Золото плавней - Николай Александрович Зайцев

опосля еще и мамка добавит. Да еще и с хаты не выпустит неделю. А спрашивать было без пользы. Что малым, что подпарубкам на казачьи посты и залоги ходить было строго заборонено. Но мечту о том, что все же случай побывать на вышке представится, каждый из станичных казачат лелеял и в нее свято верил.

Нанырявшись вволю, дрожавшие от холода, выползли казачата по скользким гладышам на берег. Устроились на согретых солнцем валунах. Разомлели.

– Эх, ща бы сапетку. Шамаек бы натаскалы, – сказал небольшого роста, но крепкий не по летам казачонок.

– Да, шо та наметка, – ответил другой, схожий обликом с черкесом, – пишлы лычу у армян тырить. Я прошлый раз лопазик гарный приметил. Оттель усе видно. Як тильки армян в дом зайдэ, так мы гуртом и гайда.

– Робя, харэ. Мурло не треснэ? – вскинулся третий, самый бойкий из всех. – Пишлы лучше пружки проверим. Давече гордокали фазаны недалече у балки. Оттель до поста треть стаи, можа, половина. Побачимо, як станичные казаки службу несуть.

Под одобрительные возгласы остальных идея была принята к исполнению. Казачата, натянув шальвары да бешметы, гуртом шмыгнули в заросли прибрежного ивняка и, перебравшись через Марту вброд, направились в сторону балки.

– Помню, кабыцю пид орихом у бабули в станыци… Хлиб пыкла в жаромнях, а пирижкы з вышней на капустынных лыстах, помазаних пирьиной в олии. Дрожи робыла сама з хмэля. Тоди вин скрись плився. Хлиб був як пух. Такого вжэ ны пыкуть. Огород 40 соток, и вправлялась сама, тягая кошолкы у город на базарь. От того и гроши водылысь. Та вси до копийкы раздавала дочкам и внуцям. Ще й худобу дыржала. А скико було курэй, качок, гусэй, индыкив… И з вныцямы вправлялась. А шо наши бабы зараз?.. Смих да журба. – Кряхтя и покашливая, дед Трохим делился своими воспоминаниями.

Старики, по обыкновению своему собравшись на майдане под тенью высоченных раин, обсуждали важные, как они считали, вопросы. Балакали за дела былые, когда бравыми казаками отчаянно рубились с неприятелем на поле брани, соединяли эти истории с временем нынешним, не забыли и своих станичников, что пошли абрека воевать. Разгорячились в спорах.

– А в Турляндию или в Персию сходишь, так и грошей карман! Аж сжгутся, так просятся – трать!

– И тратишь, а они из кармана не убывают!

– А зараз?!

– Хиба це жизнь!

Старики повздыхали. В глазах полыхнула молодость, удаль, хоть сейчас самим на коней и гайда на басурмана. Полыхнула и погасла. Майдан сейчас жизнь, тень да прохлада от раин.

Охолонули, испив домашнего квасу, припасенного дедом Трохимом. В жаркий день в аккурат домашний квасок. И продолжили уже балакать за жизнь мирную. Шо старые, шо малые – одно. Вот и вспомнили деды, как малолетками были.

– А у дида була кабыця пид повитою, – продолжил дед Трохим, сделав большой глоток кваса. – Там була балка с гаком на цепи. На той гак чиплявся казан з кашою або супом. Не знаю, чому мени вона так подобалась. Потим вже дида мий казав, що таки на Сичи в куринях булы кабыци.

Гаврило Кушнарэнко – сосед деда Трохима, подхватил:

– Оттож, шабэр. А це колы сами жылы. Важко було, на быках пахалы. З ранку до ночи на степу. А все ж такы весело було. Риздво, Паска, вулыця.

– Эх, шабэр, – ответил дед Трохим, слегка усмехнувшись. – Як у нашого Омэльки нывылыка симэйка: тикы вин, та вона, та старый, та стары, та дви Насти в запаси, та два парубка усати, да дви дивкы косати, та дви Христи в намысти, та дви лялькы в колысци, та Панас, та той хлопыць, шо у нас.

Старики и стоявшие рядом подпарубки засмеялись шутке. Все знали, что дед Трохим мастак был откинуть шутку-другую в подходящий момент. За что и любим был станишными.

– Дидо, – спросил хлопец с черным, выглядывающим из-под папахи чубом, – а як наша Черноморская линия образовалась? Дюже интересно. Будь ласка.

– Ну шо ж, можно и про предков наших славных словечко замолвить, – переходя с балачки на русский, ответил дед Трохим, – слухайте и вникайте. Як наши предки линию ставили. Было то аккурат мая двадцать третьего, года, занчить, одна тыща семисот девяносто третьего от Рождества Христова. Атаман тогдашний Чепега Захарий отдал приказ войсковому полковнику Кузьме Белому о расстановке кордонов от Воронежского редута до Казачьего ерика «расстоянием один от другого в десяти верстах, с определением на каждый кордон по одному старшине и пятьдесят человек казаков». Этот приказ и стал началом создания Черноморской кордонной линии. Изначально Черноморская кордонная линия – то был просто ряд оборонительных укреплений на правом берегу реки Кубани-матушки. Организована она была для противодействия грабительским набегам горцев с левобережной Кубани. Но в итоге кордонная линия не только развивалась и росла, принимая в свой состав все новые ряды укреплений, но даже меняла названия. Так, ее часто именовали и Кубанской линией, и Кубано-Черноморской. Первым начальником Черноморской кордонной линии был назначен войсковой есаул секунд-майор Лукьян Тиховский. Отец будущего полковника Льва Тиховского – героя сражения у Ольгинского кордона. Со временем менялось количество кордонов, как и само их название, протяженность линии и количество войск, ее охранявших. Сама линия начиналась от берега Кизилташского лимана, то есть фактически от Черного моря, и тянулась на восток до района Усть-Лабы. Вот так и поставили нашу линию.

Выждав минутку, глядя куда-то вдаль, дед Трохим продолжил:

– Придя на Кубань, казаки-черноморцы не стали выдумывать ничего нового, а сохранили свой прежний уклад и войсковую структуру. Здесь появились их курени. В Сечи так назывались воинские подразделения, но здесь так стали называть казачьи поселения, а казачьи воинские части получили общерусское название «полк». Большая часть черноморских куреней получила названия от городков той местности, откуда пришли наши предки. Городки Умань, Полтава, Корсунь, Батурин, Фастов, Канев – казаки, пришедшие из этих местностей, назвали свои курени Полтавским, Каневским, Батуринским и так далее.

Березанский курень появился в память взятия турецкой крепости в устье Днепра – на острове Березань. Кстати, станицы Староминская и Новоминская пишут через «и», хотя к Минску они никакого отношения не имеют. А вот к городу Мена, что стоит на реке Мена Черниговской области, – имеют прямое.

Название многих куреней произошли от имен, прозвищ, фамилий каких-то деятелей. С Екатериновским куренем все понятно – он был назван в честь императрицы. Но в этих названиях представлена и целая галерея деятелей Запорожской Сечи. Шкуринский курень – был такой атаман Леско Шкура. Роговской курень был назван в честь Ивана Рога. Вот так, мои драголюбчики, – закончил