Ловец снов - Стивен Кинг

— Un momenta[33]. — Андерхилл метнулся с поразительной дляего габаритов легкостью в автобус и вернулся с усыпленным жирными пятнамипакетом из «Королевского бургера» и магнитофоном на плече.

— Эта штука вас убьет, — предсказал Курц, кивнув на пакет.

— Мы начинаем «Войну Миров», а вы тревожитесь о высоком холестерине?!

Позади один из вновь прибывших верзил-охотников громковозмущался, крича, что хочет позвонить адвокату, что, возможно, означало егопринадлежность к племени банкиров. Курц повел Андерхилла в магазин. Над ними внебе вновь вернувшиеся сигнальные огни пробивались сквозь серую подкладкуоблаков, прыгая и подскакивая, как диснеевские персонажи.

3

В офисе старика Госслина воняло салями, сигарами, пивом исерой: то ли газами, то ли тухлыми яйцами, предположил Курц. Возможно, и тем, идругим. Различался и еще один запах, слабый, но отчетливый. Запах этиловогоспирта. Их запах. Теперь он распространился повсюду. Другой человек поддался быискушению отнести это ощущение за счет разгулявшихся нервов и чересчур богатоговоображения, но Курц никогда не был обременен ни тем, ни другим. В любом случаеон не считал, что сотня или около того квадратных миль лесных массивов,окружавших магазин Госслина, и впредь будет существовать в качествежизнеспособной экосистемы. Иногда приходится сжечь предмет обстановки дотла,чтобы не пострадала вся квартира.

Курц уселся за письменный стол и открыл один из ящиков.Внутри оказалась картонная коробка с надписью: Хим. (США) 10 ЕДИНИЦ. Вотрадость для Перлмуттера!

Курц вынул коробку и открыл. Там лежали небольшие маски изпрозрачного пластика, из тех, которые обычно закрывают только нос и рот. Однуон швырнул Андерхиллу, вторую надел сам, ловко закрепив эластичные тесемки.

— Это необходимо? — поинтересовался Оуэн.

— Мы не знаем. И не считайте это привилегией: черезчас-другой их наденут все. Кроме обитателей карантинного блока, разумеется.

Андерхилл без дальнейших замечаний натянул маску и завязалтесемки. Курц прислонился головой к висевшему на стене плакату АдминистрацииПрофессиональной Безопасности и Здоровья.

— Они работают? — К удивлению Андерхилла, маска не заглушалаголоса и не запотела внутри, и хотя в ней не было ни пор, ни фильтров, дышалосьвсе же легко.

— Они работают над лихорадкой Эбола, над сибирской язвой,над новой суперхолерой. А над Рипли? Возможно. Если нет, мы накрылись… самзнаешь чем. Впрочем, возможно, мы уже накрылись. Но часы бегут, и играобъявлена. Могу я послушать запись, которая, вне всякого сомнения, находится втой штуке, что висит у вас через плечо?

— Все подряд? Не стоит, пожалуй. Разве что попробовать навкус, что это за блюдо?

Курц кивнул, повертел в воздухе указательным пальцем (какрефери, дающий сигнал к забегу) и поудобнее устроился в кресле Госслина.

Андерхилл снял с плеча магнитофон, поставил на стол и нажалкнопку. Раздался механический голос:

— Перехват радио Управления Национальной Безопасности.Частотный диапазон 62914А44. Материалу присвоена классификация «совершенносекретно». Время перехвата 06.27, ноябрь, четырнадцатое, два-ноль-ноль-один.Запись перехвата начинается после тонального сигнала. Если вам не присвоендопуск первый, пожалуйста, нажмите кнопку «стоп».

— Пожалуйста, — повторил Курц с ободрительным кивком. —Неплохо. Это отпугнет большую часть персонала, не облеченного высоким доверием,не думаете?

Последовала пауза, двухсекундный сигнал, и затем вступилженский голос:

— Один. Два. Три. Пожалуйста, пощадите нас! Ne nous blessezpas.

Двухсекундная пауза. Звучит голос молодого человека.

— Пять. Семь. Одиннадцать. Мы беспомощны. Nous sommes sansdefense. Пожалуйста, пощадите нас, мы беспомощны. Ne nous faites…

— Клянусь, это похоже на языковой курс Берлица из ВеликогоДалека, — усмехнулся Курц.

— Узнаете голос? — спросил Андерхилл.

Курц покачал головой и приложил палец к губам.

Следующий голос принадлежал Биллу Клинтону.

— Тринадцать. Семнадцать. Девятнадцать. — О, этотнеподражаемый арканзасский выговор! — Здесь нет инфекции. Il n'y a pas dinfection ici.

Еще одна двухсекундная пауза, и из магнитофона донесся голосТома Брокау:

— Двадцать три. Двадцать семь. Двадцать девять. Мы умираем.On se meurt, on crève[34]. Мы умираем.

Андерхилл нажал кнопку «стоп».

— На случай, если интересуетесь, первый голос — это ДжессикаПаркер, актриса. Второй — Брэд Питт.

— А он кто?

— Актер.

— Угу.

— После каждой паузы раздается другой голос. Все они легкоузнаваемы. Альфред Хичкок, Пол Харви[35], Джеймс Браун[36], Тим Сэмпл — этоместный комик, очень популярный, и сотни других, хотя некоторых мы определитьне смогли.

— Сотни других?! И сколько же длился этот перехват?!

— Строго говоря, это не столько перехват, сколько прямаяпередача, которую мы глушим с восьми ноль-ноль. А это означает, что неизвестно,сколько этого дерьма попало в эфир, хотя мы сомневаемся, что слышавшие все эточто-то поймут. А если и так… — Андерхилл философски пожал плечами. — Передачапродолжается. Голоса, похоже, подлинные. Мы провели сравнения «отпечатковголосов», сделали спектрограммы. Кто бы они ни были, эти парни вполне могутоставить без работы Рича Литтла[37].

В кабинет донеслось отчетливое «плюх-плюх-плюх» вертолета.Курц не только слышал его, но и ощущал всем существом. Через доски, черезплакат в серое вещество мозга шел сигнал, приказывающий начинать, начинать,начинать, спешить, спешить, спешить. Кровь кипела желанием поскорее следоватьприказу, но он сидел не двигаясь, спокойно взирая на Оуэна Андерхилла. Спешимедленно. Полезное изречение. Особенно когда имеешь дело с людьми, подобнымиОуэну. Как твой пах, видите ли!

Однажды ты подложил мне свинью, думал Курц. Может, неперешел мою черту, но, клянусь Богом, все же пару шагов сделал, не так ли? Да,думаю, так и было. И думаю, тебе стоит держать ухо востро.