Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис

«Сюда, сюда, о, все в зале, князь людей Марки мёртв! Слушайте, люди! Тиодольф Могучий из рода Вольфингов мёртв!»

Эльфрик был ещё молод и не мог мужественно переносить мысли о смерти. Он склонился, скорчился на полу и громко зарыдал.

Пока он так кричал, солнце снаружи померкло, и порог бражного зала переступила Солнце Крова в своём старинном платье. В руке она держала чудесный светильник, чьё имя носила. Из-за её спины сверкали доспехи и оружие воинов, но мужчины боялись переступить порог, пока она не повернулась и не сделала им знак. Тогда они в беспорядке ввалились внутрь через Врата Мужей. Доспехи их были разорваны и испачканы, но лица пылали гордостью и счастьем. Когда они вошли, Солнце Крова махнула им рукой, чтобы они присоединились к тушившим пожар, и все разбежались. Сама она спокойно поднялась на возвышение, туда, где из дымного облака, слегка покачиваясь, свисала цепь для светильника, который она первым делом повесила на место. Как обычно ловко, девушка заработала воротом. Она подняла светильник под скрытую дымом крышу, и он, как и должно, вновь засверкал оттуда – знак спасения Вольфингов и процветания всех родов.

Тогда Солнце Крова повернулась к Тиодольфу со спокойным и торжественным, хотя и неестественно бледным лицом. Казалось, что она никогда больше не сможет улыбнуться. Эльфрик поднялся и молча встал у стола. Из его груди всё ещё вырывались тяжкие рыдания. Девушка мягко отстранила его, подошла к Тиодольфу и встала пред ним, смотря вниз, на его лицо. Затем она, протянув руку, закрыла его глаза и, наклонившись, поцеловала князя в лоб. Выпрямившись, она обернулась лицом к залу и увидела, что зал полон народа, и хотя под потолком ещё клубился дым, огонь внутри уже потушили. Звуки битвы снаружи стихли. Жители Марки закончили свою дневную работу ещё до полудня. Большая часть римлян была убита, а оставшихся готы помиловали до тех пор, пока народное собрание не решит их участь, ибо в сердцах отважных жителей Марки зародилась жалость к храбрецам, которых они разбили и которые больше не угрожали им.

Эта часть утренней битвы в сказаниях получила название Натиск Тиодольфа.

Теперь Солнце Крова поняла, что битва закончилась, а огонь потушен. Она видела, как каждый, кто входил в бражный зал, смотрел вверх, на чудесный светильник, и лицо его прояснялось от радости, и как все глядели на престол, на котором, откинувшись назад, лежал Тиодольф, и сердце её разрывалось между мыслью о собственном горе и о горе народа, потерявшего могучего друга, и мыслью о радости грядущих дней и славе, что Тиодольф завоевал в дни прошедшие. Но она скрепила своё сердце и, откинув назад чёрные пряди волос, крикнула так, что ясный и пронзительный её голос разнёсся по всему залу: «Родичи, собравшиеся в бражном зале, князь мёртв! Слушайте, Тиодольф Могучий покинул этот мир! Подойдите сюда, подойдите ближе, ибо жизнь Тиодольфа прервалась!»

Когда раздался голос Солнца Крова, все воины сбежались в бражный зал. Это была огромная толпа, состоявшая из людей разных родов, но все они единодушно расступились пред возвышением, чтобы дать дорогу детям Волка. Воины и женщины, юноши и старики, свободные и невольники – все стояли здесь вперемежку, ибо те, кто когда-то бежал от римлян в лес, теперь тоже пришли за ограду, и большая их часть зашла в пиршественный зал, где теперь, как они знали, огонь уже почти угас.

Одни слышали звонкий голос Солнца Крова, другим рассказали, что случилось. Волна горя, смешавшись с радостью возвращения своего дома, захлестнула их, и всё же они не плакали и не рыдали в голос даже для того, чтобы смирить свою печаль, пока не выслушали всё, что сказала им Солнце Крова, стоявшая лицом к ним рядом с мёртвым князем.

