Последний, кого ты любила - ЛДжей Эванс

Глава 23

MCKENNA

Мэддокс выглядел таким сильным, таким уверенным, словно мог без труда взять весь мой мир на свои плечи и даже не почувствовать этого как бремя. А ведь я всю жизнь была обузой. Сначала для мамы, потом для него и его семьи. И уж точно для Керри — я почти не вносила вклад в наши общие расходы, в то время как у него был трастовый фонд и родители, которые ежемесячно пополняли его счёт. Конечно, я бы никогда не жила в той дорогущей квартире, которую он выбрал, если бы не была с ним. Но всё равно — я не тянула свою часть.

Единственное место, где я действительно несла свою ношу, — это отделение неотложки. Там я не была обузой. Я была защитником.

Но то, как сейчас смотрел на меня Мэддокс… Будто он хотел — нет, нуждался — в том, чтобы помочь мне. Чтобы нести этот груз вместе со мной. Чёрт. Это развязало внутри меня какой-то узел, который я сжимала годами. Может, всю жизнь.

Этот взгляд — как будто я важная, как будто я достойна любви — заставил меня сломаться.

Слова вырвались из меня в один миг. Лейтон. Опека. Отстранение с сохранением зарплаты. Сообщения, которые я не могла доказать, что были от доктора Грегори. Всё это лилось потоком, а его лицо становилось всё мрачнее, челюсть всё сильнее сжималась, пока мне не показалось, что она вот-вот сломается, и мне придётся её фиксировать.

— Ты не обязана просто принимать это, — сказал он тихо, когда я наконец замолчала. — Есть способы выяснить, в каком магазине он купил предоплаченные телефоны, если он их использует. Мы можем достать записи с камер наблюдения. В крайнем случае, ты можешь подать на него запретительный ордер.

Я уронила голову на сложенные на стойке руки.

Одна только мысль обо всём этом — о подаче жалобы, о разбирательствах, о попытках прижать его к стенке — казалась мне слишком тяжёлой. Всё, чего мне хотелось, — это спрятаться, как я делала в детстве, когда мама приходила в настроении.

Сарай через дорогу был для меня убежищем несколько лет, пока она его не обнаружила. Потом был церковный подвал, забегаловка Тилли. А потом я смогла тайком звонить Мэддоксу с телефона, который хранила выключенным, спрятав за потолочной плиткой в своей комнате.

— Дай мне помочь тебе, — тихо сказал он, садясь на стул рядом и наклоняясь ближе, пока наши лица не оказались почти на одном уровне. — Это не как в детстве, МаК. У меня есть ресурсы. Есть вещи, которые я могу сделать, чтобы заставить этого ублюдка оставить тебя в покое.

Наши взгляды встретились, и я задумалась: как, даже спустя столько лет, он всё ещё мог читать меня? Мог чувствовать мои мысли и эмоции.

Он говорил, что Мила эмпат. И хотя между ними не было ни капли общей крови, я задумалась: а не переняла ли она это от него? Потому что он всегда чувствовал глубоко. Всегда нес мою боль наравне со мной.

В восемнадцать он был прекрасной душой. Сейчас же он был великолепным мужчиной. Я чуть подалась вперёд, соединяя наши губы.

Простое прикосновение, которое должно было стать спасибо. Спасибо не только за то, что он предлагает помочь мне сегодня, но и за все те разы, когда он вытирал кровь с моего лица, прикладывал лёд к моим синякам, помогал мне хоть на несколько часов забыть, насколько дерьмовой была моя жизнь.

За то, что подарил мне своё сердце, даже когда я растоптала его, не зная, как удержать его и при этом сбежать.

Рука, которая лежала у меня на спине, скользнула вверх, запутываясь в волосах. Поцелуй перестал быть просто спасибо и превратился в грохочущую, неукротимую жажду. Я провела языком по краю его губ, и он открылся для меня, позволяя исследовать медленно, нежно, стараясь отдавать, когда всегда только брала. Он застонал, резким движением притягивая меня ближе, его руки обхватили мою талию, вжимая наши тела друг в друга. Его пальцы скользнули под мой тонкий хлопковый топ, и моё тело отреагировало волной мурашек, словно каждая нервная клетка жаждала его прикосновения. Его ладонь накрыла мою грудь, и он резко вдохнул, его губы касались моих, когда он пробормотал:

— Ты когда-нибудь носишь лифчик?

Я усмехнулась.

— Редко.

— Господи…

Он стянул мой топ через голову, и я позволила ему. А потом он просто смотрел. Медленно провёл пальцами по моим затвердевшим соскам, очерчивая круги, и прошептал:

— Прошли годы, а я всё ещё вижу эти груди в своих снах.

Он наклонился, проводя языком по одному, в то время как его пальцы ласкали другой. Моё тело содрогнулось. Мне не нужно было много, чтобы потерять контроль.

Я перекинула ногу, оседлав его, притягивая ещё ближе, мои пальцы впились в его волосы. Мои бёдра двинулись в такт с его, трясь о твёрдую длину под молнией его формы, тонкая ткань моих йога-брюк была единственным барьером между нами. Из меня вырвался приглушённый стон.

Его губы вернулись к моим, руки легли на мою задницу, и он снова толкнулся в меня, прижимаясь к самому центру моего жара. Я оторвалась от его губ, задыхаясь.

— Чёрт, Мэдс, я сейчас…

И тут меня накрыло.

Я содрогнулась, сотрясаясь в его руках, всё тело разом обмякло, оседая на него. Он легко поймал меня, удержал, осыпая поцелуями мою челюсть, посасывая мочку уха, снова разжигая во мне огонь, даже когда последние волны оргазма всё ещё пробегали по моей коже.

— Ты чертовски прекрасна, МакКенна. Когда упрямая. Когда убегаешь. Но ещё больше — когда отпускаешь себя и взрываешься от одного моего прикосновения.

Его голос был хриплым, наполненным жгучим желанием. Мои руки скользнули по его груди, пробрались между нами, обхватывая его через ткань брюк. Его лоб упал на моё плечо, горячее дыхание обжигало кожу шеи и ключицы, и я снова задрожала. Он отстранился, встретившись со мной взглядом, и накрыл мои руки своими, останавливая движения.

— Как бы мне ни хотелось взять тебя на руки, отнести в свою постель и не выпускать оттуда, пока ты не закричишь моё имя ещё несколько раз, мне пора на работу.

— Ты же шериф. Разве не можешь опоздать? — Я едва узнала собственный голос. Он был наполнен чем-то, что пугало меня. Чем-то, что привязывало меня к нему, хотя я когда-то пыталась разорвать эти нити.

— Обычно — да, но сегодня утром ко