Записки у изголовья. Книга 2 - Тан Ци

мог принять это сразу. Ни к чему было на него наседать.

Чем больше она смотрела на него, тем сильнее в ее сердце поднималась волна материнской любви. Как жаль, что она не могла вернуться в его детство и перевоплотиться в его мать, чтобы заботиться о нем. Не удержавшись, она похлопала его по плечу:

– Раз ты говоришь, что не понимаю, значит, не понимаю. Как ты сказал, так и будет.

Она посмотрела на его руку.

– От этой лисички только палочка и осталась. Ты доел остальные девять? Тебе понравилось? У меня с собой ничего нет, но на ночном рынке наверняка продают сладости, я куплю тебе две коробки. А как вернемся домой, я тебе еще приготовлю, что скажешь? Или что-то другое, я не только лисичек готовить умею.

Си Цзэ долго смотрел на нее, затем негромко сказал:

– Я не привередливый. Я съем все, что ты приготовишь. – И добавил: – Я рад, что ты так заботишься обо мне.

Фэнцзю чуть не расплакалась. Эти слова прозвучали так лично. Она знала и других замкнутых одиноких юношей и мужчин, но ни один не был так же чуток и нежен, как Си Цзэ. От этого он становился ей еще более дорог.

Рассматривая его лицо, Фэнцзю подумала, что он, должно быть, был чутким и милым ребенком. Как же он вырос без родителей? Сколько бед ему пришлось вынести? Жаль, что она не могла прямо сейчас купить ему все, чего ему не покупали в детстве, чтобы показать, как весело бывает проводить время.

Растроганная донельзя, она схватила Си Цзэ за рукав и воодушевленно сказала:

– Пойдем, я отведу тебя повеселиться.

* * *

Девичий праздник значил именно то, что можно было считать по его названию, – праздник для девушек. Бессмертные за пределами долины Песнопений не знали о нем, но двести лет назад Фэнцзю была частым гостем в мире смертных, естественно, она знала больше и ей было известно, что праздник Двойной семерки, или, как его еще называли, Сорочий праздник, в мире смертных чем-то похож на этот.

Но конечно, земные бессмертные праздновали куда интереснее. Например, на каждом уличном фонаре был нарисован благовещий зверь, и каждый из них умел говорить и двигаться. Даже если на фонарике изобразили только цветы, стоило наклониться к ним поближе, и слышался ветер, дующий над цветочным полем. Или, например, фигурки из теста и глины в виде всевозможных диковин тоже были очень интересные.

Парень, продававший фигурки, взял немного оставшегося теста, вылепил из него кунхоу[38] и насадил на палочку, поставив рядом с другими разноцветными фигурками. Глиняный инструмент сам собой начал исполнять музыку. Фэнцзю показалось это занятным, и она остановилась чуть-чуть посмотреть на кунхоу. Внезапно над ней раздался голос:

– Тебе нравится эта кунхоу?

Когда она услышала вопрос Си Цзэ, то невольно вспомнила своего двоюродного братца, Колобочка. Малыш был очень вежливым ребенком, никогда открыто не говорил о том, чего хочет. Например, когда она брала его прогуляться в мир смертных, то он, глядя на нее блестящими и круглыми глазенками, теребил краешек одежды и застенчиво спрашивал:

– Сестрица Фэнцзю, хочешь кунжутное печенье?

Она тут же понимала, что малыш хочет кунжутного печенья.

Си Цзэ задавал вопросы ровно так же, как Колобочек.

Паренек-торговец тут же повернулся к Си Цзэ и весьма убедительно заговорил:

– Господин, у вас и впрямь прекрасный вкус! Может, будет преувеличением сказать, что я великий мастер по лепке фигур, но кунхоу у меня всегда удаются сносно. Многие господа в городе не чураются заглянуть в мою ничтожную лавчонку, чтобы купить кунхоу для возлюбленной. На сегодня это последняя, если господин желает, я могу…

Он еще не договорил, когда Фэнцзю бросила лист золота на прилавок.

– Хорошо, беру. Заверните!

Паренек-продавец вернул отвисшую челюсть на место и, заикаясь, спросил:

–…молодая госпожа платит? Так… так разве не господин обычно возлюбленной покупает?

Си Цзэ еще не успел ответить, когда Фэнцзю уже подхватила фигурку и вложила ее ему в руки, необычайно заботливым тоном выговаривая:

– Ты же в детстве с фигурками из теста или глины не играл, да? Пусть эти и сделаны из рисовой муки, есть их нельзя. Поставь у изголовья, она точно будет тебя еще пару дней радовать. Если захочешь чего-нибудь съедобного, впереди есть лавка фигурных леденцов, я тебя угощу. – И выжидающе спросила: – Тебе ведь нравится кунхоу?

Си Цзэ с усилием перевел на нее взгляд и медленно ответил:

–…нравится.

Чувствуя своеобразное удовлетворение, Фэнцзю повернулась к ошарашенному пареньку и прямодушно сказала:

– Ему очень понравилась ваша поделка, это большое достижение. Сдачи не надо, это моя благодарность вам за хорошо выполненную работу.

Паренек заторможенно убрал подготовленное на сдачу серебро обратно в кошель и, восхищенно провожая Фэнцзю взглядом, пробормотал:

– Какая удивительная девушка. Изумительно.

* * *

Как и обещала, Фэнцзю купила Си Цзэ два фигурных леденца в форме огнедышащего дракона и два короба сладостей.

По дороге Си Цзэ спрашивал ее, не хочет ли она волан из перьев неразлучников, сделанную из кипариса маску лисицы, которая могла бы поднимать брови, и замок багуа[39], который кряхтел, если его неправильно собрать. Она купила все: и волан, и маску, и замок для него. После каждой покупки она непременно спрашивала, нравится ему или нет. Излишне говорить, что Си Цзэ все нравилось.

Слыша, что ему нравится подарок, Фэнцзю сама радовалась и, преисполненная самых светлых чувств, награждала продавцов безделушек.

К концу их ночной прогулки ее мешочек с деньгами был пуст, но она была очень довольна.

Резвясь, перед ними бежали трое-четверо ребятишек в масках. Один из детей, что был повыше, подскочил и потянулся за парящим в воздухе эпифиллумом. Словно разумные, цветочки увильнули и улетели прочь. Ребенок на мгновение остолбенел, затем захихикал и побежал дальше.

Фэнцзю вдруг вспомнила свое буйное детство. Она повернулась и весело сказала Си Цзэ:

– Я была такой же, как они. Любила бегать по улицам.

В детстве с ней случалась масса забавных историй. Она тут же принялась восторженно рассказывать, идя бок о бок с Си Цзэ:

– Был у меня соученик, Хуэй Лан. Однажды я не дала ему списать домашку. И пока я во время дневного сна дремала, он мне весь мех… э-э-э, все перья в черный выкрасил.

Си Цзэ смахнул светлый огонек с ее макушки.

– Тебя часто обижали в детстве?

Фэнцзю подняла бровь.

– Как это возможно? Соученики меня чуть ли на руках не носили. Только братец Хуэй Лан иногда смел меня задирать. Разумеется, я всегда мстила. Однажды наш наставник повел