Зернышки в кармане - Агата Кристи

– Не переживайте, – успокоил ее инспекторНил. – Прошлое есть прошлое.

– Да, это история давняя. Мистер Ланс был молод,честолюбив и не всегда отдавал себе отчет в своих поступках.

Подобное толкование инспектор Нил слышал не первый раз и былс ним в корне не согласен. Тем не менее он не стал отвлекаться на дела минувшиеи перешел к следующему кругу вопросов.

– Расскажите поподробнее о тех, кто здесь работает.

Мисс Гриффит, жаждавшая скорее позабыть о своей ошибке,засыпала инспектора сведениями о сотрудниках фирмы. Инспектор Нил поблагодарилее и попросил еще раз пригласить к нему мисс Гросвенор.

Детектив-констебль Уэйт подточил свой карандаш. Не беззависти он заметил – кабинетик-то роскошный. Он обвел оценивающим взглядомогромные кресла, большущий стол, плафоны для отражения света.

– И имена у этой публики шикарные, – сказалон. – Гросвенор – прямо тебе герцогиня. А Фортескью – тоже имечко не изпоследних.

Инспектор Нил улыбнулся.

– Фамилия его отца была не Фортескью, а Фонтеску – онвыходец откуда-то из Центральной Европы. Наверное, решил, что Фортескью звучитлучше.

Детектив-констебль Уэйт посмотрел на старшего по званию свосхищением.

– Так вам все про него известно?

– Просто перед тем, как ехать сюда, навел кое-какиесправки.

– Может, его и к суду привлекали?

– О нет. Мистер Фортескью был человеком умным.Кое-какие связи с черным рынком у него имелись, пару сомнительных, мягкоговоря, операций он провернул, но за рамки закона не выходил.

– Ясно, – подытожил Уэйт. – Не сказать, чтоочень приятный тип.

– Ловкач, – дал определение Нил. – Но переднами он чист. Управление налоговых сборов долго расставляло на него сети, ноему всякий раз удавалось выскользнуть. Покойный мистер Фортескью был настоящимфинансовым гением.

– Он из тех, – произнес констебль Уэйт, – укого могут быть враги? – В голосе его слышалась надежда.

– О да, безусловно. Но не забывайте, что его отравилидома. По крайней мере, похоже на это. Знаете, Уэйт, у меня уже что-товырисовывается. Нечто старое как мир и весьма знакомое. Есть хороший сын –Персиваль. И есть плохой – Ланс, с неотразимой внешностью. Есть жена, котораямного моложе мужа и которая затрудняется сказать, на какой площадке она сегоднябудет играть в гольф. Все это до боли знакомо. Но есть некий элемент, которыйникак не вписывается в общую картину.

– Какой? – спросил констебль Уэйт, но в этусекунду открылась дверь и на пороге появилась мисс Гросвенор. Она явно пришла всебя, ибо вплыла в кабинет во всем своем великолепии и надменно спросила:

– Вы хотели меня видеть?

– Я хотел задать вам несколько вопросов о вашемхозяине, точнее, вашем бывшем хозяине.

– Да, увы, – неубедительно согласилась миссГросвенор.

– Меня интересует, не заметили ли вы в нем каких-нибудьперемен в последнее время.

– Представьте себе, заметила. Да, заметила.

– Какие же?

– Так прямо и не скажешь… Вдруг начинал нести какую-тоерунду. Я и наполовину не могла поверить в то, что он говорит. Стал легковыходить из себя, особенно с мистером Персивалем. Не со мной, я, разумеется,никогда с ним не спорю, всегда соглашаюсь: «Хорошо, мистер Фортескью», –даже если он выдумывает бог знает что… то есть выдумывал.

– А он никогда… не пытался за вами приударить?

В ответе мисс Гросвенор прозвучало легкое сожаление:

– Чего не было, того не было.

– Еще один вопрос, мисс Гросвенор. У мистера Фортескьюбыла привычка держать в карманах зерно?

Мисс Гросвенор выказала живейшее удивление:

– Зерно? В карманах? В смысле, чтобы кормить голубейили что-то в этом роде?

– Может, и для этой цели.

– Нет, такого за ним не водилось. Мистер Фортескью?Кормить голубей? Нет, исключено.

– А не мог ли ячмень… или рожь оказаться сегодня в егокармане по какой-нибудь особой причине? Скажем, образцы продукции? Какая-нибудьсделка, связанная с зерном?

– Нет. Сегодня днем должны приехать нефтяники из Азии,из фирмы «Азиатик ойл». И строители – президент компании «Аттикус билдинг»…Больше никого.

– Ну что ж… – Нил взмахнул рукой, давая понять,что разговор на эту тему окончен и мисс Гросвенор свободна.

– Ножки – просто загляденье. – Констебль Уэйт дажевздохнул. – И чулочки высший класс…

– От ее ножек мне никакого проку, – буркнул инспекторНил. – Я с чем был, с тем и остался. Зернышки в кармане – что бы этозначило?

Спускаясь по лестнице, Мэри Доув остановилась и выглянула вбольшое окно. Из подъехавшей машины выходили двое. Тот, что повыше ростом,повернулся к дому спиной и оглядел окрестности. Мэри Доув задумчиво смотрела наних. Видимо, это инспектор Нил и его помощник.

Она отвернулась от окна и взглянула на себя в массивное вполный рост зеркало, висевшее на стене, где лестница делала поворот… Онаувидела хрупкую, подчеркнуто опрятную женщину с безукоризненно белымворотничком и манжетами на серо-бежевом платье. Каштановые волосы былиразделены посредине, две блестящих тугих волны завязаны в узел на затылке… Нагубах – бледно-розовая помада.

В целом Мэри Доув осталась своей внешностью довольна. Онапошла вниз, и на губах ее поигрывала легкая улыбка.

Инспектор Нил, оглядывая дом, рассуждал про себя.

Хороша хижина! Тисовая хижина! О-о, до чего они лицемерны,эти богачи, до чего любят играть на публику! Он, инспектор Нил, назвал бы этотдом усадьбой. Он прекрасно знал, что такое хижина. Можно сказать, он вырос вхижине. Она стояла у ворот усадьбы Хартингтон-Парк, неуклюжей махины вгреческом стиле с двадцатью девятью спальнями, которую впоследствии прибрал крукам Национальный трест.[5] А маленькая хижина снаружи казаласьмилой и привлекательной, внутри же была сырой, неуютной и не соответствоваласамым примитивным санитарным нормам. К счастью для родителей инспектора Нила,подобный порядок вещей им казался вполне естественным и справедливым. Хозяеване брали с них денег за жилище, а работа их заключалась лишь в том, чтобы помере надобности отворять и затворять ворота. В округе водилось много кроликов,а иногда к ним в кастрюлю попадал даже фазан. Миссис Нил не пришлосьстолкнуться с такими радостями цивилизации, как электрический утюг, кухоннаяэлектроплита, вытяжной шкаф, холодная и горячая вода из-под крана и даже свет,включавшийся простым нажатием пальца. Зимой Нилы пользовались керосиновойлампой, а летом с наступлением темноты укладывались спать. Это были здоровые исчастливые люди, безнадежно отставшие от своего времени.