Филантропы в рваных штанах - Роберт Трессел

полпинты, которые выпил в надежде успокоить нервы перед решающим усилием. Тем временем его противник бросал кольца на доску и беспрестанно мазал. Но он все же увеличил счет кольцом, которое ударилось о перегородку на фут выше доски, а потом, падая, попало на крючок.

Теперь снова начал бросать Забулдыга. Он действовал крайне осторожно, и почти каждое кольцо повисало на крючке. Раздались возгласы восхищения. Болельщики выкрикивали счет:

− Один!

− Опять один!

− Мимо! Нет! Еще два!

− Мимо!

− Мимо!

− Четыре!

Маляр с достоинством перенес свое поражение и, объяснив, что он давно не практиковался, выложил на стойку шиллинг и заказал выпивку для всех. Все захотели «повторить», но хозяин налил Истону, Банди и Забулдыге по пинте, а не половину, как раньше, так что сдачи с шиллинга не оказалось.

− Знаете, это очень важно иметь привычку к доске, − сказал Маляр.

− Проиграть такому противнику не стыдно, приятель, − утешил его Филпот. − Он ведь чемпион!

− Да, это верно. Он здорово играет! − сказал Банди.

Таково было всеобщее мнение. Несмотря на поражение, Маляр не был осмеян. Он был так тронут добрыми чувствами, которые проявляла к нему компания, что вскоре достал еще один шестипенсовик и поставил всем присутствующим по полпинте.

Пока шла эта беседа, Красс вышел, но через несколько минут вернулся.

− Мне теперь стало полегче, − заявил он со смехом и взял полупинтовую кружку, которую Маляр протянул ему дрожащей рукой. За несколько минут все они, один за другим, последовали примеру Красса − вышли из бара и тут же вернулись, а когда вернулся последний − это был Банди, − он воскликнул:

− Давайте поиграем в монету.

− Ладно, − сказал Истон, которому сейчас было море по колено. − Но допей сначала, а потом еще раз повторим.

У него осталось всего семь пенсов, как раз на пинту Крассу и по полпинты для остальных.

Стол для игры в монету представлял собой гладкую доску красного дерева, расчерченную поперечными параллельными линиями. Играли так: монету клали на стол, чтобы ободок ее слегка выступил за край стола, потом ударяли по ней ладонью, соразмеряя силу удара с расстоянием, которое она должна пролететь.

− Что сегодня случилось с Альфом? − спросил Филпот хозяина, когда Истон и Банди начали играть. Альф был буфетчиком.

− Он работает сейчас внизу. Там насос не в порядке. Но скоро должна подойти хозяйка, пособить мне. А, вот и она.

Хозяйка, которая в этот момент входила в бар с черного хода, была высокой женщиной с румянцем во всю щеку и огромным бюстом. На ней было черное платье с переливчатой белой манишкой. На жирных белых руках красовались золотые кольца с драгоценными камнями, часы на длинной золотой цепочке свисали с ее толстой шеи. Она взглянула на Красса и Филпота и, дружески улыбнувшись, поздоровалась с ними.

А тем временем игра в монету шла весьма оживленно. Маляр проявил к ней большой интерес и беспрестанно давал советы обоим игрокам. Банди потерпел полное поражение. Истон заметил, что пора бы по домам. Это предложение с небольшой поправкой было встречено всеобщим одобрением. Поправка была предложена Филпотом, который сказал, что перед уходом нужно выпить еще по одной.

Пока они вливали в свои глотки содержимое последних кружек, Красс вытащил пенс из жилетного кармана и опустил его в щель музыкального автомата. Хозяин поставил новую пластинку, и раздались звуки песни «Стальные парни». Оказалось, что Маляр знает припев. Заслышав музыку, он поднялся на слабо повиновавшиеся ему ноги и с неистовой жестикуляцией, вращая глазами, завопил:

Ты можешь строить большие суда,

Можешь сесть и в очко сыграть,

Но на всей земле не найдешь никогда

Парней сильней, чем наша рать.

− Эй, ты, заткнешься ты или нет? − бешено заорал Голубчик. − Сколько раз тебе говорено, не делать ничего такого в моем заведении!

Маляр смущенно умолк.

− Я ничего плохого не хотел, − сказал он, обращаясь ко всей компании.

− Заткнись! − свирепо рявкнул Голубчик. − А если тебе так уж приспичило орать, можешь убираться на все четыре стороны, и чем быстрей ты это сделаешь, тем лучше. Ты и так больно долго тут околачиваешься.

Это была правда. Маляр пробыл здесь достаточно долго для того, чтобы истратить все до последнего пенса, все, что у него было. Теперь у него не оставалось ничего. Этот факт был сразу установлен опытным и наблюдательным хозяином. И он спешил избавиться от беспокойного клиента, пока алкоголь не свалил его с ног. Маляр с возмущением слушал хозяина.

− Я уйду, черт побери, когда захочу! − крикнул он. − Ни у тебя, ни у кого другого спрашивать не стану! Кто ты такой, черт бы тебя побрал? Никто! Ясно? Никто! Это благодаря таким, как я, ты зарабатываешь свои проклятые деньги! Я пробуду здесь столько, сколько захочу, а если это тебе не нравится, можешь отправляться ко всем чертям!

− Ах, так, ну ясно, − сказал Голубчик. − Что ж, посмотрим. − И, приоткрыв заднюю дверь, крикнул: − Альф!

− Да, сэр, − ответил голос, по-видимому, из подвала.

− Поди-ка сюда.

− Иду, − ответил голос, и вслед за этим раздались шаги на лестнице.

− Будет потеха, − радостно сообщил Истону Красс.

Автомат продолжал играть «Стальных парней».

Филпот подошел к Маляру.

− Знаешь, друг, − прошептал он, − послушай моего совета, ступай себе спокойно домой. А то как бы не было плохо.

− Если будет плохо, то не мне, приятель, − ответил тот, упрямо мотнув головой. − Я сижу здесь, и здесь я, черт возьми, останусь.

− Нет, не останешься, − уговаривал его Филпот. − Я тебе скажу, что мы сделаем. Ты сейчас выпей полпинты, я заплачу, и мы с тобой пойдем домой потихонечку. Я провожу тебя до самого дома.

− Меня? Ты что хочешь этим сказать? − возмутился тот. − Ты, может, думаешь, что я пьяный?

− Нет, конечно, нет, − поспешно ответил Филпот. − Ты в порядке, так же, как и я. Пойдем домой. Не будешь же ты здесь ночевать?

В дверях появился Альф. Это был здоровенный детина лет двадцати двух-двадцати трех.

− Выставь-ка его, − рявкнул хозяин, указывая на провинившегося.

Буфетчик тут же перепрыгнул через стойку, и, широко открыв дверь на улицу, повернулся к Маляру и, указывая большим пальцем на дверь, сказал:

− Ты пойдешь или нет?

− Я сначала выпью с