Приятный кошмар - Трейси Вульф

как в действительности обстоит дело с Джудом и его магическими способностями. Похоже, это еще один секрет Школы Колдер.

Мне бы хотелось знать об онирах побольше, но Джуд единственный онир, с которым я когда-либо имела дело. За прошедшие годы я несколько раз пыталась найти информацию о них, в том числе и летом перед девятым классом, когда я все больше влюблялась в него и хотела узнать о нем все, что только было возможно. Но ничто в тех сведениях, которые я нашла об онирах, не имело вообще ничего общего с тем, что собой представлял Джуд. Когда интернет не дал мне ничего, что могло бы быть полезно, я даже пошла в нашу стремную запущенную библиотеку, но единственная книга, в которой говорилось об онирах и которую мне удалось там найти, состояла всего из нескольких страниц. Большая часть информации была сверхочевидна, и, опять же, то, что нельзя было назвать очевидным, было нисколько не похоже на него.

– И все же я предлагаю тебе вернуться в общежитие, поужинать и отдохнуть, – говорит тетя Клодия, начав снова укладывать свою сумку. – Смена обличья сжигает кучу калорий, и это отнимает у тебя много сил – особенно если что-то идет не так.

– А это нормально, когда что-то идет не так? – задаю я вопрос, который мучил меня с самого начала. – Или дело только во мне?

Меня грызет мысль о том, что, возможно, это моя неопытность и вызвала расцепление. Переход в другую ипостась едва не убил меня – и, похоже, также и нескольких других учеников – и это лишний раз подтверждает, что Школа Колдер должна что-то сделать, чтобы изменить эту ситуацию. Нельзя же в самом деле позволять ученикам покидать остров и самим додумываться до всего, что касается использования их магической силы. Стоит ли удивляться, что столько бывших учеников погибают от несчастных случаев.

У меня были Моцарт, Луис и Саймон, чтобы объяснить мне, что к чему, и Джуд, который мне помог, а у Серины не было никого. Как и у всех остальных, у тех, кому не повезло.

На мои глаза наворачиваются слезы при мысли о том, что Серине пришлось пережить нечто похожее на то, что только что пережила я. Нет, она не была перевертышем, меняющим обличья, но я уверена, что в какой-то момент она поняла, что что-то пошло не так. И так же, как я она не знала, как это можно исправить. Вот только рядом с ней не было никого, кто бы ей помог.

Во мне закипает ярость, но я подавляю ее. Когда этот шторм закончится, когда мы со всем этим справимся, я поговорю с моей матерью снова. Я заставлю ее прислушаться ко мне. Потому что никто не заслуживает умереть так, как только что едва не умерла я, особенно когда он или она одиноки, напуганы и совершенно разбиты.

– О, дорогая, с тобой все в порядке. – Тетя Клодия мягко касается моей щеки. – Когда произошел всплеск энергии, с нашими учениками возникли самые разные проблемы. Он разладил систему, которую мы используем, чтобы держать вашу магическую силу в узде и обеспечивать вам безопасность. Все смешалось для многих из наших учеников, и дело не только в расцеплении. Несколько вампиров застряли в режиме переноса, одна банши истошным криком разрушила целое бунгало, а группа ведьм, сотворив чары, сделали себя невидимыми, так что мы даже не могли их найти, чтобы вернуть все назад. К счастью, теперь все уже закончилось, и мы покинем этот остров прежде, чем что-то вроде этого случится опять.

– Стало быть, по-твоему, сегодня нам больше не о чем беспокоиться? – Мне совсем не хочется, чтобы внутри меня опять произошло расцепление. Даже сознание того, что Джуд может это исправить, не отменяет той боли, которая сопровождает его.

– Да, я в этом уверена. Дядя Кристофер работает сейчас над системой обеспечения безопасности, принимая все меры, чтобы она не подвела нас опять.

Я решаю поверить ей, потому что на самом деле другого выбора у меня нет.

Прежде чем я успеваю сказать что-то еще, к нам подбегают Ева и Луис.

– Моцарт отправила нам сообщение в личку и сообщила, что с тобой все в порядке. – Ева поворачивается к тете Клодии: – Она и правда в порядке?

Моя тетя снисходительно улыбается.

– Да, с ней все хорошо. Но я советую ей поесть. – Она оглядывается по сторонам. – Собственно говоря, я всем вам советую подкрепиться. Вы прилежно трудились, и этот маленький сбой наверняка дался вам нелегко.

Я вслед за ней смотрю на административный корпус и обнаруживаю, что все уже вернулись.

– Давайте идите, – говорит Реми и вместе с Саймоном продолжает забивать окно фанерой. – Мы тут скоро закончим.

Иззи вскидывает брови, глядя на меня, затем прислоняется к стене и начинает маникюрной пилкой подпиливать свои ногти.

Когда Моцарт спрашивает, собирается ли она помогать, она только пожимает плечами.

– Я уже выполнила свою работу. Что же до всего остального, то занимайтесь этим сами.

И, словно для того, чтобы это доказать, неторопливо направляется в сторону общежитий. И, как и следовало ожидать, никто не пытается ее остановить. Даже моя тетя.

Вместо этого она защелкивает свою сумку и говорит мне:

– Ну ладно. Я сейчас иду в спортзал. Там находятся ученики – их несколько, – которым после этого злосчастного инцидента необходима медицинская помощь.

Мы смотрим, как моя тетя уходит, затем Ева поворачивается ко мне и всматривается в мое лицо.

– Охренеть можно, – говорит она. – Когда мы уходили отсюда, я думала, что ты умираешь. А теперь на тебе нет ни царапины. В чем дело? Какого черта?

Мой живот вдруг издает громкое урчание. Тот батончик мюсли, который я съела на завтрак, уже давно переварился.

Луис состраивает гримасу.

– Ладно, мы возвращаемся в общежитие. Но я ожидаю, что по пути туда ты расскажешь мне все подробности. Так что начинай говорить. Прямо сейчас.

Глава 39

Вот как надо разворачивать

Я не знаю, сколько могу рассказать о том, что делал Джуд, или о татуировках, которые он прячет ото всех, поэтому стараюсь говорить так туманно, как только могу.

Но ни Еве, ни Луису это не нравится, поэтому я пытаюсь отвлечь их от этого разговора и спрашиваю:

– Что вы знаете об онирах?

– Немного. – Она бросает на меня понимающий взгляд. – А как же насчет твоей ненависти к Джуду и надежды на то, что он подавится кумкватом?

– Я… мы… Это… – Я сдаюсь, и мы обе начинаем смеяться.

– Да, так