Свидетель Мертвых - Сара Монетт

Я вздрогнул и машинально сложил пальцы в знак, оберегающий от зла.

–При этом странной Темету показалась именно реакция мера Мичезара на смерть супруги.

Прелат ждал, приподняв брови, пока я не спросил:

–И как же он отреагировал?

–Никак,– объявил Ульджавар.– Ни горя, ни ужаса, ни даже гнева! Уверен, вам известно, что родственники покойных очень часто испытывают это последнее чувство.

–Да,– кивнул я. Как меня только ни называли: и упырем, и стервятником, и множеством других отвратительных существ. Я знал, что прелатам Ксайво приходится еще хуже, ведь их часто напрямую обвиняли в смерти пациентов, которых они не смогли спасти.

–Но Сегевис Мичезар был абсолютно бесстрастен. Он постарался организовать похороны Дрэйчано как можно быстрее – и как можно дешевле,– а потом исчез.

–Исчез.

–Растаял в воздухе. Темет больше никогда его не видел и не слышал о нем.

–Когда это произошло?

–Почти пять лет назад.

–Вы думаете, мы имеем дело с одним и тем же отравителем?

–Мне кажется, это весьма вероятно,– кивнул Ульджавар.

Я не сразу осмелился спросить:

–Как вы считаете, обследование тела меррем Мичезаран может пролить свет на обстоятельства ее странной смерти?

–Одно могу сказать: я намерен попытаться. Вы пойдете со мной?

–Да,– ответил я.– Да, пойду.

Меррем Мичезаран была похоронена в районе Роща Айшан, на кладбище рядом с муниципальным храмом Улиса, улимейре, на участке для нищих. Это был клочок бесплодной земли, такой же жалкий, как похороненные здесь бедняки. На ее надгробии, плоской квадратной плите, было высечено лишь имя женщины, даже без фамилии – самый необходимый минимум. Прелат улимейре, эльф среднего возраста с усталым лицом, сразу узнал меня, хотя я не помнил, что нам приходилось встречаться. Он скептически отнесся к гипотезе об отравлении, но вынужден был повиноваться Ульджавару, который занимал высокое положение в церковной иерархии. Прелат даже пошел с нами к могиле и предложил помощь.

–Мой церковный сторож,– объяснил он,– самый большой сплетник во всей Роще Айшан, а я предпочел бы сохранить это событие в тайне. Уверен, вы меня понимаете.

Я сказал:

–Если мер Мичезар прочтет об эксгумации в газетах, все будет напрасно.

–Местные старики, если узнают, обязательно станут жаловаться,– сказал отала Боншенар.– Но, насколько мне известно, у бедной девушки не осталось родственников, так что никто не будет особенно огорчен. Она не прожила здесь и недели, не успела завести друзей.

–Поскольку при эксгумации присутствуют два прелата Улиса и служитель Ксайво, можно считать, что покойной оказано достаточное уважение,– заметил Ульджавар.– Кроме того, я уверен, что меррем Мичезаран хотела бы, чтобы убийцу схватили и покарали.

–А вы уверены, что это убийство?– жалобно спросил Боншенар.

–Мы не можем быть в этом уверены до тех пор, пока не осмотрим тело,– отрезал Ульджавар.

Я снял сюртук и помог Боншенару копать. Вскоре наши лопаты наткнулись на дерево. Мер Мичезар оплатил лишь самую неглубокую могилу.

–Как экономно!– мрачно пробормотал Ульджавар, но тут же взял себя в руки.– Возможно, нам не придется проводить вскрытие, достаточно будет открыть гроб. Если убийца воспользовался калонваром, мы сразу это поймем.

–Хорошо,– вздохнул Боншенар.– Сейчас посмотрим.

Боншенар, стоя на краю могилы, без труда поддел крышку гроба. Мы помолились о сострадании к умершим, сняли крышку и положили ее на землю. Тело женщины необыкновенно хорошо сохранилось; по словам Боншенара, она выглядела так, словно скончалась только вчера.

–Калонвар,– просто сказал Ульджавар.

Саван скрывал все тело, за исключением лица и рук – она была похоронена по обряду плоранской секты, одной из двух наиболее влиятельных религиозных сект Амало. Женщина была очень худой, хотя невозможно было сказать, в чем причина такого состояния тела: в болезни или просто в том, что она долго пролежала в могиле.

–Ладно,– заговорил Ульджавар,– нужно осмотреть ее руки. Тогда я смогу сказать точно.

Я отошел, не сводя глаз с лошадиного лица молодой женщины, мрачно задаваясь вопросом, нарочно ли «мер Мичезар» выбирал дурнушек. Мер Урменедж однажды с болью в голосе сказал мне, что его сестра была совершенно неинтересной внешне и поэтому даже не надеялась найти жениха.

Может быть, они были вам благодарны, мер Мичезар? Может быть, так вам было проще ухаживать за ними, привязывать их к себе, а потом убивать?

–Да,– заговорил Ульджавар.– Видите шелушащиеся пятна на пальцах? Их немного, вероятно, потому, что он убил ее быстро, но они есть.

–Калонвар?– спросил священник.

–Несомненно. Должно быть, доза была огромной.

–Возможно, это была его первая жертва,– пробормотал я, пытаясь побороть приступ тошноты.– И он не знал, сколько яда необходимо.

Ульджавар поднял голову и посмотрел на меня. В его светлых серо-зеленых глазах я увидел сочувствие.

–Вам что-то еще нужно здесь, отала Келехар?

–Нет.– Я покачал головой.– Мне кажется, признаки отравления вполне очевидны, и история меррем Мичезаран слишком похожа на случай мин Урменеджен.

–Она оставила завещание?– поинтересовался Ульджавар.

–Да,– удивленно ответил Боншенар.– В первый же день после переезда они отправились к меру Челавару. Он был единственным, кто присутствовал на ее похоронах, если не считать вдовца. Мер Челавар очень переживал, что женщина умерла почти сразу после составления завещания. И еще его огорчили дешевые похороны. По правде говоря, это и развязало ему язык. Он негодующе повторял, что меррем Мичезаран оставила мужу все деньги, а он оказался таким неблагодарным. Она настояла лишь на том, чтобы ее похоронили по плоранскому обряду, и, как вы видите, он выполнил это условие.

–Любящий супруг,– хмуро пробормотал Ульджавар.

Кончики ушей Боншенара опустились, но он продолжал:

–Но мер Челавар не говорил, что заподозрил убийство.

–Он сказал, о какой сумме шла речь?– спросил я.

–Денег было много,– ответил Боншенар.– Достаточно много для того, чтобы удивить Челавара, а за столько лет службы в юридической конторе он немало повидал.

–Мы можем поговорить с мером Челаваром?– спросил я.

–Он скончался два года назад,– извиняющимся тоном сказал Боншенар.– Но если бы у него возникли какие-то подозрения, уверяю вас, он бы обязательно что-то предпринял.– Прелат нерешительно помолчал и добавил: – Брюшной тиф – обычное явление в той части Рощи Айшан, где они поселились. Ее смерть никого не удивила, соседи лишь говорили, как это печально, что она умерла так скоро после свадьбы.