Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

в расходной книге, лежавшей на одной из полок. Хотя был только понедельник и он работал всю предыдущую неделю, Филпот был гол как сокол. Произошло это потому, что в субботу он уплатил долги квартирной хозяйке. Долги накопились, пока он сидел без работы. Кроме того, он должен был четыре шиллинга Голубчику за пиво, которое тот наливал ему в кредит на прошлой неделе.

− Ну, что, поехали, − сказал Красс, кивая Филпоту и отхлебывая большой глоток из большой кружки, которую тот ему протянул.

Столь же дружественные тосты, провозглашенные остальными, были должным образом приняты Филпотом, который платил за выпивку. Голубчик, опустив в автомат пенс, завел его и включил музыку. Мелодия была незнакомая, но полупьяный маляр, услышав ее, поднялся на непослушных ногах и начал петь, неловко пританцовывая.

Приходи ты к нам на свадьбу,

Будет весело тебе,

Парни, девушки танцуют

И купаются в вине.

− Эй, слушай, ты! Хватит! − грубо закричал хозяин. − У нас тут и без тебя шума достаточно.

Маляр замолк и, тупо уставившись на Голубчика, тяжело опустился на стул.

− Сидеть лучше, чем стоять, даже несколько минут, − заметил Красс, подкрепляя свои слова действием. Остальные последовали его примеру.

В бар заглядывали время от времени новые посетители, в основном это были рабочие, заходившие сюда по пути домой. Они заказывали и выпивали свою пинту или полпинты эля или портера и сразу уходили. Банди принялся читать афиши цирка и зверинца, в связи с чем завязался разговор об удивительных представлениях дрессированных зверей. Голубчик заявил, что некоторые звери такие же умные, как человек. Он сказал это таким тоном, что было ясно: людей он считает безусловно разумными существами. Далее он сказал, что слыхал сегодня вечером, будто один из диких зверей, вроде бы медведь, сломал клетку и убежал. Он не знает − правда это или нет, он лишь повторяет то, что говорят другие. Что касается его самого, он этому не верит, и его слушатели согласились, что это маловероятно. Просто трудно понять, откуда берутся такие глупые слухи.

Забулдыга вскоре поднялся, достал из сетки резиновые кольца, и стал бросать их дрожащей рукой на доску с крючками. Остальные наблюдали за ним с большим интересом, смеялись, когда он мазал, и аплодировали, когда кольцо цеплялось за крючок.

− Сегодня он немного не в форме, − заметил Филпот Истону, − но обычно он здорово попадает. Броски делает классные.

Полупьяный маляр отнесся к действиям забулдыги с глубоким презрением.

− Ты играешь не в дугу, − сказал он высокомерно.

− Это я-то не в дугу? Тебя, во всяком случае, обставлю.

− Что ж, ладно! Сыграю с тобой на выпивку для всех присутствующих за твой счет! − заорал Маляр.

С минуту Забулдыга колебался. У него не было денег, чтобы заплатить за всех. Однако, будучи уверенным в победе, он ответил:

− Идет. Как будем играть? До пятидесяти?

− Как хочешь! До пятидесяти, до ста, хоть до миллиона, черт возьми!

− Для начала давай до пятидесяти.

− Ладно!

− Если хочешь, начинай первым.

− Ладно, − опять согласился Маляр, горя желанием показать себя.

Держа в левой руке шесть колец, он стал посреди комнаты, ярдах в трех от доски, выставив вперед правую ногу. Взял кольцо указательным и большим пальцами правой руки и, зажмурив левый глаз, не спеша прицелился на центральный крючок под № 13, потом медленно вытянул руку вперед на всю длину, затем, согнув ее в локте, снова отвел назад, так что чуть не коснулся собственного подбородка, и снова медленно ее распрямил. Он повторял эти движения несколько раз, а все остальные, затаив дыхание, за ним наблюдали. Наконец он внезапно бросил кольцо, но оно попало не на № 13, оно пролетело через перегородку в отдельный кабинет.

Это достижение было встречено взрывом хохота. Игрок неуверенной походкой направился к доске, недоумевая, что же случилось с кольцом. Когда ему перебросили его через перегородку, он понял, что произошло, и повернувшись к компании, сказал с виноватой улыбкой:

− Я еще не приноровился к этой доске, вот оно так и вышло.

Он стал бросать кольцо за кольцом довольно беспорядочно, теперь уже не прицеливаясь. Одно ударилось о перегородку справа от доски, другое − слева, одно − под доской, еще одно − за стойкой, одно − в пол и одно − последнее − попало в доску и под шум аплодисментов повисло на центральном крючке № 13, дававшем наибольшее количество очков.

− Я почувствовал дистанцию, теперь все будет в порядке, − заявил Маляр, уступая место противнику.

− Вот сейчас гляди в оба глаза, − прошептал Филпот Истону. − Этот тип − первоклассный игрок.

Забулдыга занял позицию и с показной беззаботностью принялся бросать кольца. Это действительно было замечательное зрелище, ибо, несмотря на трясущуюся как осиновый лист руку, ему удавалось все время попадать почти в центр доски, но все же большинство колец не зацепилось за крючки, а упало в сетку. Когда он кончил, у него было только четыре очка: два кольца на крючке № 2.

− Шансов не густо, − заметил Банди, допил пиво и поставил кружку на стойку.

− Допивайте, и повторим, − сказал Истон, осушая свою кружку.

− Я не против, − согласился Красс, вливая в глотку остатки пива.

Кружка Филпота уже давно была пустой.

− Повторите, − сказал Истон, обращаясь к Голубчику, и положил на стойку шесть пенсов.

К этому времени Маляр снова открыл огонь по доске, но, казалось, он потерял дистанцию − ни одно кольцо не попало на крюк. Все они пролетели мимо, и счет так и не был увеличен.

Забулдыга на этот раз напряг силы и быстро набрал тридцать семь очков. Теперь пришел черед Маляра. Ему удалось набрать восемь. Положение его было, по-видимому, безнадежное, но его противнику в следующий раз уж совсем не повезло. Два раза он вообще не попал в доску, а когда попадал, кольца не касались крючков. Только самым последним броском он зацепил № 1. Потом снова начал бросать Маляр и набрал десять.

Счет стал:

Забулдыга 42

Маляр 31.

Предсказать, кто победит, было невозможно. Каждый мог стать победителем. Красс так разволновался, что машинально раскрыл рот и залпом отправил в глотку вторую пинту пива, Банди тоже осушил свою кружку и предложил Филпоту и Истону выпить еще по одной, на что они с готовностью согласились.

Пока Маляр делал следующие броски, Забулдыга положил на прилавок пенс и попросил