный ободок с нарисованной вручную индейкой, а в руке она сжимала пакет с угощениями, украшенный мультяшными индейками.

— Сегодня в школе мы не праздновали День Благодарения, потому что миссис Коди сказала, что праздновать аннексию целой расы людей — это неправильно.

— Аннигиляцию, — поправила её Ева, с трудом сдерживая улыбку.

— Именно это я и сказала, — закатила глаза Мила и повернулась ко мне. — Но зато мы отмечали красоту индеек! Миссис Коди читала нам книгу, после которой мне захотелось подружиться с индейками, а не есть их, как сделали дети в этой книге. Я сказала Нане, что мы ни в коем случае не можем готовить индейку на этой неделе. Я не позволю! Я сбегу, но перед этим украду её из дома.

Ева рассмеялась.

— И как же ты собираешься унести замороженную, двадцатипятифунтовую глыбу мяса, Букашка?

Мила застыла с приоткрытым ртом.

— Ты заморозила ее, Нана?! Она ЗАМОРОЖЕНА?!

Ева притянула Милу к себе.

— Помнишь, как мы говорили о разных коровах на нашей ферме? Одни дают молоко, другие становятся едой.

Мила кивнула.

— А ещё помнишь, откуда берётся бекон?

— Я обожаю бекон… но мне всё равно не нравится мысль о том, что ради него убивают свинок, — нахмурилась Мила. — Жаль, что он такой вкусный.

— С индейками то же самое, птенчик. Люди едят и растения, и животных. Главное, чтобы животных содержали гуманно. Тогда можно наслаждаться едой без угрызений совести.

Мила прижала руки к сердцу и отступила от Евы.

— Не знаю, Нана… Думаю, я стану вегетацией, как миссис Коди.

— Вегетарианкой.

— Именно это я и сказала.

— Ты готова отказаться от бекона? — спросила я, впервые вмешиваясь в разговор. — Не знаю, смогла бы я. Бекон — одно из моих любимых блюд.

— Правда? — переспросила Мила.

Я кивнула. На её лице появилось сомнение.

— Мне нужно подумать, — сказала она. Вдруг она замерла, её глаза расширились, а через секунду она сорвалась с места и умчалась по коридору. — Мне срочно надо в туалет!

После неё, как всегда, осталось звонкое молчание.

Ева с улыбкой посмотрела на меня.

— Вчера на книжном клубе я видела Рианну. Она сказала, что ты и Мэддокс, кажется, неплохо ладите.

Я изо всех сил старалась не покраснеть, вспоминая, как несколько часов назад мы с Мэддоксом переплелись на этом самом стуле и как он обещал, что будет заниматься со мной любовью, пока я не смогу ходить. У меня сжалось сердце, и оно застучало так сильно, что, казалось, вот-вот пробьёт рёбра.

Ева рассмеялась.

— Вы всегда были такими… Взрывными. Я даже переживала, что ты забеременеешь, не успев уехать в колледж.

Я проиграла в борьбе с собственным телом — лицо вспыхнуло румянцем.

— Ого… Даже не знаю, что сказать.

Её улыбка угасла, взгляд скользнул по коридору, куда ушла Мила, а потом снова остановился на мне.

— Но теперь на кону стоит гораздо больше, МакКенна.

— Я знаю, — тихо ответила я.

— Я не спрашиваю, почему ты вернулась в Уиллоу Крик, и не прошу рассказывать все твои секреты. Просто скажи, что ты не уйдёшь снова… и не исчезнешь ещё на десять лет.

В её голосе не было ни капли злости, даже упрёка. И я задумалась,