А сказала она вот что: «Сорли Старый, поднимись сюда! Ты долго был моим соратником по оружию».

Старик вышел из толпы и медленно поднялся на возвышение, позвякивая доспехами, которые сверкали и сияли, потому что он был слишком стар, чтобы биться в гуще сражения в этот день, хотя и имел опыт в делах войны. Он встал рядом с девушкой, высоко, с достоинством держа голову, несмотря на жидкие седые пряди волос и впавшие глаза.

Солнце Крова вновь заговорила: «Ты слышишь меня, Волчья Голова, я прошу тебя встать рядом со мной. Или ты тоже уже на пути в Вальгаллу*?»

Вперёд вышел могучий воин и поднялся на возвышение. Его доспехи не отличались красотой, ибо клинок порвал их и окрасил красным, а пламя пожара в бражном зале закоптило. Его лицо было испачкано сажей, а руки походили на руки кузнеца, который работал с невольниками, в спешке перед грядущей войной забывая о чистоте. Но он поднялся на возвышение, гордо держа голову и глядя перед собой. Глаза его яростно сверкали на испачканном и почерневшем лице.

Солнце Крова снова заговорила: «Эгиль, гонец, жив ли ты? Быстры твои ноги, и они никогда не бегут от врага. Поднимись, встань рядом с нами».

Эгиль тотчас же протиснулся вперёд через толпу. Он был не так грубо сколочен, как Волчья Голова, поскольку всё это время с другими лучниками издалека обстреливал римлян. Да и сейчас он ещё держал в руке свой согнутый лук. Он тоже поднялся на возвышение и встал рядом с Волчьей Головой, поглядывая вниз, на родичей, и охотно вертя головой по сторонам.

Солнце Крова вновь заговорила: «Нет больше чужаков в Марке! Идите сюда, люди родов! Иди сюда, наш брат Хиаранди из рода Элькингов, ибо ты нравишься своим сёстрам, нашим женщинам. Иди сюда, Валтюр из рода Лаксингов, сын брата Оттера. Сделай для князя то, что сделал бы брат твоего отца, если бы не был так далеко. Подойди сюда, гонец* Гейрбальд из рода Шильдингов! Теперь мы знаем дела других и твои дела. Иди сюда, постой с нами».

Все воины вышли вперёд в порванных и искорёженных доспехах. Высокий Хиаранди держал в руке лишь обломок меча, а у Вальтюра был топор дровосека, зазубренный и затупленный от работы. Гейрбальд пришёл с римским метательным копьём, его собственное оружие сломалось в схватке. Из этих троих он шёл последним, словно отставший жнец. Так они стояли друг с другом, смотря вниз, на толпу в зале.

Солнце Крова снова заговорила: «Агни из рода Дейлингов, я вижу тебя. Как же ты попал в эту рукопашную, старик? Иди сюда, встань с нами. Мы любим тебя. Ангантюр из рода Берингов, ты прекрасно скакал в день Битвы на Холме. Иди сюда, присоединись к нам. Будет ли сегодня дому Вольфингов не хватать Бимингов, на чьих дочерях они женятся? Гейрольд, у тебя нет оружия, но сражение окончилось. В этот час оно тебе больше не понадобится. Иди к нам, брат. Гунбальд из рода Валлингов, сокол на твоём щите теперь потускнел от вмятин римских клинков, но он уже выполнил свою работу, сохранив отважное сердце. Идём сюда, друг! Идите сюда все, встаньте рядом с нами!»

Когда она называла воинов, они выходили, поднимались на возвышение и вставали рядом. Они внушили бы ужас врагу, если бы битва началась вновь и им снова пришлось бы встать пред лицом смерти. Солнце Крова опять заговорила: «Стинульф и Грани, ловки ваши руки! Возьмите стебли цветов войны – копья родов и свяжите их, чтобы получились носилки для нашего князя, ибо он устал и не может идти пешком. Ты, Али, сын Серого, ты уже выполнял мои поручения. Иди теперь за ограду, иди к воде и расскажи мне, когда вернёшься, о вагенбурге. К этому времени он уже должен быть рядом».